Провоцирующая риторика? Меткий ответ! - Карстен Бредемайер

С двух сторон наблюдается стратегия уклонения. В то время, как один пытается сохранить позиции, другой старается перевести разговор, спровоцировать спор или даже морально растоптать.

Сразу вспомнился случай, когда руководящий работник (мужчина) обсуждал проблему товарооборота с одной из сотрудниц. Разговор затянулся на два часа выяснения отношений и закончился головной болью обоих. Парадоксально, что руководитель был на семинаре, где обсуждалась «метакоммуникация» (моменты, которые нужно избегать в разговоре) и способы избежания конфликтов, к сожалению сотрудница не была на семинаре.

По результатам разговора можно предположить, что теперь женщине известно понятие «отсутствие отношений». Оба несколько раз пытались прояснить «дело» (или все-таки «отношения»), что не привело ни к какому результату. В конце концов, управляющему ситуация показалась неприемлемой, и дело закончилось увольнением.

Согласие не было достигнуто. Сработал односторонний механизм защиты, а другая сторона не смогла его обойти, что привело к разрыву коммуникации, признанию несостоятельности разговора.

Ведущий к разрыву «информативный» барьер возникает не только в официальном общении.

Может помочь замена профессиональной лексики на разговорную. Иногда, чтобы прояснить сложившуюся рабочую ситуацию, просто необходимо говорить на обычном языке, понятном всем. Сложности в понимании руководящих структур начинаются как раз с этого. Все заканчивается пустыми обещаниями, без объяснения потребностей, заданий и деятельности в целом.

Руководство избегает информативной и косвенной речи, ни в коем случае не обсуждает частные интересы, не выходит за рамки организации, поступает соответствующим образом, пропускает свои обязанности и т. д. Все одно и то же губительное заблуждение, и оно бесконечно.

Выход сравнительно прост. В группе людей каждый должен высказаться, что он думает о других, что его задевает, нервирует или радует (бывает очень редко!).

Эмоциональная буря похожа на фейерверк, сюрприз для окружающих. Для конструктивного управления таким состоянием необходимо задать себе три вопроса:

• Что я переживаю?

• Как это на меня влияет?

• Что я себе желаю?

Для формирования процесса необходимо некоторое регулирование с обратной связью, оберегающее слух окружающих от субъективной действительности.

Климат изменился, прежде всего, с появлением еженедельных «неформальных заседаний» в условиях работы, где в свободной обстановке обсуждаются проблемы, информация, компетентность и личное.

Возможно, обеднение контактов – следствие организации времени или стремительно развивающегося мира. Не всегда, но все-таки часто мы стараемся выделить сферу контакта из наших повседневных разговоров. Таким образом мы пытаемся заверить себя, что каждый человек может быть «контактным» и открытым. Но тут же возникают трудности, нужно суметь обратить внимание и правильно отреагировать в достаточной мере на нужного человека в нужное время, с правильно поставленной целью.

С одной из таких трудностей я и столкнулся на семинаре «Провоцирующая терапия» в приветствии.

Вокруг двух ведущих сидели двадцать участников в ожидании, когда же их начнут учить провокационным трюкам.

Познакомившиеся за несколько минут до начала с участниками семинара ведущие, после короткой вступительной речи, предлагают установить первый контакт. Из группы выбирается человек, его приветствуют и начинают о нем рассказывать, о его хобби, профессии, семье.

Такое упражнение контактного восприятия множества «представлений» постепенно вырастает в вербальную вражду, разжигаемую посредством направленных высказываний.

Каждый по возможности пытался остроумно сказать в адрес остальных более или менее деликатные, дружелюбно звучащие колкости, что позднее пришлось прервать, дабы не допустить разрыва коммуникации.

Этот ход событий был запланирован ведущими, и если бы что-то пошло не так, они переключили бы внимание участников на другое.

Опасными можно считать два момента:

С одной стороны, большинство участников были терапевтами, ведущими не один год собственную практику, оказавшимися перед проблемой установления контакта не с клиентом.

С другой стороны, практически все присутствующие поддались агрессивной психогигиене.

Из этого можно сделать вывод: наши контакты с окружающими очень малы. Семинар не выполнил задач, поставленных его основателями, Франком Фа-реллом и Джефри Брендсмом: «Провокационная терапия делает упор на развитие социальных межличностных отношений, стимулируя индивидуальные потребности, согласовывая их с современными общественными проблемами и реальностью». На самом деле, все не так просто.

К картине бедности контакта не относится создание нами многочисленных цензоров и рамок, призванных сдерживать некоторые спонтанные, личные высказывания о себе или собеседнике, чтобы нам не приходилось прикусывать язык.

Мы чувствуем себя рациональными аналитиками коммуникативной системы, находящимися под постоянным давлением, которое тоже должны контролировать. А действительно ли это система? Наблюдательный пост часто оказывается маловат, раз не может сдержать эмоциональной, контактирующей сущности.

Наша цель – проникнуть в контактную сферу собеседника, чтобы он не мог не согласиться развивать дальнейшее общение. Не забывать сдерживаться, когда собеседник пытается разрядить обстановку. Как индивидуум каждый из нас сам несет ответственность за свой мир чувств и отношение к нему. Благодаря выбору или воле – их философское значение совпадает – мы можем менять свое поведение. Чтобы не строить мост вдоль берега, как гласит немецкая поговорка, нужно нести ответственность за сказанное и использовать обдуманные шаблоны поведения, например, как направить собеседника на завершение разговора, избежание его или как минимум игнорирование.

Новые масштабы обращения

Каждый разговор имеет цель, возникающую из чистой самоцели.

Кто-то хотел бы, чтобы собеседник читал его мысли. Так значит, отправляет человек мысль: «Тебе нужно сделать это или то!» Продавец, следуя своим интересам, отправляет обращение в форме вопроса: «Итак, больше нет никакого аргумента против того, что эта модель подходит для вашей коллекции?» или (нет никаких причин сомневаться, что модель подходит). Здесь имеет место факт обращения, благодарность, стимулирование покупки, приглашение к действию или бездействию. Рамки обращения, как контекст разговора, варьируются до бесконечности. Иногда обращение звучит прямо, иногда – в скрытой форме, как будто уже оговорено. Но здесь вступают в силу новые масштабы обращения, с которыми мы постоянно пересекаемся во многих жизненных сфера, первично в служебной, профессиональной коммуникации. В обращениях часто не хватает мужества для противостояния, мы говорим мягко, издалека, прикрывая настоящий смысл высказывания осторожно подобранными словами так, что собеседнику практически невозможно понять истинный смысл слов.

Формулировка «Скажи, чего ты хочешь, и ты получишь это!» едва ли функционирует, потому что мы сами не осмеливаемся определить наши требования и желания.

Чистое обращение четко дает понять, чего мы от всей души желаем, и едва ли позволяет существование подтекста коммуникации. Неясность возникает из-за различия в процессах понимания и слухового восприятия, различия между «понимать» и «соглашаться с услышанным».

Как же выглядит единичное обращение?

В общем калейдоскопе возможных обращений, ежедневно вращающихся вокруг нас, можно выделить несколько основных.

Многие обращения представляют человеческую психику как эмоциональное определение «черного» или «белого» решения в качестве структурного элемента. Такое обращение делит наш окружающий мир, поступки или мысли на хорошее – плохое, враждебное – дружелюбное, нравственное – безнравственное и другие похожие категории. Аналогично римская арена во время гладиаторских боев нуждалась в тех, на кого будет направлено обращение, ответом на которое служило качание или кивки головой, а также поднятый или опущенный большой палец. Формирование мнения упрощено. Западному миру было ясно, что 2 августа 1990 года произошла оккупация Кувейта Ираком. Сообщение Кувейта «свободный мир» и, в частности, «объединяться», нашло отклик в словах Джорджа Буша: «Враги моих врагов – мои друзья!» Такое черно-белое мышление защитника свободного мира, использовавшего простую тему друга – врага, персонифицировалось в образ Садама Хусейна, был поставлен штамп, что получило отражение в «свободной» прессе.

Целью такого обращения может стать что угодно, например, конфронтация опыта собственного и собеседника, угроза устойчивости своих убеждений или других мыслительных процессов. Другой пример – передача «Беседа в башне» с Эрихом Бёме на немецком ТВ канале Satl, где приглашенные в студию гости, в конце концов, теряются среди предложенных лозунгов: «Будь пацифистом», «Ты – потенциальный убийца», «Операция, проведенная миротворческими силами» (кто сказал «операция освобождения»?). Теперь обращение передается в форме изображения.