Еще вчера. Часть первая. Я – инженер - Мельниченко Николай Трофимович

Заливаем черную-черную отработку – неведомую смесь неведомых масел – в свои сверкающие баки. С трепетом и молитвами запускаем насос. Все загудело, задрожало, заколебались манометры и указатели нашего микрозавода…

Спустя полчаса: в баках – промежуточном и готового продукта – все такая же черная-черная субстанция. Перехожу на режим «люкс», гоняем бяку по кругу теперь уже около часа. Результат такой же черный-черный…

Звоню Сироткину. Он как-то вяло говорит, что, возможно, там изменилась длина масляных молекул и надо бы отдать полученную бяку на специальный анализ. Но это, дескать, дорого стоит… Да и сам профессор, кажется, разочаровался в своем детище, и теперь его обуревают новаторские идеи в совершенно других областях. Сильно загрязненный плод наших полугодовых не просто безвозмездных, а весьма затратных, усилий надолго зависает без движения, занимая изрядную площадь в лаборатории…

Организатор «технической пирамиды» посещает лабораторию в мое отсутствие. Он снимает и увозит профессорский чудо-прибор и опустевшие бочки от масла. Заодно обманом прихватывает и наш новенький деревообрабатывающий станок, который я сделал для лаборатории.

Мы с Мартыновым, чтобы забыть обо всем и освободить драгоценное место в лаборатории, неделю разбираем наше детище… Приходится решать при этом очень непростые проблемы: куда убрать сложные трубочки и узлы несостоявшегося завода и выливающуюся из них грязную и липкую бяку…

Сироткин теперь не появляется в лаборатории. Он «стесняется» не только встречи со мной, но даже разговоров по телефону. Свои предложения о новом сотрудничестве передает через знакомых. Но у меня почему-то появляется стойкая аллергия на совместную работу с г. Сироткиным Н. Г. Точно описал ситуацию И. Губерман:

Случай неожиданен, как выстрел,

личность в этот миг видна до дна:

то, что из гранита выбьет искру,

выплеснет лишь брызги из г….а.

Увы, «неожиданный случай» пришел только после нескольких месяцев упорной и непростой работы. «Позднее зажигание» или шея жирафа кое у кого, однако. Усугубили всё также мои потрясающие энтузиазм и доверчивость к некоторым «коллегам» по бизнесу…

Рисуя идиллические картины нашего с Мартыновым технического содружества, я умышленно упускаю одну маленькую, но весьма существенную деталь: Володя был изначально очень неравнодушен к алкоголю. После получки или оплаты левой работы он всегда начинал разбег с шампанского: это было его почти невинное хобби. Затем градусы увеличивались. На этой стадии «потребления» Вова ставал веселым, смешливым и разговорчивым… Изменения характера с годами «усиленного потребления» спиртного наверняка уже описаны во многих медицинских учебниках. Но об этом периоде нашей производственной жизни – чуть позже…

Водку в 90-е годы в Питере давали по талонам, но и их не всегда можно было отоварить. Слух «дают в магазине на углу…» распространялся быстрей степного пожара. Народ, даже совершенно непьющий, слетался в магазин, где «дают», мгновенно. Водка – не просто национальный напиток. Даже люди, в рот не берущие спиртного, охотились за ней так же самозабвенно: водка была универсальной валютой, которую можно было выгодно конвертировать во что угодно. А что уж говорить о жаждущих непосредственного употребления. Если у Володи был «на руках» талон, то удержать его нельзя было даже трактором. А все добытое – допивалось до самого последнего дна. Вот сценки из того времени.

Наша хорошая знакомая Лидунька Касимова, с которой Эмма когда-то работала вместе, – сейчас зам. директора знаменитого ликероводочного ЛИВИЗа. Перед большими праздниками она сообщает нам необходимые пароли: нашу новую фамилию, отдел ЛИВИЗа, где мы работаем, адрес магазина и время «раздачи слонов». Такие же сведения получает и наша общая подруга Леля Мартыненко. Мы кооперируемся; я еду за совместной добычей на машине: во-первых – тяжело переть несколько бутылок, во-вторых – опасно, ну – очень опасно…

В магазине очередь лиц, приближенных к ликеро-водочному источнику, обычно выстраивается возле неказистой двери, подальше от парадного входа. Вошедший внутрь святилища называет пароль: отдел и свою новую фамилию. В ведомости его строка зачеркивается, на импровизированный прилавок выставляется пайка из бутылок, соответствующая присвоенному тебе статусу на «родном» предприятии. Желанная королева напитков – «беленькая» – умеренно дополнена пустячной, но тоже дефицитной, продукцией для малопьющих дам: рябиной на коньяке и сладкими «недееспособными» наливками. Платишь деньги, благодарно загружаешь в свою тару пожалованные бутылки. Просачиваешься обратно, прячась от завистливых взглядов неудачников, не принадлежащих к славной когорте тружеников ЛИВИЗа…

Конец ознакомительного фрагмента.