Джара (СИ) - Лина Люче

- Черт, - Аня вздрогнула. - Он что, так и выглядит?

- Ань. - Ксавье посмотрел на нее как на душевнобольную. - Так выглядит твой страх. Какая у него внешность - неважно. То, что тебе приснилось - это всего лишь твои ассоциации. Отклик твоего подсознания на то, что он делал. Оно нарисовало тебе картину: лучи из глаз в глаза. Оно говорило тебе о том, что он сканирует твою память, влезает тебе в голову. Вот и все.

- Ясно, - Аня перевернула страницу и снова вернулась к рассказам. Дойдя до листка, где был записан сон с Ксавье, девушка густо залилась краской.

- Черт, я не могу тебе этого рассказывать. - Она жалобно посмотрела на него.

- Почему? - он заинтересовался и даже улыбнулся, изучая ее лицо.

- Потому что это про тебя, - Аня подтянула к себе ноги и уперлась лбом в колени, несколько секунд пытаясь подавить жуткий стыд. Легче не стало.

- Что, эротический? - Ксавье тихо рассмеялся и отхлебнул кофе. - Давай, рассказывай скорее. С этого же начинать надо было.

- Ты издеваешься? - засмеялась Аня.

- Немного. - Он широко улыбнулся, и она внезапно подумала, что он симпатичный и, оказывается, очень молодой. Почему-то она не обращала на это внимания. Из-за его серьезности ей все время казалось, что ему сто лет. А ему лет тридцать пять, не больше. Он же Максу ровесник. Аня завороженно смотрела на него, и Ксавье нетерпеливо указал ей взглядом на тетрадь:

- Я жду.

Это оказалось не так уж весело. По мере того, как она рассказывала, глаза Ксавье становились все более тревожными. Аня даже стесняться перестала, и начала бояться.

- Тебе снилась эта самая лампа, та, которая у меня сейчас в спальне? - снова уточнил он.

- Да. Она даже стояла там же. Я только ее и помню и синие шелковые простыни.

- Синий шелк - это другое, - тут же отозвался он, о чем-то напряженно размышляя. На его лице было озадаченное выражение. А потом оно почему-то стало смущенным.

Он встал и походил по комнате.

- Черт. Я ничего не помню, - сказал он, наконец.

- Чего?

- Не важно, - он вздохнул и сел. - Еще снилось что-то?

- В общем, так, - резюмировал Ксавье через несколько минут. - Надо срочно вводить тебя в первый мир. Там мы тебя быстренько выдадим замуж, и он тогда уже не посмеет.

- Вы меня быстренько - что? - Аня подняла брови.

- Замуж выдадим. За кого-нибудь влиятельного. - Пояснил Ксавье так, как будто речь шла о том, чтобы выпить еще одну чашку кофе. - Ну, помолвим хотя бы. Ты не бойся, я тебе хорошего жениха найду, он тебя защитит.

- А если он не захочет? Жених?

- Тогда я ему прикажу, - Ксавье отхлебнул еще кофе и поморщился: Холодный уже. Идем спать. Я тебя попробую вывести за ручку.

- Прямо сейчас? Я не засну, - Аня пожала плечами.

- Заснешь. Идем.

Ксавье протянул ей руку, и Аня со вздохом пошла за ним в его спальню. Несмотря на усталость, озноб, тошноту и резь в глазах, которые говорили ей о реальности происходящего, она все ждала, что вот-вот очнется от этого бреда.

- Ложись, - он покопался в прикроватной тумбочки, извлек блистер с непонятными французскими таблетками. Протянул одну Ане:

- Глотай.

Вторую он проглотил сам, запил водой из стакана, который стоял у него на тумбочке. Аня тоже сделала глоток.

- Надеюсь, это не наркотики? - Спросила она.

- Кто знает, - отозвался он, ложась рядом. Аня распахнула глаза, уставившись на француза. Ксавье хмыкнул:

- Шучу. Это снотворное. Закрывай глаза.

5.

- Подъем.

Аня открыла глаза и села.

- Боже.

- Добро пожаловать в первый мир.

Ксавье стоял у кровати, на которой она сидела. Это был он и в то же время не он. Его внешность изменилась самым поразительным образом. Рост намного превышал два метра, пропорции идеальные, мускулатура - развита самым завидным образом. Волосы стали длинными, до плеч, немного вьющимися. Почти черными. Одет он был по-летнему - светлая рубашка с коротким рукавом, тонкие черные брюки. Но самым странным в его внешности были... крылья. Темно-серые, огромные, полусложенные за спиной крылья.

- Размах - семь метров. - Прокомментировал он, проследив за ее взглядом. - У тебя примерно шесть с половиной.

Аня вздрогнула и оглянулась, невольно расправляя собственные крылья - светло-синие. Точнее, разноцветные. Оперение переливалось от темно-синего оттенка до бледно-голубого, почти белого.

- Зеркало есть? - спросила она.

Ксавье рассмеялся, указывая подбородком за ее спину.

- Все с этого начинают. Смотрят на себя в зеркало.

Аня обернулась.

Зеркало оказалось у нее прямо за спиной. Точнее, одна из стен спальни представляла собой огромное зеркало. В просторной комнате не было ни одного окна, но воздух казался свежим и прохладным. Зеркальная стена оказалась единственной ровной. Остальные имели причудливые изгибы, неровности. Они казались каменными и были выкрашены в сиренево-белую гамму с абстрактными узорами. Мебели было немного - помимо огромной кровати, имелась пара кресел очень своеобразной формы и своеобразное по форме сооружение, похоже, служившее шкафом для одежды. Впрочем, его причудливая форма была всего лишь продолжением стен и потолка, поскольку он был идеально вписан в один из углов.

- Я позволил себе представить тебя такой, - сказал он, появляясь за ее спиной. - Если что-то не нравится, можешь изменить. Попроси меня, я сделаю. Но только один раз, так что подумай хорошенько.

- Хорошо, - она смотрела на стройную высокую фигуру, и понимала, что это она менять не захочет. Ксавье не изменил ни форму, ни размер ее груди, ничего не трогал на лице. Прежними остались и волосы. Но он сделал ее выше и стройнее. И ей это нравилось. На ней был очень легкий сарафан с завязками на шее и застежкой на бедрах. Спина была открыта из-за крыльев. Под сарафан были надеты совсем уж легкие, полупрозрачные штанишки, а на ногах оказались летние сапоги, все в разрезах, из какой-то мягкой ткани. Вся одежда была кремового цвета, а сарафан украшен затейливыми желтыми рисунками. Позади нее стоял Ксавье, возвышаясь над ней сантиметров на пятьдесят, хотя сама Аня, по ее примерным прикидкам, "выросла" почти до двух метров и выглядела какой-то инопланетной фотомоделью, переодетой в ангелочка.

- Здесь все мужчины такие... огромные?

- Да. Никто не жаловался, - Ксавье пожал плечами. - Я придумывал этот мир, когда мне было 18. Есть некий максимализм, но теперь все менять неохота. Одно цепляет другое, в общем, ты понимаешь...

Аня ничего не понимала, но на всякий случай кивнула.

- Мир, в котором мы сейчас находимся, называется Первым. Язык, на котором мы говорим -  общий для всех. На самом деле мы не говорим, а обмениваемся мыслями. Но для каждого это выглядит так, как будто он общается на своем родном языке.