Scherzo - Элисон Крафт

предан гейзерным кофеваркам Мокка, изобретенным в начале прошлого века и чрезвычайно актуальным до сих пор. Он гордился своей итальянской коллекцией, разнообразной по цветам и размеру, и утверждал, что вкус приготовленного кофе из одних и тех же зерен в разных кофеварках обладает уникальной индивидуальностью.

После обеда на берегу и прогулки вдоль пляжа, они вернулись в ресторанчик, которым Юрий владел последние пятнадцать лет из тех двадцати, что уже прожил здесь. Антонио колдовал над кофе, а Люси и Юрий расслабленно беседовали на заднем дворе. Юрий, как это регулярно случалось в моменты таких встреч, вспоминал забавные истории из своей чиновничьей (постсоветской и высокопоставленной) жизни, рухнувшей в одно мгновение. С тех пор его мир не исчез, но ограничился британским королевством, за пределы которого он выехать не мог.

— Что говорить, эта тюрьма гораздо комфортнее той, что могла случиться со мной там. Но и из нее уже хочется выбраться. Кажется, у меня все-таки появилась надежда. Дело сдвинулось с мертвой точки, когда у меня появился новый адвокат. Он подъедет скоро, мне нужно бумаги кое-какие подписать.

Каково же было удивление Люси, когда в адвокате, появившемся в дверях через некоторое время, она узнала третьего спутника своего недавнего перелета. Но это уже была не та уставшая, озабоченная мыслями девушка, замахнувшая виски перед посадкой.

В ресторан входила высокая подтянутая женщина, во всем облике которой читался профессионализм и спокойная собранность. Ее звали Даяна. Судя по всему, она не узнала Люси, и похоже, та ее мало интересовала. А вот Люси разглядывала Даяну с удивленным восхищением и женским любопытством. В самолете ее спутница выглядела лет на 27–30. Сейчас же не представлялось возможным с уверенностью определить ее возраст: диапазон расширился, от 25 до 45. Люси терялась, глядя на нее… Красивая фигура, тонкие, крепкие загорелые ноги. Лодочки цвета тягучего красного вина на довольно высоком каблуке, узкая юбка до середины колена царского синего оттенка в тонкую белую полоску и в тон ей рубашка в мелкую красную клетку. Темные густые волосы скручены на затылке в жгут. Совсем непохожа на изможденную перелетами девчонку, как это было в салоне самолета. Спокойное, умное лицо. Внимательный, заинтересованный взгляд, сдержанная речь. Говорит только по существу, четко формулирует вопросы. «Лаконичная, выразительная и исчерпывающая!» — решила Люси. Еще она обратила внимание на ее кольца. На правой руке — кольцо-браслет из черненого серебра, обвивающее нижнюю часть кисти и переходящее двойными спиралями на большой и указательный пальцы. На большом пальце левой руки — серебряное кольцо с антиквенным шрифтом. У Люси было подобное. С особенным шрифтом с засечками, серифами и контрастом в толщине вертикальных и горизонтальных линий, имитирующих рукописную графику. Историю, связанную с этими шрифтами, ей рассказала когда-то автор этих колец, удивительная девушка-ювелир.

— Паломник, Паломничество и Путь — это лишь Я, идущий к самому себе… — Люси прошептала цитату, произнесенную ювелиром. Там она не вспомнила, кому принадлежат эти слова. Но сейчас, стоя на своем тесном балкончике с так и не прикуренной сигаретой в длинных тонких пальцах… Ей пришлось все-таки заглянуть в справочник: это сложное имя — Аттар Фадрид ад-дин Мохаммед бен Ибрахим, персидско-таджикский поэт-мистик.

Да, изначально она выбрала себе другое кольцо. А когда через неделю захотела забрать и это (оно прилипло к ее сознанию и не хотело отпускать), то было поздно. Кольцо уже летело в Москву к новому владельцу. И вот теперь, год спустя, она видит его опять: это кольцо, и того, кто стал ему хозяином.

«Человечество ищет вдохновение не только мечтая о будущем и изобретая новое», — думала Люси, следя взглядом за Даяной, ее пластикой речи и за тем, как она держала себя.

После того как Даяна ушла, Люси сообщила Юрию, что с его адвокатом они вместе летели в самолете. Юрия почему-то возбудила эта новость, и он решил, что должен непременно их познакомить.

— Это было бы полезно для каждой из вас с точки зрения человеческой психологии, — заявил он.

— Common, Юрий! Я не хочу психологии. Ты знаешь.

— Ну, я неправильно выразился. Это было бы просто чрезвычайно познавательное знакомство, я уверен. Ее интересно слушать. У нее парадоксальное мышление и, кажется, энциклопедические знания, которые критически, иногда невероятно, преломляются сквозь призму личного восприятия мира. Но чтобы она захотела говорить нужно, чтобы ее действительно заинтересовал человек и предмет беседы…

— Юрий, ты сейчас понимаешь что мне предлагаешь? Заинтересовать ее?! С какой стати? — развеселилась Люси.

— Не обманывай себя. Я тебя хорошо знаю. Ты уже думаешь о ней, и тебе интересно ее устройство, — парировал он.

— В твоей «коллекции» таких персонажей еще не было, уверяю тебя. — Юрий заговорщически смотрел на Люси и глаза его пылали.

— Давай-ка, мой друг, пока оставим все как есть. Тем более что и времени у меня нет: через пару дней собираюсь лететь в Рим. Там меня, надеюсь, уже ждут сады Ватикана. Может быть, даже на одной из скамеек мирно и благословенно посижу пару безмятежных минут с самим Папой.

Когда вечером Люси вернулась домой, под дверью ее лежала записка от соседа-профессора. На записке стояла дата и время, и был приписан номер его телефона. Он сообщал, что собирается готовить пиццу и приглашает на маленький ужин. Выходило так, что записка была оставлена три часа назад. Ни пиццы, ни новых встреч Люси сегодня уже не хотелось. Наверное, было бы вежливым позвонить, но и этого ей делать не хотелось. Завтра у нее встреча с баронессой в загородном поместье. А сейчас она бы осталась одна, чтобы отдохнуть от эмоциональных встреч и впечатлений.

«Утром привычные два часа дыхательной практики, теплая минеральная вода с лимоном, душ, медитация, ароматный кофе, хрустящие горячие тосты, масло, джем, яйца, и опять кофе пока буду разбирать почту…» — мысли мечтательно текли в ее голове. Наконец Люси щелкнула зажигалкой и поднесла ее к сигарете. Неспешно втянула в себя сладкий, медовый аромат и выпустила тонкое облако дыма в густую синеву опустившегося неба.

«Как же хорошо дома», — Люси облокотилась на балконное ограждение, рассеянно глядя в уличную темноту.

Неожиданно снизу раздался голос:

— Люси, спускайтесь. Если не хотите пиццы, я вас угощу отличным инжиром, — прямо под балконом стоял ее сосед, дразняще покачивая над головой небольшим бумажным пакетом.

«О боже, сегодня инжир меня преследует, я уже не могу даже думать о нем», — мелькнуло в голове Люси.

А ему, наклонившись через перила, она приветливо произнесла:

— Сварите мне из него волшебное варенье, и я готова завтра с вами выпить дневного чаю. Но не