Сны чужих воспоминаний (СИ) - Блик Саша

— К целителю, — поправила я со слабой улыбкой.

Лекари могли пользоваться мазями с магической составляющей, но магией не владели. Поэтому лечили в основном народными методами. То ли дело целители. Такие люди могли излечивать прикосновением. Убирать ушибы, сращивать кости, заживлять раны… Кстати, Бетти обладала даром целительства, как и её отец, и несмотря на отсутствие практики вполне могла лечить небольшие травмы. Но идти за помощью к ней было бы чистым самоубийством. По вполне понятным причинам.

Как и к её отцу, кстати. Его вообще лучше было не трогать — чем дольше я не буду к нему подходить, тем дольше он не вспомнит о существовании своей милой маленькой квартирки, которую мы сейчас заняли с Ники. За своими исследованиями он мог просиживать даже не сутками — месяцами, не покидая лаборатории. А на случай усталости у него был предусмотрен диван.

Словом, то, что в Молвасе случайно оказался практикующий целитель, меня бесконечно радовало.

Узкие улочки вели меня вдоль стен стоявших вплотную домиков, увитых диким виноградом. Мимо аккуратно высаженных в вазоны клумбочек, расположенных на крылечках и небольших террасах. Молвас всегда вызывал у меня чувство некой защищённости и уюта. Казалось, что город спрячет ото всех опасностей, укроет от непогоды… Помню, в детстве я мечтала, что однажды смогу жить в этом гостеприимном городке, а не в холодном особняке моего отца.

Гулять по Молвасу всегда было приятно… Даже сегодня я получала определённое удовольствие от прогулки, хотя каждый шаг давался мне с трудом. Да, нога болела значительно слабее, чем прошлым утром, но боль всё равно была почти нестерпимой. И мне чудом удавалось держать лицо. К тому моменту, когда мы наконец дошли до нужного дома, на лбу у меня выступила испарина, и я довольно тяжело дышала.

Оказавшись на крыльце, я промокнула лицо, выровняла дыхание и лишь после этого трижды постучала. Дверь распахнулась почти сразу. На пороге стояла улыбчивая женщина с волнистыми каштановыми волосами.

— Доброе утро, — поприветствовала она нас, продемонстрировав ямочки на щеках. — Вы, наверное, к Филиппу?

Я на миг замерла, не сразу сообразив, что Филипп — это, вероятно, и есть тот самый целитель, который «молод и статен». Но, догадавшись, кивнула.

— О, чудесно! — обрадовалась она. — Ко мне вчера заглядывала Патрисия, рассказывала про несчастную девушку с больной ногой. Признаться, я ждала вас вчера вечером.

— Но нам сказали, что приём ведётся только по утрам, — возразила я.

— Верно, милая, — кивнула она, пропуская нас внутрь. — Приём по утрам. Но у тебя же так сильно болела нога…

Я растерялась и даже не нашлась, что ответить. Ну, то есть, какой мне резон приходить в чужой дом вечером, зная, что там нас всё равно не примут? Но женщину моё молчание нисколько не смущало.

— Кстати, я Матильда, — улыбнулась она. — А вы, наверное, Бетти и Ники?

С трудом вспомнив, что именно так я вчера представилась у аптекаря, я поспешно кивнула. Вдова чуть прищурилась, но заострять внимание на моей реакции не стала.

— Сильно болит? — поинтересовалась она участливо.

Сглотнув, я оглядела прихожую. Помещение было небольшим, но при этом довольно уютным. Вдоль стен теснились три двери, и шкаф, а наверх уводила узкая лестница. И никаких обозначений того, где же именно мог вести приём целитель.

— Я использовала мазь, — пробормотала я. — А можно мне уже…

— Филиппа сейчас нет, — огорошила Матильда. Видимо, моё лицо вытянулось слишком уж красноречиво, потому что она поспешила успокоить: — Он вышел ненадолго. Ищет одного человека.

— Он потерялся? — переспросила тупо.

— Кто?

— Человек, которого ищет Филипп.

Женщина смотрела на меня несколько секунд, а потом рассмеялась.

— Что? Нет. Не потерялся. Просто Филиппу он очень нужен, но никто не знает, кто он такой. Пойдём, я вам всё расскажу.

Она распахнула одну из дверей и пригласила нас обеих внутрь. За дверью оказалась небольшая чистая кухонька. Хозяйка усадила нас за стол напротив двери и достала чайник.

