Газета Завтра 16 (1013 2013) - Газета Завтра Газета

После Братской ГЭС поехал на норильские рудники, а заодно учился заочно в педагогическом институте в Улан-Удэ. Еще не окончив института, уже стал "по наследству" работать учителем истории в школе одной из железнодорожных станций на Байкале. Завершив учебу, переехал на станцию Гусиное озеро в Бурятию - директором школы. Так бы и пошел по стопам родителей - еще один вариант возможной судьбы, тем более учитель из него получился хороший, но все более увлекала история России, русская философия, увлекало христианское движение. Он связался с российскими христианскими организациями, по их просьбе переехал работать директором школы под Ленинград, принял активное участие в формировании Всероссийского социал-христианского союза освобождения народов - ВСХСОН. Заодно сдал кандидатский минимум по истории философии, задумал писать диссертацию о русском философе Николае Бердяеве. В Ленинградском университете даже утвердили тему "Неокантианские мотивы в творчестве Бердяева". Тогда же в газетах появились первые рассказы директора школы в Луге Леонида Бородина...

1967 год - этим годом в анкете Союза писателей России отмечено начало творческой деятельности Леонида Бородина. И в том же году - начало первого тюремного срока. К участникам русского национального движения брежневская охранка отнеслась пожестче, чем ко многим правоохранительным движениям. Двадцать лет тюрьмы получил Игорь Огурцов, лидер ВСХСОН, от пяти до десяти - многие другие участники этой самой крупной в те годы подпольной организации. Леонид Бородин свои шесть лет отбыл в мордовских и владимирских лагерях. Сидел вместе с такими известными ныне людьми, как Андрей Синявский, Владимир Осипов, Юрий Галансков, украинский поэт Василь Стус... В лагере он начал писать стихи, в лагере окончательно сформировался его взгляд на русскую историю, окрепло патриотическое мироощущение и отношение к литературе, как к поиску своей правды. "Мы ходили по протоптанной дорожке вдоль бараков, - вспоминает он первый лагерь, - и говорили о русской истории, о превратностях ее и парадоксах..."

После освобождения вначале уехал на родной Байкал, работал составителем поездов на станции Очаково, но вскоре перебрался поближе к Москве, серьезно занялся литературой. Бытовая неустроенность, как ни странно, лишь способствовала творческой работе. Подобно автору знаменитой книги "Москва-Петушки" Венедикту Ерофееву, жил в Петушках и тоже постоянно мотался в Москву. Ходил на подпольные вечера журнала "Вече", выпускаемого его односидельцем Владимиром Осиповым, потом начал издавать свой журнал литературы и истории "Московский сборник", успел выпустить два номера. От тех подпольных вечеров у Леонида Бородина и сегодня остается двойственное впечатление. "И ныне, случайно проезжая мимо, светло вспоминаю пылкие споры о судьбах России, стихи и русские романсы, обстановку братства и радостной готовности служить делу России до конца... Но было же и другое ощущение: представители порабощенного нацменьшинства(!) наконец-то собрались где-то на окраине Москвы, врагом захваченной столицы, и, обреченные, ликуют, что они еще слегка живы..."

Об этом и писались первые повести - "Повесть странного времени", "Встреча", "Гологор", "Правила игры".

Через Людмилу Алексееву, известную правозащитницу, повести ушли на Запад, и в 1978 году издательство "Посев" опубликовало первый сборник "Повесть странного времени". Леонид Бородин стал лауреатом французской литературной премии "Свобода", итальянской "Гринзане Кавур", членом европейского Пен-клуба, его книги переводились на многие языки мира, о нем писали крупнейшие литературные критики... за рубежом. А здесь готовили новый срок.

Бородину в КГБ предложили организовать вызов и уехать, если не в Израиль по израильской визе, то в Европу или Америку. Леонид Иванович отказался, ибо все еще верил в свое "чудо" - быть русским писателем у себя на Родине. Ему старались помочь Георгий Владимов, Илья Глазунов... Всё напрасно. Леонид Бородин не был членом Союза писателей, а значит, в глазах властей и "органов" - вообще не был писателем. Всё прощалось Владимиру Солоухину и Булату Окуджаве, чьи произведения также печатались в "Посеве". Многое до поры до времени сходило с рук таким, как Георгий Владимов и Владимир Максимов. А Бородин не мог рассчитывать ни на какое снисхождение. Помимо всего прочего, здесь сыграло роль еще одно, самое главное, обстоятельство. Леонида Бородина "выбрали" как писателя русского национального направления, не имеющего такой защиты, как у Василия Белова, Валентина Распутина, Бориса Можаева и других лидеров деревенской прозы, для того, чтобы припугнуть всю патриотическую литературу - и осудили в мае 1982 года на неслыханно большой срок. На этот раз не за организацию, не за активные подпольные действия, а - за литературу. Сам Леонид Бородин был уверен, что больше трех лет в лагере не протянет - он шел на заклание, на смерть...

