Инга - Елена Блонди

— Эй, Михайлова!

Возглас проскочил мимо ушей, кажется, повторился. Инга оглянулась, сказала с сердцем:

— Слушай, отстань. Понял? Плевала я на все, и на тебя тоже. Пойду и убьюсь.

— Дура, что ли? — Горчик пошел рядом, расталкивая горячих прохожих.

Она не смотрела на него, сузив глаза, только краем видела, как мерно движется коричневое колено и иногда мелькает острый локоть.

— Топиться будешь? — деловито спросил Горчик, шаркая сандалетами.

— Я? Дурак, что ли?

— Сама сказала. Убьюсь.

— А… Да я так. Серега, уйди, правда, не могу я сейчас, разговоры эти.

— Ага. Ответь только.

Она подвела глаза. Дернула плечом с качающейся сумкой.

— Точно не убьешься?

— Нет.

— Ладно. Понял. А куда идешь?

— Не скажу.

Он хмыкнул, поддал ногой легкий стульчик, отбежавший от столиков летнего ресторанчика.

— А как же правда?

— А я вру, что ли? Просто не скажу и все.

— Ну и…

Инга совсем собралась накричать на него, чтоб отстал со своими вопросами, но не успела. И он не успел договорить. Из-за столика вскочила одна из таких, тонкая, в леопардовом крошечном бикини, с черными волосами из-под нарядной кепки в стразиках.

— Сережа! А я ищу тебя, ищу! Ты ж обещал на скалы?

Схватила Горчика за руку и потащила куда-то, на ходу весело упрекая и маша кому-то рукой. Тот оглянулся, худой, с мокрыми светлыми волосами, зачесанными назад со лба, свободной рукой помахал Инге, будто извиняясь. И ушел, скрылся в горячей раздетой толпе.

— Вот и отлично, — прошептала она, прибавляя шагу. На сердце стало еще паршивее. Весь мир, показалось ей, состоит из прекрасных болтушек в бикини, тонких, высоких и длинноногих. Идут сомкнутыми рядами, надвигаясь на Ингу, а она стоит одна-одинешенька, толстая корова с квадратным лицом. В дешевом купальнике, ухваченном по случаю в спортмагазине, сто лет назад.

За скалой было почти безлюдно. Небольшая бухта острилась сброшенными в воду камнями и обломками скал, пляжа не было и потому только несколько рыбаков торчали на камнях ближнего к цивильной бухте края.

По верхней тропинке Инга обошла каменные россыпи. Углубилась в небольшую рощицу можжевельника, и вышла еще дальше. Тут вниз вела еле заметная тропа, и кончалась у бока скалы, выкатившей в море острые края. Вроде бы тупик. Не сойти в воду, чтоб выкупаться. Но Инга знала, если взобраться на скалу, то с другой стороны, переходя с уступа на уступ, можно спуститься к самой воде. С площадочки размером с табуретку.

Так и сделала. Передохнув, оставила на площадке сумку. И, осторожно нащупывая ступнями подводные валуны, затянутые скользкой травой, повалилась в свежую воду, застонав от удовольствия. Наплававшись, вылезла обратно. Расправив коврик, села, глядя, как сверкает бесчисленными солнцами плавная штилевая рябь.

Это был не весь секрет. Мало ли среди каменных осыпей и нагромождений тайных тропиночек к свежей воде. Нет. У Инги был еще один, настоящий. И о нем не знал никто. Кроме нее самой. Надо обсохнуть и заново согреться, решила она. И если одна, так одна. Сумку спрячу. И поплыву. Пока не пришел вечерний бриз, гоня волну.

— Прекрасный вид, — сказал за спиной знакомый голос.

Инга медленно повернулась, изгибая плечи и вывертывая шею, чтоб снизу увидеть — стоит на макушке скалы, черный отсюда, но — он. Его широкие плечи, его такая знакомая фигура. И голос — его.

Время замедлилось и одновременно ускорилось, зашоркало боками, стираясь о встречный ход, будто два поезда идут рядом по параллельным рельсам, которые неумолимо сдвигаются и скоро станут одним, но перед тем сотрут себя до пустоты.

Она еще не успела привыкнуть к мысли, что, вот он, пришел, заговорил, крался следом, держал ее глазами за спину (черт, смотрел, как я тут корячусь, перелезая), а он уже маячил совсем близко, неловко сгибаясь на острых камнях, дышал тяжело (я его слышу, это он дышит тут, совсем рядом) и смеялся, взмахивая рукой…

— Какой у тебя тут насест. Только одно место в партере?

— Что? (дура, дура непонятливая, да ответь же что-нибудь умное…)

— Позволишь, я тут рядом присяду? — спустил ногу и осторожно к ней вторую, коснулся ее плеча, балансируя на краешке площадки.

Инга подвинулась, сжимаясь. Кивнула, не имея сил ответить.

(сбоку глядит, а профиль, у меня…)

Но и повернуться не смогла. Его лицо было совсем рядом. И локоть касался ее колена, когда уселся, наконец, и выдохнул.

