За кровь и деньги (ЛП) - Варди Натан

В последующие годы Хамди отправился дальше на запад, в Калифорнию, испытывая двойное волнение от пребывания в месте, известном созданием огромных богатств и одновременно работой, направленной на глубокую помощь людям. Работники высокотехнологичных компаний Силиконовой долины, рассказывая о своих революционных продуктах, могли вынашивать видения огромного богатства. Но на самом деле, какова человеческая ценность очередного приложения для iPhone или функции Facebook? С помощью биотехнологий Хэмди мог спасать жизни людей. Надежная мантра работников биотехнологий всегда гласила, что они работают ради пациентов.

В Калифорнии Хамди сначала работал в PDL Biopharma, а затем стал старшим директором в Elan Pharmaceuticals, что означает, что Хамди был винтиком среднего звена в машине разработки лекарств Elan. Но в Pharmacyclics Хамди будет четвертым по рангу сотрудником компании.

Хамди пришел на работу в Pharmacyclics в марте 2009 года. Это была крошечная компания, в которой работало сорок шесть человек , ничтожная капля в биотехнологическом океане Силиконовой долины по сравнению с одиннадцатью тысячами человек , работающими в Genentech. Он быстро вошел в курс дела, тесно сотрудничая с Гленом Райсом, который был назначен президентом Pharmacyclics. Имея степень доктора философии в области клеточной и молекулярной биологии, Райс ранее был генеральным директором различных небольших биотехнологических фирм, которые он основал. Однако больше всего Даггана привлекал в Райсе его опыт работы в качестве директора лаборатории в Genentech, компании из Южного Сан-Франциско, которая, по сути, стала изобретателем биотехнологической индустрии. Дагган очень восхищался Genentech и считал, что любой человек, добившийся успеха в этой компании, может оказать значительное влияние на ее деятельность.

У Pharmacyclics было две программы по раку крови - препараты с ингибиторами HDAC и BTK, в основном по лимфоме. Уролог по образованию, , работавший в компаниях, специализирующихся на различных заболеваниях и состояниях, Хамди привык к изучению новых терапевтических областей. Благодаря своей теплой улыбке и непринужденной манере поведения Хамди действовал как дипломат. Он был милым человеком. Он нравился людям. Это был один из его самых сильных и важных навыков. Чтобы привлечь врачей к участию в ранних клинических испытаниях, проводимых крошечной компанией, и побудить их к набору пациентов, необходимо было завязать прочные связи.

Регистрация пациентов в клиническом исследовании неизвестного экспериментального препарата может оказаться чрезвычайно сложной задачей. Только нормативное бремя было огромным: договоры с каждой больницей или клинической базой, бюджеты, надзор со стороны советов и комитетов. Заставить же врачей, работающих в загруженной онкологической практике, уделить значительное время беседе с пациентами о клиническом исследовании было практически невозможно. Поэтому было крайне важно найти общий язык с врачами. Хамди начал рассылать электронные письма, создавать консультативные советы и налаживать контакты с врачами-экспертами в области рака крови, которые должны были сыграть свою роль в создании любого экспериментального препарата для лечения рака крови.

К этому времени в Стэнфордском медицинском центре первый пациент получил дозу ингибитора BTK PCI-32765, разработанного компанией Pharmacyclics. Работа шла медленно. Между приемом препарата первым и вторым пациентом проходили недели. Хамди надеялся, что испытания покажут безопасность препарата, а также покажут хоть какой-то признак того, что он может помочь больным раком крови. Хэмди очень хотел привлечь к участию в испытании двух наиболее авторитетных специалистов по хроническому лимфоцитарному лейкозу - Джона Берда (John Byrd), врача из Университета штата Огайо, и Сьюзан О'Брайен (Susan O'Brien), врача из Техасского университета в Хьюстоне. Оба они были настолько голодны до новых лекарств, что встретились со старшим менеджером биотехнологической компании, о которой раньше и не слышали. Но Берд и О'Брайен отказались от участия в проекте. Они объяснили Хэмди, что им не понравился дизайн первой фазы испытаний PCI-32765, который, похоже, был разработан для получения пациентов, играющих в софтбол.

