Обратная сторона долга - Наталья Барикова

— Осилю.

Пара движений его рук и разорванное платье лежало на полу. Меня колотила внутренняя дрожь, но я не подавала вида. Роль моя должна была быть сыграна великолепно. Он медленным движением, словно наслаждаясь моментом, вытащил из моих волос шпильки и они пушистым покрывалом скрыли мою наготу. Затем он уложил меня на ковер и проведя языком по моей шее впился зубами в мой сосок. Я застонала от боли, но мучитель не унимался. Он провел дорожку языком по моему животу и спустился ниже, чем вызвал у меня негодование. Но, когда его язык коснулся пульсирующего бугорка у меня между ног, меня пронзило томительное чувство предвкушения чего-то большего и застонав, я выгнулась ему навстречу. Далее он с господствующим взглядом снял с себя одежду, и закинул мои ноги себе на бедра. Я ни на секунду не закрывала глаза, хотя мне было ужасно страшно. Это не было тем занятием любовью, о котором мы шептались с подружками на скамейках в парке. Это было противостояние двух сильных личностей, каждая из которых хотела взять верх над другой. Это было противостояние красивого жестокого мужчины и молоденькой девушки, которая каким-то непонятным образом понимала, что, несмотря на кажущуюся неопытность, обуздает бешеный нрав этого человека.

Одним мощным рывком Габриель жестко овладел мной, вызвав тем самым невыносимую боль. Я до крови прикусила свою губу и застонала, закрыв глаза. Но через мгновение я почувствовала перемену в его поведении. Он, наверное, до последнего момента не верил в то, что я девственница. Уж слишком далеко мое поведение было от общепринятой застенчивости невинной девушки. Теперь же, когда он это ощутил, наткнувшись на преграду в моем теле, он лежал на мне, и в его взгляде читалось непонятное мне выражение немого вопроса. Подняв руки, я запустила нежно пальцы в его волосы, тем самым давая понять, что не хочу, чтобы он останавливался. Последующий за этим поцелуй был настолько нежным, что я невольно прильнула к нему. Затем он начал двигаться во мне настойчиво, но настолько ласково, что тупая боль постепенно отступала, а на ее место приходило доселе неизведанное мной глубокое чувство наслаждения. Я все крепче обхватывала своими ногами этого невероятно искусного любовника, он же ни на миг не отводил взгляд от моего возбужденного лица. Наше дыхание слилось воедино, как и наши тела. Почувствовав приближающийся пик наслаждения, я выгнулась под ним дугой и услышала ответное рычание испытавшего чувство бешеного удовлетворения самца.

Пока я лежала под ним, пытаясь унять громкий стук сердца, Габриель приподнялся на локте и сказал, вытирая пот с моей шеи:

— Для меня это честь.

Я же положила ему на губы свои пальцы, давая понять, что не хочу это обсуждать.

— Почему ты мне не сказала? Если бы я знал, я бы дал тебе время привыкнуть ко мне. Первый раз всегда важен для любой девушки.

— У меня нет времени, — произнесла я фразу, значение которой он вряд ли понял тогда, — да и что бы это изменило? Не думаю, что ты бы отступился.

— Не отступился бы, ты права. Даже наоборот. Но ты же понимаешь, что теперь я тебя не отпущу, — нахмурив брови продолжил он.

Я, почти оправившись от нашей схватки, продолжила играть свою роль:

— Ты попробуй удержи сначала, — с вызовом сказала я ему, напоминая о нашей сделке.

Он расхохотался, встал и поднял меня с ковра как пушинку. Ему видно приходилось по вкусу все, что происходило между нами. Опустив меня на стоящий в углу диван, он начал одеваться, а я наблюдала за ним. Сейчас он не казался мне таким уже страшным. Правду говорят, что постель сближает людей. Приведя себя в порядок, он присел на край возле меня:

— Я так понял из вчерашнего разговора, что ты сирота и живешь у Анны сейчас?

— Да.

— Я хочу, чтобы ты переехала ко мне и ушла из театра, — тоном человека, не принимающего возражения, проговорил Габриель.

Но не на ту нарвался.

— Я перееду к тебе тогда, когда сама посчитаю, что хочу этого. И в театре я буду выступать столько, сколько нужно, — но увидев, что наталкиваюсь на волну недовольства, переползла ему на руки и тихо прошептала ему на ухо, — больше только не заставляй меня танцевать полуголой, я тебе это едва ли еще позволю, — больно укусив его за мочку уха я вскочила и укуталась в халат.

Габриель только бровью повел. Было видно, что ему нравится то, что я сама хочу рулить по дороге своей жизни.

— Хорошо, тогда я дам тебе машину и шофера, не хочу, чтоб ты передвигалась одна.

Я поморщилась, поскольку понимала, что он начинает меня контролировать. Машина была как нельзя кстати, но вот шофер.

— Нет, — проговорила я. — Не сейчас.

— Сейчас, — наше перетягивание одеяла продолжалось.

— Габриель, мне не нужен твой приставленный за мной хвост, хочешь удержать, не натягивай поводок, а то могу сорваться, — вспылила я и поняла, что перегнула палку.

Немец молча встал и подойдя ко мне больно схватил за подбородок. Вот тут-то я и начала понимать, что противник еще тот у меня.

— Твой поводок держать я буду очень твердой рукой, не получится сорваться, — проговорил строго он.

У меня затряслись коленки от ужаса, но я решила не отступать:

— Нет, говорю тебе, — ответила я и приготовилась к печальным последствиям.

Габриель стоял и его, скорее всего, восхищала моя смелость. По глазам ведь он видел, что мне ужасно страшно, но непоколебимая сила воли заставляла меня стоять на своем. По-видимому, он часто видел этот взгляд у русских, когда ему приходилось выбивать из них информацию. И сейчас я тоже не сдавалась, о нет, я сражалась против него всеми доступными мне средствами. Хватка его железных пальцев ослабла, он поцеловал меня долгим нежным поцелуем и отпустив пошел к выходу. Уже у самых дверей он обернулся ко мне и промолвил:

— Машина будет, — и сделав небольшую паузу добавил, — когда тебе будет необходима.

Я улыбнулась и кивнула, давая ему понять, что он достойный противник.

ГЛАВА 7

Следующая неделя пролетела незаметно быстро. Театр — дом — театр. Ни Алекса, ни Габриеля я не видела. Лишь только каждое утро шофер фон Вольфа привозил мне разные сладости, не давая мне забыть о нем. Анька, видя проявление такого внимания,