Черный дембель. Часть 3 (СИ) - Федин Андрей Анатольевич

— Ну, вы, блин, даёте, — сказал я. — Надеюсь, Баранов вчера принимал такое же лекарство.

Глава 6

На экзамен я пошёл в составе первой пятёрки. С пачкой исписанных мелким почерком шпаргалок в кармане, которые я за рубль арендовал у предприимчивого Васи Ковальчука. Никакого волнения перед экзаменационным испытанием не испытывал — хотя на изучение экзаменационных вопросов в этой новой жизни не потратил ни минуты. Записи «отлично» в зачётке меня теперь не интересовали. Я решил для себя, что согласен на скромное «удовлетворительно». Ещё летом я чётко понял, что и в этой реальности обойдусь без диплома МехМашИна. Потому что профессия нормировщика в моих планах на будущее не значилась. Я поставил перед собой задачу выдержать лишь два года обучения в этом институте. Пока не решу вопрос с тройным убийством.

Я вошёл в кабинет и первым делом пожал руки всем представителям приёмной комиссии (тех мой поступок удивил и слегка смутил). Убедился, что Баранов тоже вчера лечил простуду (судя по «выхлопу», профессор Баранов использовал для лечения лекарственное средство, изготовленное на той же основе, что и лекарство Тороповой). Номер билета, который мне достался на этом экзамене в прошлой жизни, я не вспомнил. Но сейчас я вытянул семнадцатый — продемонстрировал его преподавателям и промаршировал к окну, за которым блестели на солнце покрытые свежим снегом кроны деревьев. Уселся за спиной Андрея Межуева, уже пыхтевшего над решением примеров. Положил перед собой экзаменационный билет, пробежался взглядом по вопросам.

Не удержался — хмыкнул. Потому что сообразил: я напрасно потратил рубль на аренду «шпор». Ни один из вопросов не выглядел для меня заумной абракадаброй. Все примеры казались вполне решаемыми. Я вздохнул, снял колпачок с шариковой ручки. Получение на экзамене «тройки» показалось мне несложным делом — я тут же принялся за работу. Чиркал ручкой по бумаге, слушал чириканье птиц за окном и тихие голоса преподавателей, обсуждавших новогодний «Голубой огонёк». На решение примеров я потратил четверть часа. Неожиданно обнаружил, что либо во мне проснулся математический талант, либо я хорошо понял и запомнил прослушанные во второй раз лекции. С готовыми решениями и с уверенным видом я уселся за стол напротив профессора Баранова.

И через десять минут блиц-опроса покинул кабинет с пометкой «отлично» в зачётке.

Котова экзамен по высшей математике провалила — это, я понял, лишь взглянув ей в глаза.

Лена вышла из кабинета математики — сквозь застывшие в глазах слёзы оглядела заполненный студентами группы «ОиНТ-73» коридор. Отыскала меня взглядом. На негнущихся ногах подошла ко мне, уткнулась носом в мой пиджак и разрыдалась.

Ещё не сдавшие экзамен «трудовики» притихли, смотрели на трясущиеся плечи Котовой.

Лена мне рассказала, как «опозорилась» перед приёмной комиссией.

— … Я… я ничего не соображала… как… как дура…

— Успокойся, — произнёс я. — Подлечишься немного и пересдашь эту математику. Ничего страшного.

Поглаживал рыдавшую Лену по спине.

— … Он… профессор говорил… пересдача только после каникул, — сообщила Котова.

— До каникул пересдашь, — сказал я. — Вот увидишь.

Лена запрокинула голову, посмотрела мне в лицо.

— Правда? — спросила она.

Мы смотрели друг другу в глаза — моё сердце отсчитало пять секунд.

Я улыбнулся и сказал:

— Обещаю.

Решил, что не побеспокою нашего преподавателя высшей математики в институте. Я сомневался, что в стенах МехМашИна профессор пойдет навстречу моим пожеланиям и просьбе Котовой. Поэтому я ещё до окончания экзамена нашей группы запланировал встречу с Барановым в комфортной для него обстановке: у него дома.

Домашний адрес профессора Баранова я узнал на кафедре высшей математики. Молодая стеснительная аспирантка приняла у меня подношение в виде плитки молочного шоколада, ожидаемо растаяла под моим пристальным взглядом. Напоила меня на кафедре горячим чаем. И охотно выболтала мне все «явки и пароли» профессора.

