Блокпост-47Д - Андрей Ефремов (Брэм)

Вечер прошел как обычно. На севере от Дарго слышны звуки боя. Но на это никто не обращает внимания. Сказывается привычка засыпать под звуки канонады. Позже стало известно – наши военнослужащие подверглись обстрелу. Двое ранены, трое погибли.

Пять часов утра. Где-то рядом прогремел взрыв, и тут же началась пальба. В палатке без команды все вскакивают на ноги. Во время обстрелов необходимо как можно дальше уйти от видимых больших целей и укрыться. Геркон в тапочках, трусах и с автоматом в руке уже в окопе, будто там и ночевал. Рядом быстро возникает еще несколько человек, тоже в трусах, но кроме автоматов в руках еще и разгрузки. Близорукий Саша Опер, надевая свои очки:

– Сон алкоголика краток, но крепок! – Пытается попасть ногой в ботинок. Все-таки попал, цепляет разгрузку, бежит в окоп.

Охотник не спеша и со вкусом одевается, вооружается и, бросив в пустоту палатки: – Без паники! – В полный рост, так же не торопясь, направляется в укрытие.

По периметру группировки явно происходит сражение. Опять непонятно, кто с кем воюет. Видно только, что у самарцев – вновь большая суета. Позевывая, из своей палатки выходит Котовский, одетый, но без оружия. Глядит по сторонам:

– Откуда стреляют? Пойду к самарским – они знают. – И ведь идёт! Не спеша и в полный рост!

Минут через десять все затихает. Командир возвращается как после чаепития:

– С Белготоя обстрел. Два вэвэшника ранены, один в ногу, другой в плечо.

Белготой – это поселок, как раз на противоположном от самарцев склоне.

Ну, раз такое дело, можно идти досыпать. Все двигаются в сторону палатки. Антоша Слепков, радостный и весь, как обычно, упакованный в броню, проходя мимо ограждения из мешков с песком, легко подпрыгнув, ударяет двумя ногами по огромной чурке, лежащей на мешках:

– Война кончилась!

Некоторые, у которых сон отшибло, идут помогать тем, кому делать нечего. Геркон обращает внимание на отсутствие своего любимого вентилятора. Саша Опер признается:

– Да я уже в окопе его заметил, прицепился к разгрузке. Потом принесу, не переживай!

Шесть часов утра. Где-то рядом опять прогремел взрыв и раздалась стрельба. Разница от предыдущей суеты только в том, что выбегающие бойцы сталкиваются лбами с забегающими за оружием. Рост у всех разный, но высота входного проема всегда стабильная. Тут хоть пригибайся, если высокий, хоть иди в полный рост, если мал, – лбы обязательно встретятся. При этом встретившиеся бритые головы машинально взаимно охаивают родивших их матерей и заодно какую-то «ту Люсю».

На больших скоростях при столкновениях бывает довольно больно. Представить страшно, что было бы, если бы кто-нибудь надел каску. Но, к счастью, про каски в такие моменты начисто забывается. К слову, если уж надел каску, то застегивать ремешок под челюстью нежелательно. Бывали случаи, когда осколок от снаряда или выстрел из подствольника сносили при попадании в застегнутый шлем по касательной башку.

Минут через десять все затихает, кто-то кричит:

– Война кончилась?

– Кончилась! Потерь нет!

Ну, раз такое дело, можно опять идти досыпать. Все двигаются в сторону палатки. Довольный Опер, куражась, услужливо протягивает Геркону вентилятор:

– Вот, Гаврила, сходил, принес! Гы-гы-гы!

– Спасибо, Сашенька, – отвечает Геркон, беря в руки простреленный вентилятор, – огромное тебе человеческое спасибо! – И, состроив недовольную физиономию, передразнивает: – И-го-го!

Ближе к обеду прибыли два вертолета. Пока «Ми-8» принимал раненых под шумок деловых спецов, решивших с оказией слетать в Грозный, второй, «крокодил»22, летал над группировкой и поселком, прикрывая первого и отстреливая тепловые ракеты.

Через несколько лет подполковник милиции Саша Опер закончил высшую академию МВД. Антон Слепков по настоянию супруги перевелся в другое, более мирное подразделение. И осенью 2008 года трагически погиб в автокатастрофе. Остался годовалый ребенок. Через пару лет в расцвете сил умер Котовский – за время частых командировок одолели внутренние болезни.

Достали!

…А, посадил его на бочку с порохом – пущай полетает!