Он оказался последним писателем среди политзаключенных, освобожденным лишь в 1987 году. В том же, 1987 году, мы познакомились. Что меня поразило - не ощущалось ни ожесточения на мир, ни политизации, баррикадности мышления. Не было даже почти никакого желания писать о лагерях, что было тогда самым популярным занятием среди бывших лауреатов Сталинских и Ленинских премий

Когда он вышел из лагеря, и западные его поклонники поняли, что Бородин - русский патриот, все дружно от него отвернулись. Еще в 1985 году рецензент "Нью-Йорк таймс" Бетти Фалькенберг написала, что инакомыслие Леонида Бородина - не то, которое угодно Западу. Американцы "предпочитают диссидентов с целеустремленностью к западным идеям. Но у Бородина другие взгляды..." "За рубежом меня враз перестали печатать, - говорил Леонид Бородин в интервью "Литературной газете", - наконец-то раскусили, что я отнюдь не либерал, а государственник. Западу же, как известно, подобные писатели не нужны".

Я уже писал, что проза его даже как бы воинственно антидиссидентская. Прежде всего потому, что он сам был воинственным государственником. Помню, всех поразила его повесть "Ушёл отряд". О партизанах. По мнению Бородина, лишь сталинский жесткий подход и принес нам великую победу. Сам русский народ сдался бы, не выдержал. Проза Леонида Бородина всегда неожиданна. Он умеет удивлять прежде всего своим нетривиальным подходом к любой теме. Диссидентствуя, он пишет антидиссидентский роман "Искупление". Утверждая в журнале своём и в публицистике своей православную тематику, патриотическую концепцию истории, он пишет очаровательный портрет Марины Мнишек. Не понимаю, почему поляки не поставили по повести "Царица Смуты" кинофильм. А разве его старшина Нефёдов не являет собой героический характер сталинского времени - того времени, которое вроде бы не приемлет политик Леонид Бородин?.. То ли силен дух противоречия в мятежном романтике? То ли герои повестей и романов, едва появившись на страницах книги, сразу же оживают и далее уже существуют по законам собственного существования, не подлаживаясь под автора?

Без сомнения, Леонид Бородин - один из лучших мастеров сюжета в современной прозе. А надо сказать, что крепко выстроенный сюжет, увы, редкость в русской литературе наших дней. Часто писатели берут наблюдательностью, языком, замысловатой стилистикой, почти не задумываясь о развитии сюжета. Против такой вяловатой несюжетной прозы в начале XX века восставали "Серапионовы братья". Новым Серапионом конца века стал Леонид Бородин. Любая повесть, любой роман Леонида Бородина - готовый сценарий для фильма. Его ружья всегда стреляют в нужное время и в нужном месте.

У нас вновь идёт бой за Победу. Ту самую, великую Победу 1945 года. Конечно, среди всех народов главную нагрузку на всех фронтах нёс на себе великий русский народ. Сломался бы он, утратил бы наступательный порыв - никто бы не помог. Конечно, главная, и как показало время, гибельная нагрузка легла на крестьян. Они составляли большинство и среди пехотинцев во всех наступлениях, и среди командармов, включая маршала Жукова. Крестьяне и гибли больше всех. Немцев победили, но деревня так уже и не поднялась, остальные катаклизмы ХХ века лишь добивали её. Никто не смотрит на русскую деревню и сегодня. Нынешние менеджеры не понимают, что без деревни нет народа, а без народа и страна обречена на уничтожение, кем её ни заселяй.

Конечно, Победа была бы невозможна без великого Главнокомандующего. Все эти пустые слова о том, что победил народ вопреки сталинскому руководству, ничего не стоят. Покажите мне армию любого времени и любого государства, где победы одерживались бы без командования, простой толпой солдат. Даже отступать планомерно и без больших потерь армия может только под командованием. Без этого - хаос, бегство, паника. Я бы посоветовал всем либеральным "вопрекистам" прочитать повесть Леонида Бородина "Ушёл отряд" и рассказ Александра Солженицына "На изломах". Казалось бы, ни тот, ни другой к сталинистам никак не принадлежат. Но, обращаясь к суровому военному времени, что на фронте ("Ушёл отряд"), что в тылу ("На изломах"), оба писателя признают: лишь сталинским жёстким командованием была выкована великая Победа, была построена космическая держава. Потому и писали стихи о Сталине все великие поэты той эпохи.