«Шестисотая» улика - Вячеслав Жуков

– Кто на ней ездил вчера? – настойчиво спросил Туманов.

Председатель снял очки, положил их на стол, потер глаза.

– Вчера на ней никто не ездил, – ответил Волочко, нервно вертя в руках свои очки. Сняв их, он приобрел возможность лишний раз не глядеть майору в глаза, что само по себе, доставляло несказанное облегчение.

– А у нас имеются на этот счет другие сведения, – сказал майор с улыбкой.

Волочко нацепил очки.

– Да? – протянул он.

Федор кивнул, не желая разочаровывать председателя, сказал:

– Да. Вчера около двадцати трех часов эту машину видели стоящей возле угла дома, в котором жил Домедов. Смекаете, о чем я?

– Машинка-то по мокрухе проходит, – подсказал Ваняшин. – Примерно в это же время вчера был обнаружен труп Домедова.

Председатель Волочко криво усмехнулся.

– Скажите тоже, по мокрухе, – усомнился он, но оба оперативника кивнули, давая понять, что дело обстоит именно так.

– Так кто вчера подъезжал на этой машине к дому Домедова? Может быть, вы? – спросил Федор.

Волочко едва заметно вздрогнул. Сказал с усмешкой:

– Вы что же, считаете меня виновным в смерти Домедова? Отвечайте, – голос председателя зазвучал требовательно, но не настолько, чтобы Федор Туманов решил поделиться с ним о своих мыслях.

– Пока я ни в чем вас не обвиняю, – заверил майор председателя. – Но вы здесь самый главный, поэтому должны знать, кто вчера пользовался этой машиной. Как вы сказали, принадлежащей вашему обществу.

– Я ничего не знаю, – сквозь стиснутые зубы, неприязненно произнес председатель Волочко и нарочно глянул на часы.

Федор понял, что откровения от председателя им так и не услышать, а стало быть, они напрасно теряют время. Поэтому, попрощавшись, опера вышли из кабинета.

Пользуясь отсутствием секретарши в приемной, Федор сказал Ваняшину, чтобы тот постоял в коридоре и предупредил его, если кто-то вдруг решит зайти, а сам подошел к двери председательского кабинета, приложил ухо к замочной скважине. С точки зрения морали, этот поступок заслуживает нарекания, но ради дела можно и согрешить.

Он услышал, как Волочко сначала выругался, обозвав майора довольно нехорошим бранным словом, а потом схватился за телефон. Набрал номер и сказал в трубку:

– Здравствуй, Юленька. Узнала, детка? Вот и хорошо. Я по тебе так соскучился. Да нет, с голосом у меня все нормально. Просто только что ко мне приходили два мента. Испортили настроение. И я очень хочу, чтобы ты мне его подняла. Сегодня в восемнадцать, я тебя буду ждать на квартире. Постарайся, не опаздывать, чтобы не разочаровать меня. Ну пока, моя радость.

Федор едва успел отойти от двери, как она раскрылась, и на пороге появился Волочко. У него в кабинете лежала ковровая дорожка и благодаря ей, майор не услышал его шагов. И чуть не попался за подслушиванием.

Увидев, что майор все еще в приемной, Волочко воскликнул удивленно:

– Вы еще здесь, майор? Неужели, подслушиваете?

Лицо у Туманова сделалось как у раскаявшегося грешника.

– Что вы. Упаси Бог. Шнурок на ботинке развязался, – Федор выставил вперед правую ногу. Волочко глянул на ботинок, но трудно сказать, поверил ли он Туманову. По крайней мере, в глазах председателя общества автомобилистов можно было заметить только недоверие.

Волочко кивнул на стол секретарши.

– А куда вы дели мою секретаршу? – сухо спросил он, подозрительно глядя на пустой стул.

Майор улыбнулся.

– Уверяю вас, ее честь не посрамлена. Наверное, отлучилась по нужде на минуту.

На это председатель предпочел не отвечать. Скорее всего, юмор в голосе майора ему не понравился. И вообще, Волочко произвел на Федора впечатления человека серьезного и не восприимчивого к шуткам, довольно не улыбчивого.

– Вас проводить, майор? – кивнул Волочко на дверь из приемной.

Федор посчитал, что это делать председателю совсем не обязательно. Поэтому сказал:

– Это будет слишком большая честь для меня. Я не достоин ее. Поэтому, уж как-нибудь сам, – и вышел в коридор, где возле двери топтался Ваняшин, мучаясь со скуки. Увидев Туманова, сказал:

– Все в порядке, Николаич. Никого.

Федор махнул рукой.

– Пошли, Леша. Я уже засветился.

– Волочко? – спросил Ваняшин.

Федор кивнул.

– Он. Хитроватый тип. Вышел в приемную и сразу смекетил, что я подслушиваю. А вообще, надо за ним последить. Давай сейчас сделаем так, смотаемся в управление, узнаем как там дела у Грека. А к шести часам подкатим сюда.

– Зачем так поздно? – удивился Ваняшин.