Когда речь шла о клинических испытаниях, Джон Берд придерживался двух правил: Не навреди и не выбирай легких пациентов. Он с подозрением относился к биофармацевтическим компаниям, пытающимся придать своим препаратам хорошую репутацию на ранних стадиях испытаний. Берд знал, что, если только препарат не является полной пустышкой, биофармацевтическая компания может манипулировать отбором пациентов, чтобы ускорить переход ко второй фазе. В испытании препарата PCI-32765 он хотел, чтобы в исследование были включены пациенты с более низким уровнем тромбоцитов и гемоглобина - маркеров плохого исхода. По его мнению, требования к кандидатам для участия в фазе 1 были смехотворными. Врачи могли бы допустить к участию в исследовании онкологических больных, которые не находились в тяжелом состоянии - получали мало предыдущего лечения и имели близкое к норме количество тромбоцитов. "Вам нужно допустить к исследованию реальных пациентов", - сказал Берд в телефонном разговоре с Хэмди. "Позвоните мне, когда будете готовы к серьезной работе".

Хамди хотел сотрудничать с самыми известными специалистами в области лимфомы и лейкемии. Но он также хотел дать новым испытаниям Pharmacyclics шанс на борьбу, несколько легких побед, прежде чем перейти к важным играм. Хамди продолжал просматривать свою картотеку. В его списке были два врача - Лу Стаудт и Уиндем Уилсон.

За годы работы Луис Стаудт стал одним из самых выдающихся ученых-врачей страны. В 1988 г. он открыл свою лабораторию в кампусе Национального института рака в Бетесде (штат Мэриленд), входящего в состав Национального института здоровья. Там Штаудт внес значительный вклад в исследования рака, особенно в области лимфомы. Используя новые геномные инструменты, Штаудт открыл молекулярно различающиеся подтипы рака, определив подтипы лимфомы, которые в результате стали рассматриваться как самостоятельные заболевания. Штаудт раскрыл тайны различных типов лимфом и, еще до того как это стало известно как точная медицина, указал на различные терапевтические стратегии, которые могут подойти пациентам. На этом пути Штаудт установил судьбоносное сотрудничество с Уиндэмом Уилсоном, блестящим специалистом по лимфоме, получившим степень доктора медицины и доктора философии в области нейробиологии в Стэнфордском университете.

К началу 2000-х годов Штаудт и Уилсон встали на более терапевтический путь развития науки, пытаясь понять, как лечить новые типы лимфом, которые они помогли выявить. Примерно в 2008 году Штаудта буквально осенило. "Может быть, сами лимфомы зависят от рецептора В-клеток?" - подумал он. Как и Миллер, Штаудт все больше интересовался киназой, входящей в состав рецептора В-клеток, - тирозинкиназой Брутона, той самой BTK, на которой сосредоточила свое внимание компания Pharmacyclics. Два постдокторанта, работавшие в лаборатории Штаудта, нашли генетические доказательства того, что для выживания клеток лимфомы необходима сигнализация рецепторов В-клеток.

Штаудт представил эти результаты в журнал Nature. Однако рецензируемый научный журнал попросил провести подтверждающие эксперименты и провести дополнительные работы перед публикацией. Тем временем Штаудт согласился выступить в апреле 2009 г. на ежегодном собрании Американской ассоциации исследований рака в Денвере. Представлять неопубликованную работу на медицинской конференции было необычно, но Штаудт решил пойти на это. В своем докладе Штаудт представил открытия, свидетельствующие о том, что клетки лимфомы управляются сигнальными рецепторами В-клеток, в которых BTK играет важную роль. Сразу после его выступления небольшая группа сотрудников Pharmacyclics, присутствовавших на мероприятии, бросилась к трибуне, чтобы поговорить со Штаудтом.

"У нас есть для вас лекарство", - сказали ему.