Не римская Испания. Арбалетчики князя Всеслава. Арбалетчики в Карфагене. Арбалетчики в Вест-Индии - Мягкова

– средние. Кривизна клинков явная, но небольшая, долы чисто декоративные и выделяют внутренний контур, моя без гарды и без малейших признаков ее наличия в прошлом, Серегина – с гардой, но она и исполнена поэлитнее, и физически новее – не так сильно сточена. В общем, эдакая золотая середина, что называется.

– Короче, дамы и господа, кончайте страдать хренью и терзать ваши ни в чем не повинные аппараты, – посоветовал я им, возвращаясь в меню и выключая свой. – Все они у вас нормальные и исправные, но связи нет и не будет – не с кем. Нет ни сотовых вышек, ни спутников, а есть только вот эти вооруженные дикари вокруг нас. Это не сон и не глюк, и вляпались мы с вами совершенно реально – судя по стилю наших трофеев, где-то в районе третьего века до нашей эры. Добро пожаловать в гадюшник, дамы и господа…

– Нет! Не может быть! Я не хочу! Ну сделайте же что-нибудь! – завизжала вдруг Наташка. – Ыыыыыы! – кажется, до нее только теперь окончательно и дошло.

– Макс, ну, может, это все-таки реконструкторы были, а? – занудила Юлька. – Ну не может же такого быть! Ну не бывает же так!

– Юля, ну тебе же уже объясняли. Фалькаты заточены, видок у покойничков бомжеватый, место курортное, но вспомни, как на Черном море все побережье заселено, а тут Европа, народу местного должно быть как сельдей в бочке, и где этот народ? И еще момент заметь – их было трое, а фалькаты – крутая и обычная – только у двоих, у третьего – просто большой нож. То есть один крутой, второй нормальный середняк, но третий – вообще чмурло. А ведь это не обязаловка, это хобби, да еще и стоящее немалых денег. Ты много видела таких реконструкторов, которые добровольно приняли бы для себя роль нищего чмурла? Все хотят играть в крутых или хотя бы уж в нормальных, если крутизна не по карману, но кому слишком дорого и это, тот не играет вообще. Не игра это у них…

А потом Наташка, въехав во все и осознав, закатила истерику:

– Я же человека убила! Представляете?! Живого человека!

– Во-первых, не убила, а ранила, а сдох он уже самостоятельно, – поправил ее Володя. – А во-вторых, радуйся, что это ты его, а не он тебя. А перед этим – не пустил тебя со своими приятелями по кругу во все дыхательные и пихательные с высокими шансами наградить тебя при этом если и не триппером, то мандовошками.

– Бррррр! Не надо этих подробностей!

– Ну так и успокойся тогда, ты сделала правильный выбор.

– Я его колю, а он – мяаагкий! – схохмил Серега, и мы расхохотались.

Так как никаких признаков близкого человеческого жилья мы так и не обнаружили, а все трое напавших на нас местных хулиганов были нами благополучно помножены на ноль и прикопаны в песке, вероятность нашего обнаружения аборигенами мы оценили как малую. С учетом нашей столь же малой боеготовности, утомляться несением ночного караула смысла не было. Поэтому ограничились тем, что соорудили для нашего испанского мента удобное гнездо на дереве, где тот уже в сумерках и расположился втихаря на ночлег со своей пушкой. В качестве эдакого «засадного полка». Если на нас все-таки нападут ночью, то ради захвата живыми в качестве рабов, а значит, резать нас молча спящими никто не будет, будут вязать, и шумная возня при этом гарантирована. А дальше любителей дармового рабского труда ожидает весьма неприятный сюрприз в виде многозарядного автоматического пистолета и человека, умеющего с ним обращаться.

Хотя бабы и в этот раз подтвердили, что полностью им угодить едва ли возможно в принципе – и подстилка жесткая, и одеял нет, и от насекомых никакой защиты, и вообще мужики ни на что путное неспособны, – переночевать более-менее спокойно нам все же удалось. Впрочем, не сразу. Судя по доносившимся из шалаша довольно долгим шорохам, ахам и вздохам, эти стервы явно решили попрессовать нам психику – типа это мы без женского расположения долго не протянем, а они без мужского обойдутся запросто…

3. Подготовка к легализации

Ура! У нас праздник – наконец-то есть чем позавтракать! Яблоки, правда, микроскопических размеров, а для раскалывания ореховой скорлупы пришлось предоставить бабам мой мультитул, в котором имелись и пассатижи – а то камнями они себе пальчик ушибут или, о ужас, свой маникюр попортят, – но это уже пережить можно. На охоту с сеньором Хренио на сей раз отправился я, дабы заодно и опробовать арбалет в стрельбе по реальному мясу, а Володя, в процессе изготовления первого образца въехавший в суть, получил задание заготовить «стратегическое сырье» еще на пять комплектов и по возможности обтесать заготовки начерно. Вооружать арбалетами и баб мы не планировали – толку-то от них, – но ведь и металлические заготовки на современном производстве попадаются иной раз со скрытыми дефектами, а тут дерево, которому это тем более простительно. А производственного брака, который подведет в самый ответственный момент, нам не надо. Четыре исправных агрегата, считая и мой, нам нужны позарез.

По дороге проклятый Васькин опять устроил мне занятие по баскскому языку. Он вообще с утра объявил нам, что самый лучший способ научить плавать – это бросить в воду. Но поскольку он не такой изверг, он будет обучать нас гуманнее. Теперь он будет реагировать на все наши просьбы и пожелания лишь в том случае, если они будут произнесены на «нормальном человеческом языке». Другое дело, что нужные слова он нам подсказывал, но заставлял произносить их без ошибок, так что удовольствие это было ниже среднего. Я и в аглицком-то не силен, а тут вообще язык в своей основе не индоевропейский, а какой-то архаичный. Вот и сейчас он поправлял меня практически на каждом слове, заставляя повторять по нескольку раз. Смягчился он немного лишь тогда, когда я рассказал ему бородатый анекдот про грузинского учителя русского языка, который проработал по специальности двадцать лет, но так и не понял сам, почему слова «сол», «фасол» и «вермишел» пишутся и читаются с мягким знаком, а «вилька» и «тарелька» без оного. Въехав и посмеявшись, испанец признал, что понять наше издевательство над баскскими словами можно, если поднапрячь мозги.

Напрасно я надеялся, что на этом мои мучения окончены. Хренио вздумал теперь учить меня правильно строить фразу, со всеми этими долбаными временами, склонениями и спряжениями, от которых мои несчастные мозговые извилины начали выпрямляться. В конце концов я обозвал его инквизитором –