— Чай? Кофе?

— Кофе, пожалуйста, — улыбнулась я.

— И мне тоже, — вклинилась Ники.

Матильда тепло ей улыбнулась и поставила на стол три чашки.

— К сожалению, к кофе ничего путного нет, — посетовала она. — Всю колбасу съели Филипп с Симбой.

— Симба? Значит, у вас живёт ещё кто-то?

Женщина весело усмехнулась.

— О да, и он крайне прожорлив, поверь мне!

На стол встала мисочка с песочным печеньем, и я почувствовала, как рот наполняется слюной. Хлеб — это, конечно, хорошо, но как-то маловато для завтрака. Ники издала восторженный писк и тут же потянулась к угощению. Тихонько на неё шикнув, я виновато взглянула на Матильду. Та ободряюще улыбнулась и сделала глоток кофе.

— Так о чём мы говорили? — спросила она.

— О каком-то человеке, которого ищет Филипп.

— Точно. — Матильда прищёлкнула пальцами, ловя мысль. — Он ищет исследователя. Какого-то гениального алхимика, готового взяться за некую сложную задачу. Филипп много где искал такого мага, и кто-то посоветовал ему обратиться к алхимику из Молваса.

У меня перехватило дыхание. Потому что знала я одного алхимика. К сожалению, он свои умения совершенно не афишировал и предпочитал спокойно заниматься собственными исследованиями, не высовываясь. Так что даже если бы я захотела дать подсказку, мне было бы сложно объяснить, почему именно я предлагаю обратиться к Теодору Штейну.

— Но я не знаю здесь ни одного хорошего алхимика, — продолжала вдова. — Да что там — я вообще здесь алхимиков не знаю, не считая парочки посредственных аптекарей. А ты?

Вопрос застал меня врасплох. Я вскинулась и попала в капкан цепких карих глаз Матильды. Она смотрела остро и внимательно, словно допрашивая. Неужели она что-то поняла? И сколько информации я могу ей рассказать без риска для себя?

— Ну… — проблеяла я.

Меня спас хлопок входной двери.

— Я дома, — донёсся мужской голос. — Ко мне никто не приходил?

Дверь кухни распахнулась, и я забыла, как дышать. На пороге стоял Фет.

12

Взгляд серых глаз остановился на мне, и моё лицо опалило жаром. Рот приоткрылся сам собой, наверняка придавая моему лицу наиглупейшее выражение. Во мне схлестнулись десятки эмоций и порывов одновременно. Хотелось подлететь к нему и крепко обнять. Медленно подойти и бережно прикоснуться к лицу. Прильнуть к нему всем телом и припасть к губам.

Одновременно хотелось убежать, спрятаться под стол, накричать, ударить и вновь расцеловать. Рассмеяться и разрыдаться. Отчаяние боролось с ошеломляющим счастьем, безудержной радостью и необоснованной злостью. Я даже вспомнить не могла, когда в последний раз испытывала подобный букет эмоций. Пожалуй, что и никогда.

Судорожно втянув воздух, я закрыла рот и прикусила губу, продолжая заворожённо разглядывать мужчину. Который глядел на меня в ответ совершенно равнодушно. От этого было особенно больно.

— Как интересно, — послышался чей-то голос, и я перевела взгляд на вдову, наблюдавшую за всеми моими метаморфозами с неподдельным интересом.

О Светлый Дух, да я же только что на протяжении целой минуты демонстрировала окружающим свои искренние эмоции! Каков шанс, что Матильда ничего не заметила. А Фет? Он ведь тоже что-то видел?

Я рискнула поднять глаза и взглянуть на вошедшего мужчину… Который уже не обращал на меня вообще никакого внимания. Он молча наливал себе в стакан чай. Чай. В стакан. Холодный… Хотя почему это меня удивляет — точно так же он делал и раньше, во сне. Эта деталь заставила улыбнуться против воли.

— Значит, вы уже знакомы? — протянула Матильда.

— Нет! — выпалила я.

— С кем? — Фет удивлённо обернулся.

— Вот как… — Вдова была явно чем-то довольна, но я не могла понять, чем.

— Что болит? — поинтересовался мужчина буднично, отхлёбывая напиток.

Я опешила от такой грубой наглости. А как же поздороваться? Посетовать на то, что мне пришлось испытывать болезненные ощущения? Заверить, что он всегда к моим услугам и готов помочь?