Глубокий вечер. На улице, если это можно назвать улицей, густая непроглядная темень. В палатке светло, тепло и уютно. Все смотрят видео «Иван Васильевич меняет профессию». Кто-то сидит на скамейках перед телевизором, кто-то смотрит, лежа на кровати. Фразы из фильма все знают наизусть, и в этом весь смак. Например, кто-нибудь, опережая артиста, говорит: «Ключница водку делала», артист, смачно закусывая, повторяет: «Ключница водку делала». Всем, как малым детям в детском садике, становится радостно и весело, хочется похлопать в ладошки.

Вот произносится крылатая фраза: «А, посадил его на бочку с порохом – пущай полетает!» Как вдруг… Где-то совсем рядом гремит взрыв, и тут же начинается густая пальба.

Все, как обычно, вскакивают на ноги. Проснувшийся близорукий Саша Опер пытается обнаружить на тумбочке свои очки, которые Геркон заблаговременно прикладом своего автомата смахнул под его кровать. Нацепляет очки дальнозоркого Геркона, хватает ботинок. Внезапно, вспомнив матушку Гаврилы, швыряет его очки вместе со своим грязным ботинком на постель своего боевого товарища (друг, называется), хватает автомат с разгрузкой и бежит босиком.

Самые раздетые уже сидят в окопах и, потирая свои лбы, с видимым трудом, как сговорившись, опять начинают вспоминать, что же на самом деле произошло с той мамой и Люсей.

Охотник, по обыкновению, не спеша и со вкусом одевается, вооружается и, бросив: – «Без паники!» – В полный рост направляется на выход. На «улице» он с удивлением смотрит на группу не укрывшихся товарищей, стоящих совершенно спокойно, и на вооруженных братцев в семейных трусах под звуки баталии в полный рост выходящих из укрытий. – Не понял…

Выясняется, что войну устроили «вованы». Почти каждый вечер или через день они долбят по поселкам «для профилактики» из зениток и тяжелых стодвадцатидвухмиллиметровых минометов, батарея которых стоит примерно в ста метрах от отрядной палатки. От выстрела такого миномета палатка ощутимо содрогается, как будто рядом произошел взрыв. И когда это бывает без предупреждения, у бедного Геркона, человека немолодого, от неожиданности сердце на мгновение останавливается, затем начинает мелко вибрировать – хочется превратиться в нечто маленькое и забиться в неприметную щелочку.

У всех бойцов по возвращении из командировки домой еще несколько месяцев при резком, громком звуке срабатывал рефлекс самосохранения. Например, от звука лопнувшего воздушного шарика или хлопка из трубы глушителя проезжающей автомашины машинально пригибались, смеша родственников и удивляя прохожих.

На этот раз вэвэшники долбили поселок Центорой. Минут пять штрихи трассеров упирались в противоположный склон. С той стороны никто не огрызался. Только было видно, как в окнах редких домиков гасится свет.

Омоновцы, налюбовавшись представлением, возвращаются в палатку. Комментарии сводятся только к одному единодушному слову:

– ДОСТАЛИ!!!

К кому это самое «достали» имеет отношение, никто не уточняет. «Достали» редко предупреждающие вэвэшники или часто достающие «чехи»23, все одно – «достали»! Все и вся ДОСТАЛО!

Через две недели доблестные омские СОБРы с фэйсами все-таки вычислили место, откуда назойливо «доставали» «чехи». Во время «вычисления» их чуть было не посекли из пулемета, но все обошлось.

В свою очередь, якудза совместно с десантниками, потратив день и оставив частичку своего здоровья на горных дорогах и тропах, заложили в этом месте пяток фугасов с секретом. А еще спустя несколько дней, после того как парочка бандитов подорвалась, обстрелы надолго прекратились. Через неделю взяли в плен четырех членов этой банды.

Сон в руку

«Вызываю огонь на себя».

Надо сказать, в ОМОНе у всех бойцов, а не только у командиров, есть свой позывной. И настолько этот самый позывной притирается к человеку, что становится неотъемлемой его частью. И обращаются все друг к другу чаще всего не по имени-отчеству, так как это занимает слишком много времени, а по позывному. Когда приходится иметь дело с людьми из других подразделений, то при знакомстве вместо имени нередко можно услышать именно позывной. И это совершенно даже не фамильярность, а просто жизненная необходимость. Надо признать – очень удобно в боевой обстановке, когда дорога каждая секунда.

Подходит молодой, но опытный боец Охотник, потому как действительно хороший охотник, рано утром к Геркону, мужику лет за сорок, который связист и ремонтник. Оба люди уважаемые. Потому что уважают друг друга. А у Охотника еще и орден Мужества. Геркон, брея сам себе голову в палатке, изображавшую мастерскую связи, говорит: