Требуется репетитор для горе-ведьмы - Наталья Фирст

Ника подошла.

— Садись, закрой глаза и постарайся вспомнить, как точно выглядели твои визитеры.

Она поспешила выполнить указания. Правда глаза закрыла не плотно, оставила щелочки, чтобы сквозь ресницы можно было подглядывать. Со своего места девушка увидела, что перед учителем лежит большой альбом. Сам он взял в руки карандаш, коснулся грифелем чистого листа, но писать ничего не начал.

— Рассказывай свои воспоминания вслух и не подглядывай. Это важно. — Попросил сол Моризо. — Какая стихия была самой яркой?

Ника честно задумалась. Как тут решить, что было ярче всего? Все ее ночные гости были словно слегка стертые, нечеткие. Хотя иногда… Она наморщила лоб, пытаясь восстановить события сна. Точно! Девушка издала победный вопль, от которого мужчина вздрогнул и выронил карандаш.

— Точно! Огонь!

— И нечего так орать…

Голос Рэя стал ворчливым, но по лицу его было видно, что он невероятно доволен.

— Простите, я больше не буду… — Проговорила Ника. И тут же спросила: — А зачем вам карандаш, если вы ничего не пишите?

— Та-а-ак, — протянул мужчина, — кто-то тут еще и подглядывает. Так дело не пойдет. Погоди.

Он вышел из комнаты и скоро вернулся с черным шелковым шарфом в руках.

— Придется завязать тебе глаза, иначе ничего не получится.

— Я больше не буду!

— Будешь, — расхохотался Рэй, — ты точно будешь. Ты вообще не умеешь подчиняться правилам. Так что потерпи, это ненадолго.

Он завязал девчонке глаза, проверил точно ли та не сможет подглядеть, занял свое место за столом и снова взялся за карандаш.

— Итак, огонь. Каким он был?

Ника сначала решила надуться, но надолго ее не хватило. Было чертовски любопытно. И она начала рассказывать. Сначала скупыми фразами, кратко. Потом вошла во вкус и рассказ ее расцвел множеством интересных подробностей.

Сол Моризо сидел за столом, глаза его тоже были закрыты. Лицо стало отрешенным. Руки лежали на столешнице. Губы шептали заклятие. Грифель карандаша сам бежал по бумаге. От его касаний на свет божий появлялись прекрасные картины. Цветные. Почти живые. И это было настоящее чудо.

* * *

— Почему три?

Ника вертела в руках получившиеся картинки. Вопрос ее был не совсем справедлив. А в голосе обиды куда больше, чем удивления. На самом деле, картинок было четыре. Просто с трех на нее смотрели четкие, яркие изображения, а на четвертой…

М-да, здесь волшебный карандаш Сола Моризо нарисовал клубящийся туман, плавно переходящий в густые облака. В разрывы меж облаков кое-где проглядывало ночное небо. На нем были видны сияющие колючки звезд. При желании можно было даже разглядеть луну…

И это все. Дух воздуха прятался за облаками и был очерчен таким расплывчатым силуэтом, что угадать по нему хоть что-то было нельзя.

Впрочем, на остальных листах, не смотря на четкий рисунок, духов тоже невозможно было опознать. У воды кто-то пушистый старательно стряхивал со шкурки воду и выглядел странным спиральным объектом, не поддающимся идентификации.

Из огня виднелось иссиня-черное пятно, довольно большое, если изображение, конечно, было правдиво. На картине с землей очень красиво была нарисована трава, растущая меж корней, небольшой холм и в его основании норка.

При желании Ника могла разглядеть и букетик лесных цветов, и одинокий гриб, примостившийся на пригорке и даже алого жучка, ползущего по травинке. Только не духа земли. Вместо него из норы смотрели два светящихся огонька.

Ника прищурила глаза, попыталась вглядеться, но в сердцах отбросила листки прочь.

— Да кто же там? Нет, не вижу…

— Значит, еще не пришло время, — философски заметил Рэй. — Каждая стихия проявится ровно в срок. Не нужно ее торопить.

Девчонка обиженно засопела. Сложно в девятнадцать лет соблюдать какие-то там глупые сроки. Хочется все и сейчас! Жаль, не выходит.

— А сколько стихий у тебя? — спросила она внезапно.

Маг словно ждал ее вопроса:

— Четыре. Как и у тебя. Это не редкость. Обычно, рано или поздно, по все они открывают свою силу. А вот дух мне подчиняется только один.

Ника хотела спросить какой, но отчего-то выпалила:

— Так мало?

И тут же поняла, что сморозила глупость. Но Рэй не обиделся.

— Не мало. Так бывает у всех. Два духа — это уже огромная редкость. А четыре, как у тебя, я видел только один раз. — Он замолк и исправился. — Даже не видел. Слышал.

Юная волшебница приосанилась и произнесла гордо:

— Да! Я уникум! — Потом слегка погрустнела и добавила. — А они все идиоты. Но мы же утрем им нос?

Она посмотрела на учителя с такой надеждой, что тому внезапно захотелось ее обнять и успокоить. Вместо этого мужчина усмехнулся:

— Вот так новости! Ника решила бороться?

— Да, — сказала она твердо. — Бороться и победить!

— И академию ты бросать не станешь?

— Вот еще!

Вероника Ренуар опасно прищурилась.

— Теперь, когда все так интересно? Ни за что! Я еще всем покажу, где раки зимуют!

Ника опять взялась за картинки. А Сол Моризо окинул долгим взглядом девичью фигурку и подумал: «С этим надо что-то делать… Как бы тебе помочь?» И вдруг сказал:

— Хочешь, я тебя познакомлю с духом земли, который мне служит?

— Познакомлю?

Глаза у девчонки сделались от изумления круглыми, как у совы. А листы сами посыпались из рук на стол.

— С ним можно познакомиться?

Рэй загадочно улыбнулся, что прошептал, сделал странный жест и… Рядом с ним появился огромный пес, чем-то похожий на волка. Только лапы и живот у него были белые, а спина, как и положено приличному сыну леса, серой. Смотрелся он очень грозно.

Дух сразу увидел девчонку. Слегка прижал уши и потянул воздух черным блестящим носом. А потом вдруг радостно завилял хвостом.

— Кис, — сказал Рэй серьезно, — познакомься, это Ника, моя ученица.

Комнату огласил восторженный «Гавк» и на Нику набросился счастливый ураган с кошачьим именем Кис. Кресло, не выдержав напора, завалилось на пол. И Нику тут же принялись вылизывать влажным, горячим языком.

Давясь смехом и пытаясь закрыться ладонями, она прокричала:

— Рэй, а он дух чего?

— Земли!

— Господи, а почему же такой мокрый?

Глава 6. Ника выясняет, что единороги существуют, правда, не для всех

Кис болтался под ногами и отчаянно мешал. Рэй который раз пытался его приструнить:

— Кис, уймись. Сидеть непослушная псина.

Пес опускал