Назад в будущее. История создания - Гейнс Касин

Его решение было с восторгом принято как другими актерами, так и съемочной группой. «Боб прекрасно понимает, как должен развиваться проект, и знает, как заставить его двигаться в нужном направлении, в отличие от других режиссеров, которые часто боятся, что их самих уволят, и просто плывут по течению, позволяя плохому актеру делать все, что тому в голову придет, — говорит Дин Канди. — Боб точно знает, что нужно фильму, и он способен потребовать этого. Мне кажется, это одно из его выдающихся качеств, которое особенно ярко проявилось в истории с „Назад в будущее“ — он был убежден, что решение должно быть принято, и добился его принятия».

С первого же появления Майкла Дж. Фокса на съемочной площадке стало ясно, что он прекрасно подходит для этой роли сразу по нескольким причинам, как вполне материальным, так и смутно осязаемым. Может быть, дело было в том, что Марти неожиданно стал на восемь дюймов ниже. Теперь он не мог смотреть в буквальном смысле в глаза Доку, рост которого был шесть футов и один дюйм, и таким образом зрители получали визуальное напоминание о том, что их герой — всего лишь подросток, пытающийся найти свой путь в суровых жизненных обстоятельствах — ив 1985-м, и особенно в 1955 году. Может быть, дело было еще и в быстром и решительном изменении его вида, так как создатели фильма отказались от первоначального псевдо-военного пиджака с поднятым воротником и резко перешли на более характерную для сноубордиста и более яркую одежду, состоявшую из нескольких слоев, куда входили клетчатая, небрежно застегнутая рубашка, джинсовая куртка и оранжевый дутый жилет, который люди прошлого по понятной причине все время принимали за спасательный жилет. «Назад в будущее» уже не был просто обычным кинопроектом, и как только за рулем ДеЛориана оказался новый актер, фильм приобрел какие-то особенные качества.

«Как только появился Майкл, большая часть съемочной группы почувствовала новую химию и стала относиться ко всему по-новому, — рассказывает Дин Канди. — У него был как раз такой мальчишеский характер, который мог привлечь к нему Дока. Эрик казался старше и был более сдержанным».

«Благодаря Майклу все ощутили новый прилив энергии, — говорит Нил Кантон. — Все как будто подумали: „Ух ты, теперь фильм будет лучше. Смешнее. Он намного приятнее“. Я думаю, что все это почувствовали».

«Бывают фильмы, на съемках которых ты вдруг понимаешь, что ничего не получается, — добавляет Канди. — Как только в „Назад в будущее“ ввели Майкла, фильм ожил».

Лея Томпсон была довольна, что съемки не остановились, но поначалу не очень обрадовалась появлению Фокса. Актрисе было тогда двадцать три года, она снималась уже несколько лет и приобрела известность, появившись в полудюжине знаменитых фильмов, таких как «Челюсти-3», «Все верные ходы» и «Красный рассвет». Она была еще относительным новичком, начав профессиональную актерскую карьеру только во взрослом возрасте, но прекрасно понимала, что кино — это серьезная работа, и сомневалась, справится ли Майкл Дж. Фокс со всеми сложностями. «Я была тогда очень высокомерной, — рассказывает она, — я думала: „О боже, актер из сериала?“ Я была так высокомерно настроена. А вот когда я сама снялась в сериале, то поняла, что это одна из самых сложных работ в мире».

Несмотря на свой изначальный скептицизм, Томпсон вскоре была очарована новым партнером. Фокс не только сильно улучшил качество отснятого материала, он еще и поднимал всем настроение на площадке. «Майкл был настоящим принцем, с ним было очень приятно работать, — продолжает Томпсон, — он умел вызывать смех всегда, когда это было нужно. Я работала только с двумя такими актерами — с ним и с Уолтером Маттау. Мне всегда очень нравилась его старомодная техника в духе Бастера Китона, когда актер то падает со стула, то говорит странным голосом, и этой техникой он владел безупречно».

«Майкл был невероятно общительным, и был счастлив, что получил возможность сниматься, — рассказывает Боб Гейл, — я помню, как он знакомился со съемочной группой, каким он был дружелюбным и компанейским. Насколько я помню, Эрик всегда ел у себя в трейлере, а Майкл ел вместе со всеми».