Поход к Баранову я не отложил в долгий ящик. Но и не рванул к профессору сразу после окончания экзамена. Аспирантка чётко обозначила время, когда Баранов покидал здание института. Поэтому я пересмотрел свои планы на вечер (отменил «пивные» посиделки с Красильниковым и Мраморовым). Отправился к профессору после раннего ужина в студенческой столовой.

Аспирантка говорила, что профессор обычно ездил домой на трамвае до остановки «Медицинское училище имени Крупской». Я последовал её совету — добрался до медучилища и быстро отыскал нужную мне улицу (она начиналась рядом с кафе «Солнышко», где в октябре я беседовал с Олегом Котовым). Прогулялся по скользкому тротуару вдоль невзрачных фасадов пятиэтажек, отыскал дом профессора (тот прятался за небольшим плохо освещённым сквером). Я сунул руку за воротник куртки, поправил съехавший набок узел галстука (отправился к Баранову «при полном параде»).

Прогулялся мимо ярко освещённых окон по почти безлюдному двору (заметил там всего пару ребятишек, лепивших снежную крепость). Вошёл в последний подъезд — будто шагнул в парилку. Вдохнул тёплый, пропитанный табачным дымом и ароматом свежей выпечки воздух. Взглянул на привинченные к дверям металлические номерки. Прикинул, что квартира профессора находилась на самом верху. Зашагал по ступеням. Шапку я снял ещё на первом этаже. Пока добрался до пятого, расстегнул и куртку. Около двери квартиры профессора я кашлянул. Нажал на кнопку дверного звонка.

Секунд двадцать я топтался на постеленном у порога квартиры профессора Баранова соломенном коврике. За это время трижды мигнула электрическая лампочка на потолке. А из соседней квартиры выглянул опухший то ли спросонья, то ли с перепою толстощёкий мужик лет тридцати. Он сощурил поросячьи глаза, оглядел меня с ног до головы — не сказал ни слова и скрылся в своей берлоге, щёлкнул замком. Профессорская дверь распахнулась бесшумно. Но не широко. Из перегороженной металлической цепью щели на меня смотрела молодая женщина. Выглядела она примерно на шесть лет старше меня теперешнего. Черноволосая, с внимательными слегка раскосыми глазами. Бледная, словно её кожи никогда не касались солнечные лучи.

«И без шрамов на лице», — подумал я.

— Здравствуйте, вы к кому? — спросила женщина.

Звуки её голоса развеяли мои сомнения.

— Здравствуйте, Рита, — сказал я. — Замечательно выглядите.

Женщина нахмурила тонкие чёрные брови.

— Спасибо, а кто вам…

Рита плотно запахнула на груди халат.

— Мне нужен Виктор Константинович Баранов, — сказал я. — Он дома? Я его ученик.

— Студент?

Я кивнул, улыбнулся.

Рита мизинцем убрала за ухо прядь волос.

— Папа ещё не вернулся с работы, — сказала она.

Обернулась, будто взглянула на невидимые мне из-за двери настенные часы.

Сообщила:

— Но он вот-вот приедет.

«Папа, — мысленно отметил я. — Она дочь профессора Баранова? Как интересно».

— Рита, — сказал я, — ваша фамилия Баранова? Вы работаете в плановом отделе тракторного завода? Правильно?

Рита неуверенно произнесла:

— Да, Рита Баранова. Работаю… А откуда вы знаете?

Я усмехнулся и сообщил:

— Вместе с вами работает моя мама, Анна Чернова.

— Анна Ивановна? — переспросила Рита. — Она ваша мама?

Я кивнул.

— Моё имя Сергей. Сергей Чернов. Я её старший сын.

Баранова улыбнулась — открыто, дружелюбно.

— Тот, который летом из армии вернулся? Она о вас нам рассказывала.

Рита взглянула на шапку, которую я держал в руке — на той блестели капли влаги: растаяли снежинки.

— Сергей, вы ведь в армии лётчиком были? — спросила Рита.

— Десантником, — сказал я. — Служил в воздушно-десантных войсках.

— Точно.

Баранова хитро сощурилась — её мизинец снова убрал с виска непослушный локон. Рита звякнула цепочкой, распахнула дверь в профессорскую квартиру. Посторонилась.