Забавная игра - Ванесса Фитч

Сандра моментально забыла обиды и принялась разглядывать апартаменты. Комната поражала не роскошью, а вкусом и изысканностью убранства. Здесь не было ни одной случайной вещи, все подчинялось единому замыслу Камин розового мрамора, тончайшие фарфоровые статуэтки, напольная ваза с огромным искусно составленным букетом. Сандра не знала, на что смотреть. Глаза так и разбегались.

— Я вижу, вы довольны, — сказала «Клубничка», правильно истолковав молчание Сандры. — Я взяла на себя смелость распаковать ваши вещи. — Она подошла к встроенному шкафу, который был искусно отделан под цвет стен и сразу не заметен.

Нехитрые туалеты Сандры одиноко висели в его зеркальном мерцающем чреве. Непонятно было, что они вообще здесь делают. В таком шкафу должны жить изысканные вечерние туалеты с перьями и кружевами, шикарные шляпки и накидки из драгоценных мехов. Грешно засорять его тряпьем.

— Осмелюсь предложить вам ночную рубашку, — сказала вдруг «Клубничка». — Вы, кажется, забыли свою. У нас всегда есть все необходимое для гостей.

— Благодарю, — ответила слегка опешившая Сандра. — Я никогда не сплю в ночной рубашке.

— О!

В этом сдержанном возгласе Сандре послышалось скрытое неодобрение, хотя выражение лица «Клубнички» не изменилось.

— Вы, наверное, устали. Не буду вам больше мешать. Если что-то понадобится, звонок у кровати. — И «Клубничка» вышла, вернее, выкатилась из комнаты, мелко перебирая короткими ножками.

— Итак, сын, — нарушил молчание граф Рэдклиф, — мы одни, и я могу наконец узнать, что происходит.

Он опустился в глубокое кресло с высокой спинкой и сделал Грегори знак сесть напротив. Лицо графа было непроницаемым. Холодные серые глаза, не мигая, остановились на высокой фигуре сына. Грег сел, где было указано. Когда-то этот взгляд действовал на него, как взгляд удава на кролика, гипнотизируя и парализуя волю, но эти времена давно миновали. Теперь он тоже смотрел на отца абсолютно бесстрастно.

— Передай мне, пожалуйста, сигаретницу. Справа от тебя. Кури, если хочешь.

— Я не курю, сэр. — Грег поднес к сигарете отца зажигалку.

— Вот как? И даже эту вашу травку?

— И ее, сэр.

— Странно. При твоем-то образе жизни…

Рэдклиф затянулся и выпустил в потолок тонкую струйку дыма. Клубясь и извиваясь, она поднялась вверх и растаяла. Грег внимательно следил за ней, словно ничего интереснее в жизни не видел. Смотреть на отца не хотелось. С годами он все сильнее усыхал и становился похож на чучело хищной птицы.

— Так что же происходит в моем доме?

— Ничего особенного, — отозвался Грег. — Сын приехал повидаться с отцом. В этом есть что-то противоестественное?

— В наших обстоятельствах — да. Я предпочел бы, чтобы меня ставили о подобных визитах в известность.

— Мы ненадолго. Всего на несколько дней.

— Мы?

— Вы не могли не заметить, что я не один.

— Вот именно, поэтому и жду комментариев. — И без того высокий голос Рэдклифа поднялся еще на пару тонов. — Эта молодая особа с такими обворожительными манерами, мисс… мисс… — Граф защелкал пальцами, призывая собеседника освежить его память.

— Мисс Финчли, — подсказал Грег.

— Да-да. В каком качестве она присутствует здесь?

— Я же сказал, что она моя приятельница, — ответил Грег, откровенно забавляясь растущим раздражением отца.

— Вижу, ты продолжаешь бунтовать.

— Какие громкие слова.

— Однако они отражают суть дела. Ты готов поставить в глупое положение своего отца, невесту, себя, наконец. Почему не приехала Бэби?

— Она занята. Готовится к предстоящему сезону. Это так утомительно. Ее, бедняжку, можно пожалеть.

— Какой странный тон для жениха накануне свадьбы.

— Канун — понятие растяжимое, — беззаботно сказал Грег. — Яблоко падает, только когда созреет.

— Мне кажется, ты испытываешь терпение и мое, и Бэби. Это небезопасно. — Глаза Рэдклифа угрожающе сверкнули.

— Эту тему мы уже обсуждали, и не раз. Не хотелось бы возвращаться к ней снова. Я чертовски устал, сэр. Так что позвольте откланяться. Увидимся за обедом.

— Я прослежу, чтобы у вас была хорошая компания. — Эти слова догнали Грега уже в дверях.

— Отлично, сэр.

Сандра приняла ванну с душистыми солями, постояла под контрастным душем и почувствовала себя заново родившейся. Глупо было так переживать, думала она, расчесывая волосы перед большим овальным зеркалом. Эти люди того не стоят. У них своя жизнь, у меня — своя. Никакого задушевного общения здесь быть не может. Да и не за тем я приехала в Лайм-Парк. Моя задача — узнать как можно больше и написать классный материал. Если все получится и мне удастся произвести впечатление на Смитти, то я могу получить колонку в газете. Название уже придумано: «Трюфели. Жизнь высшего света».

А пока, следует признать откровенно, я действую из рук вон плохо. Непрофессионально! А всему виной Мортимер со своей неожиданной лаской. Совершенно выбил меня из колеи. Попробуй угадай, что он сделает в следующую минуту. Но теперь-то я знаю, чего от него можно ожидать, и буду начеку.

Сандра ненадолго застряла у шкафа. Выбор невелик. Она никогда не придавала большого значения одежде, предпочитая костюмы на работе и джинсы с футболкой и курткой на все остальные случаи жизни. Изысканная обстановка предполагала совсем другой стиль. Но ничего не поделаешь, что есть — то есть. Кроме того, обед в узком кругу не бог весть какое мероприятие.

Сандра облачилась в свой любимый фисташкового цвета костюм и отправилась искать Барнса. Обещанная ей экскурсия по дому сулила много интересного. Однако найти старика оказалось не так уж и просто. Выйдя из комнаты, Сандра сразу же заплутала в галереях и переходах и вскоре совершенно потеряла ориентацию. Отчаявшись, она решила вернуться к себе, но тут поняла, что не помнит дороги.

А дом словно вымер. Ни звука, ни шороха, ни голосов, ни музыки. Настоящий заколдованный замок. Осторожно, на цыпочках, чтобы не нарушить эту волшебную тишину, подошла Сандра к высоким белым дверям, сплошь покрытым золотыми завитушками, и повернула начищенную медную ручку.

От того, что предстало ее глазам, захватывало дух. Огромная бальная зала с высоченным потолком, с которого свисали замысловатые бронзовые люстры с хрустальными подвесками. Стены от пола до потолка были увешаны портретами в роскошных рамах. Сверкающий узорчатый паркет так и манил заскользить в вальсе.

Воображение забурлило. Вот она входит в этот зал, ярко освещенный тысячами свеч. Воздух вибрирует от пения скрипок. На ней восхитительное белое платье с кринолином, бриллианты, и мушка на левой щеке. В руке веер из страусовых перьев. Кавалер в камзоле, расшитом золотом, протягивает ей руку. Она чувствует на себе восхищенные взгляды десятков глаз и скользит, скользит по залу, едва касаясь ногами пола.