Белые дьяволы - Мартин Редклиф

Я ни на грош не поверил этим научным бредням и даже не обратил на них внимания. Мне важно было только пристроиться к чему-нибудь ради пищи и заработка, а искать какие-то недостающие звенья или убирать палубу представляло одинаковый интерес.

Мы тронулись в путь в отличном настроении: но каждый, имеющий понятие об экспедициях по джунглям, имел бы право назвать нас круглыми дураками: у каждого из нас был револьвер, у Бутлера кроме того ружье да еще запас всякой амуниции — достаточно на шесть месяцев для небольшой армии; но пищи у нас стало в обрез с самого начала: Бутлер решил брать как можно меньше, рассчитывая на добычу ежедневной охоты, а «на всякий случай» прихватил с собой лишь коробочку «мясных пилюль», вполне заменявших, по его мнению, мясную пищу. Воды у нас было с собой только по бутылке на человека и одна бутылка коньяку на всю компанию, так как сам Бутлер принадлежал к обществу трезвости.

III

Дело пошло плохо на первых же порах. Только в начале пути попадались нам кое-где туземцы, бывшие довольно снисходительными, за исключением одного, которого пришлось, для примера прочим, подстрелить за дерзость. Заросли пошли такие густые, что мы вынуждены были держаться исключительно тропинок, едва-едва проложенных туземцами; потом и их не стало: туземцы совсем исчезли с горизонта, и в чаще остались только следы зверей; по степени удобства они ничем но отличались от «туземных» тропинок, но, к несчастью, извивались во все стороны без малейших признаков здравого смысла, так что, следуя по ним, можно было шагать целый день и очутиться к вечеру на том же месте, откуда вышел.

Дичи было немного: едва-едва хватало на то, чтобы не умереть с голоду. Приблизительно на десятый день тигр стащил у нас одного из малайцев; мы успели его пристрелить, но от малайца в несколько минут почти ничего не осталось. Еще через три дня двое остальных малайцев сбежали ночью, захватив с собой оружие. Мы с Бутлером остались одни, но он нисколько не упал духом; набив карманы оставшимися зарядами, мы отправились дальше.

По мнению Бутлера, вокруг нас лежала уже та часть полуострова, в которой мы должны наткнуться на «недостающее звено»; но пока не заметно было никаких признаков. По утрам и по вечерам мы шагали с сравнительным комфортом, но днем приходилось останавливаться и сидеть в чаще зарослей от жары. Запас нашего табаку (т. е. моего, потому что Бутлер не курил) вышел весь в начале второй недели, и это лишение огорчало меня больше, чем недостаток в пище. Костер мы зажигали очень редко, так как спичек с собой было лишь несколько коробок, и мы их берегли. По ночам мы, конечно, караулили поочередно, чтобы не попасться врасплох какой-нибудь зверюге; но, исключая того тигра, который стянул малайца, мы их больше не видали; я думаю, заросли в этих краях слишком густы для крупной дичи, но зато мелочь там кишмя кишит: нигде не встречал я столько всякой ползающей, неприятной, шуршащей скотины, как в этих краях. Змей было видимо-невидимо, всевозможных цветов и видов, хотя Бутлер утверждал, что все это «безвредные породы». Он лучше бы сделал, если бы верил в них поменьше!

Ночью, бывало, сидишь, караулишь, и такая жуть охватывает. Бутлер спит, а вокруг тебя, в темноте, между деревьями и промеж кустов, всякие шорохи так и ходят… Над головой, по полоске неба, видимой между верхушками зелени вдоль над тропинкой — звезды горят… Я не раз чувствовал себя одиноко на пароходах, во время ночной вахты, когда все спят, и только канаты да цепи покрякивают; но в этих джунглях ощущение такое, словно вас одного оставили на целом свете… Удивительно странное явление: ни ветра нет, ни одного зверя поблизости, а вот дышит кто-то над самым ухом! Не могут же звери беззвучно подкрадываться по хворосту и валежнику, да и немного бы от меня осталось, если бы они надо мной подышали! Земля, что ли, дышит после дневного жара, Бог ее ведает.

Прошагали мы так, в общем, недели четыре, когда Бутлера ужалила змея, и через шесть часов он умер. Храбрый он был малый, хотя и плохой исследователь: умирал так спокойно, словно спать ложился. Я ему ничем не мог помочь, потому что у нас не было с собой никаких снадобьев, да если бы и были, то разве от них бывает польза? Я заставил его выпить коньяку, но он не согласился сделать более одного глотка. Несмотря на страдания, он разумно говорил со мной до последней минуты: советовал взять компас и держаться все время северо-востока, пока я не достигну берега, где наверное найду себе работу; он передал мне свои деньги — около трехсот фунтов стерлингов — и просил поглядывать по сторонам, не встретится ли где «недостающее звено»; и если встретится, то непременно взять его и добраться до европейского парохода. В конце концов Бутлер взял с меня обещание не хоронить его (что мне было легко исполнить, потому что у меня не было никаких инструментов, кроме перочинного ножа); он заметил, что дикие звери позаботятся о его останках — «и решительно все равно, каким способом!» Может быть, он был и прав.

IV

Когда Бутлер скончался, я оттащил его немного в чащу и прикрыл ветками и листьями. Мы не были товарищами: — я простой матрос, которого он нанял за деньги; но скажу вам, что, оставшись без него, я почувствовал, как будто солнце вдруг ушло за громадную серую тучу, по морю пошли черные волны, и ветер завыл и застонал, как безумный… Мне казалось, что эти непроглядные заросли душат меня. Очевидно, мне предстояла в лучшем случае голодная смерть.

Я шел весь день, до самого вечера, усталый и голодный и к ночи свалился с ног, в отчаянии мечтая о том, как хорошо было бы умереть от голода в Сингапуре, среди людей!..

Проснувшись от яркого солнечного света, я увидел над собой — как показалось с первого взгляда — огромного орангутанга; он стоял в двух шагах от меня на задних лапах, рассматривая со всех сторон мое ружье, которое держал в руках. Я живо вскочил, но он схватил меня за шиворот, прежде чем я успел выпрямиться. Его рука впилась в мое тело, как клещи паровой машины. Ясно было, что вырываться — глупо; он меня поймал, и мне оставалось покорно ждать, что из этого выйдет.

Мы двинулись по тропинке: он вел меня впереди, направляя вытянутой рукой, не отпускавшей моей шеи. Мне видны были только его ступни, когда он делал большие шаги, и я заметил, что пальцы на них необыкновенно длинные.

Вдруг я догадался, что это — Недостающее Звено! Бутлер не раз говорил, что на нем должна быть шерсть, и пальцы ног должны отличаться необыкновенной длиной, но во всем остальном оно будет очень похоже па человека. Существо, которое вело меня за шиворот, соответствовало этому описанию как нельзя лучше; это не был ни человек, ни обезьяна, а действительно нечто среднее! И передо мной предстал весь курьез положения…