Куда ведет соблазн - Адриенна Бассо

Неужели? Его плоть определенно считала, что идея не так уж плоха. Совсем наоборот – эта часть его анатомии стояла солдатиком с того момента, когда Фиона выпрямилась после своего грациозного реверанса.

Даже сейчас его пульс бился чаще обычного, а в паху стало тепло. К счастью, его длинный вышитый камзол скрывал его возбуждение. Внешне он оставался невозмутимым.

Опасаясь, что внезапно возникшее неистовое желание лишит его благоразумия, Гэвин стал искать другую тему для разговора, но она не находилась. Тем более что леди Фиона смотрела на него с пристальным вниманием, да и остальные присутствующие в зале открыто глазели на лэрда, не скрывая своего интереса.

Согласись. Это слово эхом отзывалось у Киркленда в мозгу, и Гэвин удивился, насколько велико было искушение. Тем не менее он устоял. Не забывая, кто он, Гэвин всегда был осторожен и разборчив в выборе своих партнерш по сексу. Его людям нравилось над этим подшучивать, хотя не прямо ему в лицо.

Киркленд был женат дважды и был верным мужем – из уважения и сочувствия: почтения к женщине, которая носила его имя и была хозяйкой в его замке, и из сопереживания невинным незаконнорождённым детям. Ни один ребенок не заслуживал такой судьбы.

Из-за распущенности своего отца Киркленд был вынужден мириться с выходками сводного брата, которые уходили корнями в бедное детство Эвана и ненависть к отцу. Многие не могли этому поверить, но время от времени Гэвин сочувствовал Гилрою и относился с пониманием к его нелегкой судьбе.

Гэвин не хотел, чтобы его собственный ребенок оказался в такой же ситуации, чтобы сталкивался с такими же трудностями. Если Богу будет угодно, когда-нибудь у него будет законный сын.

Гэвин старался держаться подальше от служанок и деревенских девушек, чтобы избежать сплетен и не вызывать ревность у своих вассалов. Неверные жены и любопытные девственницы тоже были исключены из его списка. Оставались опытные проститутки, а самыми желанными партнершами были бесплодные вдовы.

Жаль, что леди Фиона отвечает не всем этим качествам.

– У вас есть еще дети кроме Спенсера?

– Нет. – Она опустила голову.

– А многих младенцев вы похоронили за эти годы? – спросил он мягко, вспомнив с болью три маленькие могилки в долине.

Первый сын Гэвина прожил дольше всех – пять дней, и умер через несколько часов после смерти своей матери. Две дочери от второго брака жили каждая всего по несколько часов.

– Увы, я даже не испытала радости носить под сердцем младенца, – сказала Фиона, и от горечи сожаления у нее побелели губы. – Бог не благословил нас с Генри общим ребенком.

– А Спенсер?

– Спенсер – сын от первого брака моего мужа с леди Кэтрин.

– Значит, он ваш пасынок?

Это показалось Гэвину невероятным. Почему леди Фиона так борется и жертвует собой ради мальчика, который даже не связан с ней кровным родством?

Фиона, очевидно, предвидя вопрос, строго взглянула на Гэвина.

– Спенсер – мой сын во всем, что важно, – горячо возразила она. – Таким он останется в моем сердце навсегда!

Он был поражен ее преданностью. Это качество Гэвин ценил превыше всего, и оказывается, леди Фиона обладает им в избытке. Еще один пункт в ее пользу!

– Сколько лет вы были замужем за Генри?

– Десять.

И ни одной беременности? Значит, баронесса Арундел бесплодна. Это было первое требование к любовнице. Интерес Киркленда к леди Фионе возрос. Второе требование – она вдова – дополнило первое. Вдова, но англичанка.

А вот это было осложнением, которое со временем может оказаться роковым. Но сейчас перед ним стоит прелестная женщина, готовая стать его любовницей, и возможные последствия показались Гэвину вовсе несущественными.

– Оставьте нас! – громко приказал Гэвин присутствующим в зале.

Солдаты, охранники, слуги тут же подчинились приказу. Самые смелые среди них, перед тем как уйти, рискнули оглянуться.

Последним вышел Дункан. Он посмел наклониться к уху Гэвина и прошептал:

– Она прелестная штучка, и возможно, могут быть причины оказать ей помощь, но не позволяйте принимать решение своему члену.

– Когда мне потребуется твой совет, я его у тебя попрошу, – резко ответил Гэвин. Черт побери! Дай человеку шанс свободно выражать свое мнение, и он станет использовать любую возможность говорить то, что ты не хочешь слышать.

Когда Киркленд и леди Фиона, наконец, остались одни, он подошел к ней. Что-то промелькнуло в ее глазах. Страх? Нет. Это почти было похоже на решимость. Восхищение снова охватило Гэвина.

– Вы слишком многого от меня требуете, леди Фиона.

– Но я готова много отдать взамен. – Она опустила ресницы. – Все, что вы захотите.

Гэвин чуть было не задохнулся от предвкушения. Мысль о том, что эта англичанка открыто предлагает ему себя, вызвала у него такой прилив чувственности, что он почти ощущал прикосновение ее языка к его собственному, видел ее лежащей обнаженной на его постели, с золотистыми волосами, свободно разметавшимися по подушке.

Но Гэвина терзало и другое чувство, не столь приятное. Вина. Как он может позволить вдове человека, которого когда-то называл своим другом, так унизить себя? Хуже того, как ему удастся убедить многих важных шотландских аристократов поддерживать дело Брюса, если леди Фиона и Спенсер, законный наследник титула английского барона, станут жить у него в замке?

Сам Брюс может усомниться в лояльности Гэвина!

Для видимости, ему придется найти вескую причину, без всякой политической подоплеки, почему прелестная вдова должна оставаться под его защитой. Нет ни одного чистокровного шотландца, который не понимал бы, что противостоять прекрасному полу невозможно.

Более консервативные лорды наверняка подвергнут сомнению способность Гэвина контролировать свои чувства, но не его политические взгляды. Однако, когда они увидят Фиону, ни один из них не осудит его выбор.

– Вы приняли решение, милорд?

Киркленд попытался найти в себе последнюю каплю здравого смысла и дать ответ, никак не связанный с его слепой похотью, но который по крайней мере казался бы рациональным.

– Да. Я согласен на то, о чем вы просите. – Гэвин обошел Фиону, а потом остановился за ее спиной. Сквозь прозрачную вуаль ему были видны затылок и шея женщины. Он наклонился, почти касаясь ее щеки губами, и прошептал: – В обмен на мою помощь я возьму половину вашего зерна за три года.

Фиона вздрогнула:

– Пусть будет так.

Улыбнувшись, Гэвин подул на вуаль, и Фиона вздрогнула.