Магия крови - Бьянка Иосивони

Вернувшись, я обнаружила, что дверь заблокирована. Я ввела код, и маячок на замке загорелся зеленым. Помимо всего прочего, коды призваны обезопасить детей, живущих в штабе. Входить в оружейную имели право лишь охотники, официально сдавшие экзамены.

Я открыла дверь и замерла от неожиданности. У одной из витрин стоял Уорден. Не ожидала, что он все-таки придет. Я быстро взяла себя в руки.

– Явился наконец.

Уорден повернулся ко мне. Вся его одежда – джинсы, футболка – была черной. Не знай я всей ситуации, решила бы, что он готовится к охоте и пришел за оружием.

– Ты оставила дверь открытой, – ответил Уорден.

Вот так. Никаких извинений или объяснений, почему он опоздал.

Я поставила пустую корзину на место.

– Знаю. Я уходила ненадолго.

– Дверь всегда должна быть закрытой. Вот, на табличке написано. Ты должна об этом знать, мисс Я-всегда-следую-правилам.

– Ой, заткнись.

– А почему так агрессивно?

– Ты знаешь, почему, – прошипела я.

Уорден улыбнулся уголком губ – ему явно нравилось наблюдать, как я теряю самообладание. Только у него получалось настолько быстро выводить меня из себя.

– Нет, объясни же.

Я сжала кулаки. Как жаль, что в оружейной нет груши, по которой можно хорошенько ударить! Грант не обрадуется, если я врежу Уордену по лицу.

– Все из-за тебя. Вместо того чтобы охотиться с Жюлем, я кисну здесь. А почему? Потому что тебе приспичило открыть рот.

– Ты нарушила правила.

– Не держи меня за дуру, Уорден! Тебе плевать на правила, мы оба это знаем. Ты донес на меня, потому что три года назад я тебя выдала.

При упоминании моего проступка Уорден поменялся в лице. Прежде чем он вернул себе самообладание, я успела заметить целую гамму эмоций: ярость, сомнение, ненависть.

– Нет, я донес, потому что ты убила моего вампира.

– Это был не твой вампир.

Уорден хмыкнул:

– Мы об этом уже говорили.

– Ты невыносим!

– Это ты тоже сказала еще утром, – парировал Уорден со скучающим видом.

Правда не понимаю, как терпела его раньше. Неужели он был таким всегда, просто я из слепоты и наивности этого не замечала?

– Лучше расскажи что-нибудь новенькое. Что мы должны сделать? – спросил Уорден.

Я глубоко вздохнула, преодолевая желание залепить Уордену оплеуху, и как можно дружелюбнее сообщила:

– Хьюго написал список дел.

Подойдя к письменному столу, я взяла бумажку и протянула Уордену. Тот нарочито неспешно взял ее и так же неспешно прочел. Все, чтобы позлить меня. Вот баран!

Наконец, Уорден дочитал.

– Хорошо, я займусь оружием, а ты приберешься в кабинете.

– Почему именно я должна убираться в кабинете?

– Потому что тебе нравится это дерьмо.

Не поспоришь, я часто добровольно и с большим удовольствием помогала архивариусам. Но так просто Уорден не отделается. Пусть пребывание здесь станет наказанием и для него тоже.

– С бардаком Хьюго в одиночку мне не справиться. Ты рассортируешь и подошьешь документы, – заявила я, указав на стол, с которого успела убрать только пустые кружки из-под кофе.

Уорден уставился на стопку бумаг. Вопреки моим ожиданием, он не стал артачиться, без протестов принялся за работу – и оккупировал единственный стул.

Я занялась остальной документацией. Чего на столе Хьюго только нет – выговоры, уведомления от страховых компаний, заявления о потере оружия. Я принялась раскладывать документы по разным стопкам. Некоторое время только шорох бумаги нарушал ледяное молчание, воцарившееся между мной и Уорденом.

Атмосфера неприятная – я ощущала это кожей. Раньше мы с Уорденом без труда находили, о чем поговорить. Появлялись какие-нибудь мысли, которыми хотелось поделиться друг с другом. Иногда мы обсуждали серьезные темы, иногда просто шутили… Неважно, несли мы полную чушь или вели глубокомысленные разговоры, с Уорденом всегда было хорошо. Теперь все иначе. Я чувствовала неловкость и стеснение, будто осталась наедине с незнакомцем. В этом есть доля правды, ведь нового Уордена я совсем не знала.

Подняв голову от бумаг, я впервые за много лет посмотрела на бывшего напарника. Последние годы мы виделись лишь мельком. Уорден не изменился – но в то же время стал другим. Из мальчика он превратился в молодого мужчину с суровыми чертами лица и сильным телом. Он широкоплечий, с развитыми мускулами. Уорден явно проводил в тренировочном зале не меньше, а то и больше времени, чем я. Помимо охотничьей татуировки на правой руке у него появились другие. Сотни мелких штрихов, сгруппированные по пять, словно манжета обвивали его левую руку. По слухам, таким образом Уорден отмечал всех вампиров, которых убил в попытках найти Исаака.

– В чем дело, Блэквуд? – безразлично осведомился Уорден, не отвлекаясь от работы.

– Ни в чем, – ответила я, но взгляд не отвела.

Сама не понимаю, что на меня нашло. Ведомая то ли ностальгией, то ли глупостью, я спросила:

– Какое аниме сейчас смотришь?

– Прекрати, – бросил Уорден.

– Что прекратить?

Он посмотрел на меня с ледяным выражением в голубых глазах.

– Не делай вид, что интересуешься мной. Давай просто выполнять свою работу.

– И все же я правда хочу знать.

Уорден молча пялился на меня.

– Ну же, – давила я.

Уорден любит аниме. Раньше любил. Не знаю, как сейчас, но три года назад он мне все уши прожужжал.

– Я знаю, тебе хочется рассказать.

Несколько мгновений Уорден раздумывал, пытаясь понять мои мотивы. Будто ему казалась дикой сама мысль, что я спрашиваю из любопытства или искреннего интереса. Поэтому я отметила маленькую победу, когда он наконец произнес:

– Я смотрю Kill la Kill.

– И о чем это аниме?

– О злобных шмотках, пытающихся поработить человечество, и об организации, члены которой с ними сражаются. Голыми, конечно.

Я вздохнула. Злобные шмотки? Голые воины? Если Уорден не желает со мной общаться, мог бы просто об этом сказать, а не пудрить мозги. Неужели мы настолько друг от друга отдалились, что даже простой разговор он считает абсурдом?

– Ладно, лучше поработаем в тишине.

Уорден приподнял брови:

– Думаешь, я тебя дурю?

– А что, нет?

Уорден ничего не ответил и, покачав головой, снова уткнулся в бумаги.

Больше за этот вечер мы не обменялись ни словом. Тишина давила еще сильнее, чем прежде. И это тяжелое молчание. По возвращении из оружейной, лежа в постели, я жалела, что начала тот разговор. Уорден не хочет иметь со мной дел, это более чем очевидно. Когда я уже смирюсь?

Глава 7

Кейн

Три года назад.

Спустя два месяца после экзамена.

– Все хорошо? – спросил Генри, кивнув нам с Уорденом в знак приветствия, когда мы добрались до условленного