Золотой город - Дуглас Престон

— Черно-желтая слюдяная керамика! — голосил ее помощник. — Черт подери!

Удивительно, сколько бурных и разнообразных чувств: возбуждение, восторг, зависть — оказался способен пробудить в ней крошечный черепок. А теперь он всего лишь очередной фрагмент обожженной глины, затерявшийся среди множества себе подобных.

До чего же интересные проблемы остаются вне поля деятельности института, вздохнула про себя Нора. Вот, к примеру, почему образчики этой восхитительной керамики встречаются так редко? Ведь по сию пору не обнаружено ни одного целого сосуда. Каким образом их производили и почему ни один из них не сохранился до наших дней? Однако вместо поиска ответов на столь увлекательные вопросы все свое рабочее время ей приходится посвящать возне с формами и таблицами, словно она не археолог, а бухгалтер.

Нора окинула задумчивым взглядом аккуратные ряды разложенных на столе серовато-коричневых черепков и, решительно поднявшись, направилась к телефону.

— Пасадена. Мне нужна лаборатория реактивных двигателей.

Переговорив с несколькими операторами, ей удалось выяснить номер Лиланда Уоткинса.

— Да? — раздался в трубке высокий нетерпеливый голос.

— Добрый день. С вами говорит Нора Келли из Института археологии Санта-Фе.

— Да? — Нетерпение в голосе сделалось ощутимее.

— Я говорю с Лиландом Уоткинсом?

— С доктором Лиландом Уоткинсом.

— Мне необходима ваша консультация, — затараторила Нора. — Сейчас наш институт занимается исследованиями в юго-восточной части штата Юта. Мы ищем древние пути индейцев анасази. И я хотела узнать…

— Наши радары не охватывают этого района, — перебил Уоткинс.

— Но возможно, вы все же не откажетесь с нами сотрудничать? — набрав в грудь побольше воздуха, торопливо продолжила Нора. — Если бы вы ненадолго направили свои установки на интересующий нас участок и…

— Невозможно, — отрезал собеседник на другом конце провода, и к его нетерпению примешались глухие нотки растущего раздражения. — Да будет вам известно, спрос на наши услуги чрезвычайно высок. Они требуются в самых разных отраслях — геологии, биологии, сельском хозяйстве… список можете продолжить сами.

— Я поняла. — Нора изо всех сил старалась говорить ровно и невозмутимо. — В таком случае, каким образом я могу подать запрос на использование радара?

— Таких запросов у нас целые кипы. Для их удовлетворения понадобится по меньшей мере года два. И я слишком занят, чтобы тратить время на разговоры. Осмелюсь напомнить, сейчас на орбите находится очередной шаттл.

— Доктор Уоткинс, речь идет о чрезвычайно серьезном исследовании. Мы надеялись…

— А вы думаете, все прочие обращаются в нашу лабораторию по пустякам? Прошу меня извинить, но больше я не могу уделить вам ни минуты. Если хотите, можете направить запрос…

— По какому адресу и… — Нора осеклась — из динамика доносились короткие гудки.

— Да подавись ты своим радаром! — Она в сердцах шваркнула трубку на рычаг. — Все-таки правильно мой брат наставил тебе рога!

Немного успокоившись, Нора смерила аппарат задумчивым взглядом. Телефон в кабинете доктора Уоткинса имел добавочный 2330.

Снова взяв трубку, она медленно, но решительно набрала номер.

— Пожалуйста, добавочный две тысячи триста тридцать один.

6

Питер Холройд с тяжким вздохом взгромоздился на высокое, словно у трактора, сиденье, крутанул правую ручку, и оживший мотор возвестил о себе оглушительным ревом. Всадник подождал, пока прогреется двигатель, затем включил первую передачу и выехал за ворота. Старый мотоцикл влился в поток машин на Калифорнийском бульваре и свернул на запад, к Дипломатическому залу. Над горами Сан-Габриель повис легкий туман. Как всегда, от соприкосновения со свежим воздухом глаза Питера наполнились слезами. Весь его рабочий день протекал за экраном компьютера, где постоянно сменяли друг друга неестественно яркие картинки. Нос вне пределов оберегаемого кондиционерами воздушного пространства офиса также повел себя не лучшим образом. Холройд громко высморкался прямо на мостовую и ткнул пальцем в круглое пузо резинового гнома, по-хозяйски устроившегося на бензобаке.

— О всемогущий дух калифорнийских дорог! — пропел он гнусавым голосом. — Благослови мой путь. Убереги от выбоин на асфальте, скверной погоды и сумасшедших водителей!

Двадцать минут спустя, миновав десять кварталов, мотоцикл повернул на юг, к Атлантическому бульвару с раскинувшимся по соседству парком Монтерей. Здесь движение оказалось не таким плотным. Питер позволил себе переключиться на третью скорость, и встречный ветер мгновенно унес назад жар, исходивший от раскаленных цилиндров. Мысли Холройда тем временем вертелись вокруг предстоящей встречи со странной назойливой дамочкой из Института археологии.

Сия ученая особа, едва ли не все утро висевшая на его телефоне, представлялась Питеру эдакой серой мышкой, напрочь лишенной женского очарования. Без сомнения, стрижется она почти по-мужски, а ноги у нее короткие и толстые. Впрочем, не все ли равно? Сам он тоже едет отнюдь не на свидание. Питер не случайно выбрал место для встречи как можно дальше от ЛРД: если Уоткинс пронюхает, о чем болтал его подчиненный со всякими посторонними, Холройд окажется в дерьме по самые уши. Однако же стрекотание археологической барышни, грезившей поисками древнего города, заинтересовало его куда сильнее, нежели он был готов сам себе признаться. Обычно женщины не слишком баловали Питера вниманием, и сознание того, что одна из них, пусть даже серая мышка, готова ради встречи с ним бросить все дела и мчаться к черту на кулички, весьма ему льстило. Помимо всего прочего, она обещала заплатить за ужин.

После нескольких минут блаженной езды Холройд вновь вылетел на улицу, сплошь забитую машинами. Миновав три квартала и три светофора, мотоцикл приткнулся возле одной из невзрачных четырехэтажек, рядком тянувшихся вдоль тротуара. Отстегивая от багажника коричневую сумку, Питер мельком взглянул на окна собственной квартиры. Горячий ветер колыхал старые желтые занавески, перешедшие ему по наследству от предыдущего жильца. Поскольку кондиционера у Холройд а сроду не водилось, он вечно оставлял оконные створки распахнутыми настежь. Еще раз прочистив нос, Питер пресек улицу и зашагал к перекрестку, где в сгущавшихся сумерках горела вывеска «Пиццерия Эла».

Внутри он огляделся по сторонам, одновременно наслаждаясь царившей в пиццерии прохладой. Из-за пробок на дорогах он слегка опоздал, однако никакой дамочки научного вида в ресторане не оказалось. Холройд направился к своему излюбленному закутку, по пути решая для себя дилемму — испытывает он разочарование или, наоборот, несказанное облегчение.