Разожги мой огонь (СИ) - Май Татьяна

Молчала, злясь, что не могу сказать обратное.

— Тебе-то почем о любви знать? — только и смогла произнести с досадой.

Невеселая улыбка изогнула губы хозяина вулкана. Покачал головой и вышел из покоев, а я только и могла, что бессильно кулак на перину опустить.

* * *

Хмуро глядел на пляшущий в камине огонь. И зачем с девицей спорить начал, будто юнец неразумный? Да что он ее убедить пытается, словно ему дело есть до того, как она о людях из селения думать станет!

Вспомнил другую, ту, мысли о которой день и ночь покоя не давали, сердце терзали. Весту ведь точно так же — обманом — хозяину вулкана отправили.

В огненных сполохах явилось лицо судьи из селения Вильзмир. Клялся стервец, что не подделывал исход жребия. Клялся до тех пор, пока Редрик его над чаном с кипящей смолой не подвесил. Вот тогда и сказал правду. Да только поздно было.

Пуще прежнего нахмурился, когда вспомнил, как селение полыхало, а черный дым валил над лесами. Хотел Редрик, чтоб ни одного упоминания о Вильзмире в людской памяти не осталось, но кто ж знал, что все так обернется… Да только напрасно — память людская, она короткая, что бы там Лисса не говорила. Всего три десятка лет прошло, а они за старое…

Раздраженно дернул плечом и вгляделся в пламя, отдавая мысленный приказ показать девицу. Огневик уж у нее крутился. Поднос ей со снедью притащил и потчевал, а та только улыбалась и уговаривала его кусочек съесть.

Дурная.

Другая б на ее месте, только от смерти убежав, чтоб вскоре ее ему, Редрику, отдать, в себе бы замкнулась, а эта улыбается так, словно желанный подарок получила.

Как есть — дурная.

Прислушался, поняв, что девица о нем спрашивает.

— Скажи мне, Огневик, а хозяин вулкана все время такой?

— Эт какой ж? — уточнил хитрый дух.

— Угрюмый.

— Да неужто?

Сделала глоток молока, утерла губы и спросила:

— Он, что же, и не веселится никогда?

— Может статься, и веселится. Да только мне о том не ведомо. Ты, девица, отвар лучше пей, — засуетился дух, гремя полупустым котелком. И так ловко кружку наполнил, ни капли не пролив, что Редрик лишь брови свел, припомнив ночную неуклюжесть духа. — Он тебе полезен.

— А микстура моя где, знаешь?

Редрик видел, как Огневик взгляд в огонь метнул. Лисса тоже приметила. Поднялась, подошла к камину. А потом и осколки обнаружила. Охнула тихонько.

— Да как же… Почему…

— Ты, девица, поменьше вопросов задавай, а побольше, того-самого, на еду и отвар налегай, — велел дух.

Но Лисса стояла, сведя темные брови и не слушая Огневика. Голубые газа в огонь смотрели, а Редрику мнилось, что прямо на него. Припомнил, как ночью его по имени звала, шептала коралловыми губами. Имени своего с чужих уст слетающим уже давно не слышал. Он и сам не мог понять, почему Лиссе имя свое открыл… Оттого, видать, что сама спросила, до нее и не интересовались девицы. Для прошлых невест был он хозяином вулкана, чудовищем из-под горы.

Лисса меж тем все в огонь смотрела.

— Не пойму я его…

— А и понимать не надо, — отмахнулся Огневик, сыпля на ковер искрами. — Давай, еще вот каши поешь, пока не остыла.

— С тобой разве остынет, — улыбнулась и от огня отошла. Устроилась за столом, зачерпнула ложку каши. — Скажи, Огневик, обряд-то сегодня?

— Готово все, — буркнул дух. — А уж там, как хозяин решит. Вулкан-то, того-самого, не сегодня-завтра проснется. Изначальный Огонь рвется наружу — жертву требует. Задобрить надобно.

Кивнула.

— Кажется, будто трое нас тут пленников, а не я одна, — произнесла тихо.

Дух не услышал, а Редрика словно водой ледяной окатило. Взмахнул рукой, и пламя вверх взвилось, стирая видение.

Разозлился сам на себя. Прошел на просторную галерею, что к покоям его примыкала, и с мрачным удовлетворением смотрел, как над селением Ильштар в рассветных лучах столб черного дыма поднимается.