Дж. Дж. Коэн, игравший Скинхеда, одного из членов банды Биффа, вспоминает, как они заново снимали сцену «Сето будьба!» в кафе у Лу, и подчеркивает существенную разницу в актерских стилях двух молодых людей, игравших Марти. Когда снимали Штольца, тот в конце сцены ударил Биффа так, как будто действительно хотел причинить ему боль, и это, может быть, был еще один момент, который Том Уилсон вспоминал, планируя, как отомстить актеру за его несгибаемую актерскую технику. А вот когда эту роль играл Фокс, то, нанеся удар, он скорчил гримасу и перед тем, как убежать, слегка потряс рукой, так что сразу возникало предположение, что ему самому было больно. Разница невелика, но она помогает понять, почему Бобам так повезло, что они смогли заручиться поддержкой Стивена Спилберга, и почему так важно было заменить Штольца. Марти энергично реагирует на все, и Фоксу куда лучше удавалось это сыграть, так что Сид Шайнберг был прав, когда не пожалел денег для того, чтобы получить самого лучшего исполнителя.

«На мой взгляд, главная разница между двумя актерами заключалась в том, что Майкл был очень смешным, когда снимался с Крисом, — говорит художник картины Ларри Полл, — он добивался того, чего хотел. Когда Эрик снимался с Крисом, то это была просто сцена, в которой действовал Док Браун. Это большая разница».

«Есть актеры, которые могут разрешить проблемы, возникающие на съемках, просто с помощью особенностей своей личности, — размышляет Лея Томпсон. — Если проблема заключается в том, что герой совершает разные ужасные вещи, но вы хотите, чтобы зрители его полюбили, то следует найти кого-то по-настоящему обаятельного, чтобы люди ничего особенного не заметили. Как раз таким человеком был Майкл. Он разрешал все наши проблемы просто потому, что был смешным. Он поддерживал ту легкость, которая была очень важна для фильма».

Несмотря на то, что съемочная группа встретила Фокса с энтузиазмом, все понимали, на какие жертвы им придется пойти. В тот день, когда было сделано объявление, те, кто не входил в продюсерскую группу, считали, что они уже дошли до середины съемок. Люди уже спрашивали друг друга, на какую работу они рассчитывают после окончания этой картины. Они и не подозревали, что съемки будут завершены только в конце апреля, с опозданием на много месяцев по сравнению с планом студии. Кроме того, расписание съемок Фокса в «Семейных связях» приводило к тому, что вечерние съемки и съемки по выходным стали нормой, что привело к дополнительной нагрузке на всех.

Никогда еще в истории кино не бывало, чтобы режиссер брал материал, отснятый в течение целого месяца, и выбрасывал его львиную долю, так что съемочной группе предоставлялись уникальные возможности, но одновременно она должна была преодолеть и уникальные сложности. Когда Стивен Спилберг просмотрел черновой вариант, ему понравилась большая часть того, что Земекис уже сделал, так что, когда началась пересъемка, он отдал простое указание: продолжай делать то, что ты делаешь. Это было легче сказать, чем выполнить, особенно с учетом того, что один из главных исполнителей, Кристофер Ллойд, был невероятно склонен к импровизации. Как можно последовать совету Спилберга, если каждый раз, когда раздается слово «Мотор!», актер играет по-другому? «Я был поражен и очень взволнован из-за увольнения Эрика, потому что боялся, что не смогу снова сыграть то же самое, — рассказывает Кристофер Ллойд. — В течение шести недель я прилагал все возможные усилия, чтобы быть Доком Брауном, и теперь волновался, что у меня, попросту говоря, не получится остаться на уровне своего прежнего исполнения».

Конечно же, его опасения не оправдались. Док Браун был прекрасно прописан в сценарии Земекиса и Гейла, но ожил он по-настоящему благодаря Кристоферу Ллойду. Актер поразительно изображал взгляд безумного ученого — у него получалось нечто среднее между композитором Леопольдом Стоковским и Альбертом Эйнштейном, — а его актерское мастерство породило некоторые из самых запоминающихся моментов фильма. «Крис играл удивительно, — рассказывает Боб Гейл, — он никогда не повторял следующий дубль так же, как предыдущий, поэтому у нас получались самые разные варианты одних и тех же сцен, и все они были прекрасны. Это была приятная проблема для монтажеров».