– На шесть часов он назначил встречу какой-то Юленьки. Посмотрим, что это за Юленька. Если любовница, можно будет его супругу поставить перед фактом, если он не захочет с нами пооткровенничать, – предложил Федор, не зная, как еще подцепить Волочко и тем самым вызвать на откровенность. Такое бывает, когда чувствуешь, что человек врет. Но ноги, руки ломать не будешь, вот и приходится изыскивать всякие другие способы. И один из них, Федор нашел.

Сан Саныч Грек сидел злой. Настолько злой, что Леха Ваняшин побоялся к нему цепляться, поэтому молча прошел и уселся на подоконник. Видно Грек сейчас был в таком настроении, что сам готов наброситься на любого. На Туманова не решился, а вот лейтенант кандидатура вполне подходящая. И повод есть. Сколько раз капитан, как и Федор Туманов, делал молодому лейтенанту замечания, чтобы тот как всякий нормальный человек сидел на стуле, а не на подоконнике. И сейчас, глянув на то, с каким проворством Ваняшин расположил свой зад на широком подоконнике, Грек напустился на него:

– Леш, ты какой-то непутный. Я смотрю.

Ваняшин от такого замечания разинул рот.

– То есть? – не понял он и спросил: – Это ты к чему ляпнул? Чего кидаешься, как с цепи сорвался?

Греку нужно было начало. Промолчи Ваняшин сейчас, возможно бы, он и успокоился, но теперь набросился на лейтенанта:

– Да к тому, что путные люди сидят на стульях, а тебя все куда-то не туда тянет.

– Подумаешь, – обиделся Ваняшин на Грека. – Могу и на стуле сидеть, если это тебя так раздражает, – проговорил он и пересел на стул.

И Грек сразу отошел. Глянул на приятеля Леху уже совсем другими глазами, и как бы извиняясь за свои нападки на него, сказал уже обоим:

– Вы сами уехали. Меня бросили тут одного. Задолбался я искать эту машину «БМВ». Даже глаза заболели от компьютера, – пожаловался он.

– Ну и чего, нашел? – угрюмо произнес Ваняшин.

Грек покрутил головой.

– Черта с два.

– А вот мы нашли, – похвалился лейтенант. Лучше бы не делал этого, потому что его бахвальство подействовало Греку на нервы, и усатый капитан насупился, сверля своими черными глазами Ваняшина.

– Ну и где вы ее нашли? – спросил он, не сводя с лейтенанта глаз, словно эту проклятую «БМВ» нашел он один.

– В обществе автомобилистов нашли. На площадке стоит.

Грек в сердцах хлопнул ладонью себя по коленке.

– Я так и думал. Как жопой чуял, куда ниточка тянется.

– К Волочко, она тянется, – подсказал Ваняшин.

Грек посматривал теперь на него с легкой завистью. Даже вздохнул. Сказал:

– Лучше бы я тоже поехал с вами. А то проторчал тут полдня.

– Ну это дело поправимое, – улыбнулся Ваняшин. – Сегодня в шесть вечера у тебя есть такая возможность, поехать с нами.

– Это еще куда? – подозрительно глянул Грек на Ваняшина, потом перевел взгляд на майора Туманова: – Николаич, чего вы там еще задумали.

Федор закурил, по привычке подвинул пачку Греку. Тот вытянул сигарету, потом передал пачку Ваняшину.

– Да дело-то, в общем, простое. Надо проследить за председателем Волочко. В шесть, у него встреча с какой-то дамой. Так ты с нами?

Грек вздохнул.

– Куда ж я от вас денусь, – сказал он и тут же добавил: – Все нормальные люди заканчивают работу, а мы… – махнул он рукой.

– А мы – менты, Саня. Ты лучше скажи, чего накопал на того парня, которого я укакохал на гаражах? – спросил Федор, испытывая необычайное удовольствие оттого, что он сидит не на чужом кресле, а на своем стуле. Пусть он не такой и мягкий и не слишком удобный, но это его стул, с которым майор в какой-то степени успел сродниться за то время, пока работает тут. Вот поэтому этот свой стул он никому не доверял. Лишь изредка капитану Греку позволял посидеть на нем и то не надолго.

Грек, скрывая недовольство, сказал:

– А чего на него накопаешь. Ревякин Антон, семьдесят пятого года рождения. Родился в подмосковных Люберцах. Но уже давно в своем родном городе не проживал. Я позвонил в Люберецкое ОВД. Там сказали, что по имеющимся у них данным, он находится в Москве. А где конкретно он тут находился, один Бог знает. Нам же то не ведомо.

– Скудновато, капитан, – последовало замечание от майора. Федор был почти уверен, что, перебравшись из Люберец в столицу, Ревякин попал в одну из многочисленных преступных группировок. Парень он как видно, сорви голова, раз с оружием попер на ментов. Такие местным авторитетам нужны. Только вот как узнать, в какую группировку он входил, когда эти самые группировки растут как грибы после дождя и опера не успевают их заносить в базу данных.