Глава 8

— Сегодня. — Голос хозяина вулкана будто плеткой огненной стегнул.

Я у окна стояла, любовалась поднимающимся над миром Отцом-Солнцем. Обернулась и устремила взгляд на жениха своего. Стоял, скрестив руки. Глаза из-под сдвинутых к переносице черных бровей так и мерцали красным.

С приступа моего три дня прошло. За все это время хозяина вулкана не видела и у Огневика про него не спрашивала. Знала только, что обряд он отложил, пока чуть лучше себя не почувствую. И хотя кашель никуда не делся, приступов больше не было. Отвар я пила исправно.

— Сегодня, так сегодня, — пожала плечами, хотя внутри все сжалось. Хоть и ждала часа смерти, все ж подготовиться к такому невозможно.

— Будь готова, как звезды взойдут.

Вскинула голову, кивнула. Хозяин вулкана, получив ответ, уходить собрался.

Сейчас или никогда.

— Только вот…

— Ну? — поторопил.

— Последнее желание у меня есть, — сделала шаг к нему.

— Да неужто?

— Идущему на смерть полагается. — Метнула из-под ресниц взгляд на хозяина вулкана, но он так и стоял, скрестив руки на груди, и смотрел равнодушно. Ежели и был удивлен, виду не подал.

— И что за желание? — спросил без интереса.

— Не хочу на обряд как на смерть идти, — решительно тряхнула головой.

— Праздника требуешь? — вскинул бровь.

Набрала в грудь воздуха и выпалила:

— Свадьба ведь. А на ней слезы лить не принято. И я не стану.

— Так у тебя ж не первая, — напомнил едва ль не ехидно.

— У тебя тоже, — не осталась в долгу.

Усмехнулся хозяин вулкана.

— От меня-то что хочешь?

— Позволь мне… — прикусила губу, сомневаясь, просить ли. Потом, решившись, расправила плечи и сказала: — Позволь мне стол свадебный собрать.

— Гостей-то из селения звать? — спросил едко. — Гусляров, может?

Поежилась, уже уверенная, что откажет.

— Ты да я. Приготовлю все, как полагается. Угостить тебя хочу за… за спасение, — последние слова едва выдавила. Под колючим взглядом жениха своего поспешила добавить: — Не отравлю, не бойся.

— Огневику язык бы укоротить, — произнес едва слышно, потом покачал головой, повел плечами. — А что за радость-то, невеста? Не лучше ли поскорее со всем разобраться?

— Не я несколько дней ждала да обряд откладывала.

Прищурился. Желваки на скулах так и заходили. Пламя в камине вспыхнуло, гневу своего хозяина отвечая.

— От полумертвой мало бы толку в брачную ночь было. Селению своему и любимой подруге точно б не помогла. — Слова про подругу так произнес, что, будь здесь Алана, слезами бы от страха залилась.

Жар расплескался по щекам и груди. Сделала два шага вперед, встала близко-близко, чувствуя аромат смолы и тлеющих угольев, смотрела, как вздымается широкая грудь хозяина вулкана. Хотела ладони на его руки положить, но смутилась и в последний миг отдернула.

— Тогда и возьми, что должен. Здесь. Сейчас. Чтоб разом покончить.

— Не тебе, невеста, указывать, когда обряду свершиться, — покачал головой и с места не сдвинулся.

— Или… — вздохнула, набирала в грудь воздуха да и выпалила: — Или я тебе не по нраву пришлась? Ждешь, когда звезды взойдут, только б не видеть? — Сжала руки в кулаки и смотрела в глаза жениха. Прикусила губу, чтоб не дрожала. Сама не поняла, как слова с языка сорвались, и уже жалела. Дуреха. Надо ж такое брякнуть! А главное — кому!

Ничто не выдало мыслей и чувств хозяина вулкана. Только красные искры на дне черных глаз так и скакали, водили свой огненный хоровод, жгли мою кожу, проникали в самую кровь, распаляли, дразнили, чтоб выжечь и досуха выпить.

Поняла, что так и ночью сегодняшней будет, и внутри все окаменело. Вынесу ли?.. Но назад не отошла. Сглотнула лишь, чтоб пересохшее горло смочить.

Жених мой будто и не слушал вовсе. Протянул вдруг руку, коснулся щеки жаркими пальцами, закинул выскочившую из косы прядь мне за ухо. Стояла, боясь не то что пошевелиться, а вдохнуть чуть глубже.