— Уф. Думал, сорвусь в воду, пока спускался. Ты не против, что я тут?

— Я?

Она горячо покраснела. И в панике думала, ну вот, теперь — помидор помидором.

— Тебя ведь Инна зовут?

— Я просто так, — хрипло ответила она, — я не подглядывала. Правда. Тут рядом все. Я мимо… случайно…

— Что? — на этот раз удивился он. Уточнил, укладывая подбородок на колено, — ты приносила Тоне рыбу, помнишь?

Инга замолчала, мучаясь новым стыдом. Он не знал. Не понял, что она за ним ходила, как привязанная. И говорит сейчас только о том, что они соседи. Ей захотелось срочно вернуться на минуту назад, убить свои дурацкие слова и вместо них сказать другие. Ну что же ты, медленная улитка, ну, про вид прекрасный или еще…

— Инга. Зовут.

— О! Чудесное имя. А меня Петр. Ты, наверное, это знаешь.

Она снова кивнула. От него нестерпимо хорошо пахло. Морской водой, просоленной кожей, намокшими и высушенными солнцем чистыми волосами. Господи, какой он прекрасный.

— Я собирался уходить. Мне это пляж уже поперек горла, там вечно толпа. Увидел тебя, с этим твоим мушкетером, думал, вот хорошо, как раз спрошу, куда тут можно еще прогуляться. Думал, ты же наверняка тут все знаешь. Но вы разговаривали, и я просто пошел следом…

Он развел руки, коснувшись ее колена ладонью, засмеялся немного смущенно. Мол, ну вот, повел себя, как мальчишка.

— А я и хотела. Хотела вам показать, только боялась, думала, вдруг не нужно.

— Мне? — не удивился, принимая, как должное, кивнул, — да, спасибо, тут прекрасно. Жаль, этюдник я сюда не дотащу. Ну, насмотрюсь и зимой обязательно напишу это вот — кусок скалы, солнце, девочку на краю вод. Смуглую девочку с темными волосами. Будет очень хорошо.

— Нет.

— Нет? — теперь удивление в голосе было настоящим, — как нет, ты не хочешь? А все обычно просят.

— Я не это хотела. Есть еще.

Она, наконец, решилась и повернула к нему лицо. Захотелось зажмуриться, так близко он сидел, так рядом были губы и красивый нос, глаза, серые и веселые под спутанными темными волосами. Но раз взялась…

— Если вы не забоитесь, я вам покажу еще. Только туда надо плыть. Я сумку тут спрячу. И ваш пакет. Но только если хотите. Плыть надо сейчас, потому что потом может подняться ветер, и мы не сумеем попасть внутрь. Ну… если хотите, конечно.

Нашарив рукой сложенный пакет с кошельком и ключами, он подал ей, внимательно глядя в суровое лицо.

— И не боюсь, и хочу, и конечно. Командуй, Инга. Приказывай.

Отваливая камень, прикрывающий неглубокую дыру, она запихала туда вещи, снова закрыла тайник. Неловко поглядев, как он шутовски топчется, вытягивая руки по швам, в ожидании приказаний, спустилась вниз, к воде. И отплывая на пару метров, сказала:

— Все. Вы вдоль стены сможете сто метров, или побольше проплыть? Там до дна не достать.

И крикнула, увидев, как приготовился прыгать:

— Нет! Не смей!

— Что?

Был бы Горчик, подумала быстро, уже б орала ему — дурак, что ли? Но Горчик не стал бы…

— Нельзя тут, под водой кругом скалы. Осторожнее надо.

— Понял.

Блестя мышцами, сполз ниже и, так же как она, медленно погрузился в зеленую воду, толкнулся ногами, отплывая на глубину.

Инга успокоенно кивнула. Дальше поплыли рядом, вдоль каменного обрыва, что высоко над водой щетинился кривыми сосенками и можжевельниками. И становился все выше и неприступнее.

6

Голоса и другие звуки остались за спиной, уплыли вместе с мелкими рядами волночек, и улетели вверх, за край высокой каменной стены, стали маленькими и неясными. А на их место пришел плеск воды о мокрые каменные стенки, выглаженные понизу вечным прибоем. И шум ветра в неглубоких расщелинах.

Петр плыл рядом, посматривал с интересом на озабоченное лицо Инги, ее мерно движущиеся плечи, а руки под тонким слоем воды казались изломанными, будто без суставов, вывернутыми не в тех местах. Светлели, вода вместе с теплом забирала их цвет. Но пока что была не холодна, ласково остужала нагретую кожу, и Петр с удовольствием пошевеливал ногами, не торопясь, держался рядом.

— Ты, наверное, круглый год тут плаваешь, русалка русалкой…

Но она глянула сбоку, мокрыми пальцами убрала с щеки черную прядь, а та тут же вернулась на место, и ответила неохотно, стесняясь:

— Не нужно говорить.