В отсеках тишина - Лев Власов

Раньше мы терпели отдельные "капризы" механизмов и приборов. Тураев потребовал, чтобы ничего такого не было, все на лодке должно работать безотказно, без всякого норова! Дошла очередь и до аккумуляторной батареи. Командир приказал инженер-механику Саваренскому, Тихонову, Мозолькову и мне запереться на сутки во втором аккумуляторном отсеке, выключив вентиляцию, и понаблюдать за батареей. Это были страшные сутки. Мы и не подозревали, что наши аккумуляторы так бурно выделяют водород. Приборы не успевали окислять и незначительную часть его. К концу испытания водорода скопилось столько, что мы чувствовали себя сидящими на бочке с порохом. Приговор был единодушный: батарею на слом!

На лодке установили новую батарею. Это была очень тяжелая работа выгрузить старые и установить десятки новых элементов, каждый из которых весит не одну сотню килограммов, протаскивая их через узкие люки и горловины. Бригады моряков, возглавляемые Андреем Климовичем Ереминым и мной, справились с делом сравнительно быстро.

Мы опять готовимся к плаванию. Теперь подготовка проходит более организованно. Тураев стремится предусмотреть буквально все, что нам понадобится в походе, и в то же время беспощадно отделывается от всего лишнего. Он учитывает и то, что моряк должен идти в море бодрым и жизнерадостным. Поэтому все работы планируются так, чтобы перед выходом в плавание двое суток оставалось для отдыха людей.

На лодке не наблюдалось никакой суеты. Все было завершено в отведенное командиром время. Оставалось только запустить механизмы и отдать швартовы. Это мы и сделали 13 апреля 1944 года.

Тринадцатое число несчастливое, намекнули мы командиру. Он улыбнулся, сказал, что в дурные приметы не верит и нам не советует.

И все же и в этом походе нам опять не повезло. Весь путь до позиции трепал жестокий шторм. От сильной качки вышел из строя гирокомпас. Исправить его своими силами не смогли. Пришлось возвращаться. Пришли в базу поздно ночью. На пирсе нас уже ждали командир бригады И. А. Колышкин и специалисты по ремонту штурманских приборов. Быстро исправили поломку. Вечером мы уже снова тронулись в путь.

Середина апреля - это уже весна. И хотя в Заполярье в это время весной и не пахнет и зима остается полноправной хозяйкой, ночи уже становятся светлыми и прозрачными.

Такой вот прозрачной ночью мы и продолжили прерванный поход, точнее, начали новый поход, если учесть, что для подводной лодки самое трудное - выйти из базы и вернуться в нее, так как при этом надо преодолеть районы, где наиболее всего вероятна встреча с вражескими подводными лодками или столкновение с минами. Насколько эта опасность реальна, мы убедились в ту же ночь.

Миновав в подводном положении устье Кольского залива, всплыли северо-западнее острова Кильдин и пошли под дизелями. На мостике заступили на вахту помощник командира Степан Степанович Калибров и сигнальщик старший краснофлотец Иван Медарь. Вскоре зоркие глаза Медаря увидели пенную дорожку, стремительно приближающуюся к лодке. Да это же торпеда! Не первый раз, правя сигнальную вахту, Медарь своей бдительностью и необычайно острым зрением спасает корабль. Плавающую мину, вражеский самолет он всегда первым заметит. Вот и сейчас...

Услышав доклад сигнальщика, Калибров скомандовал рулевому: "Право на борт!" Афанасий Марков четко выполнил команду. Лодка резко повернула, и торпеда пронеслась всего метрах в восьми от борта.

Погружаемся. Акустик Павел Сергеев докладывает, что слышит шум винтов вражеской лодки. Вступать в поединок с ней - безнадежное дело: трудно попасть торпедой в лодку, которая находится на глубине. Немцы это тоже понимают и не повторяют атаки. Однако часов до шести утра наши акустики слышали шум винтов подводной лодки. Потом он замер-в стороне. По-видимому, вражеской лодке не хватило энергоресурсов, и она отказалась от преследования.

Мы всплыли и уже без помех двинулись на запад.

И в этом походе мы тщетно ждали команду "Пли!". Море было пусто. Ни одного фашистского судна! Много дней мы плавали вдоль побережья и ничего не нашли.

Нас изумляла выносливость нового командира. Когда он отдыхал? Все время, пока лодка двигалась на поверхности моря, командир стоял на мостике. Его куртка-канадка выцвела от ветра и брызг, покрылась коркой соли. Изредка он спускался в центральный пост, усаживался на разножке прямо под открытым люком и просил принести ему что-нибудь перекусить. Пока кок бежал на камбуз, капитан 3 ранга закрывал глаза и сразу засыпал. Сон продолжался минут десять пятнадцать. Потом командир просыпался, съедал, что принес ему кок, и снова поднимался на мостик.

Когда лодка погружалась, командир подолгу просиживал в крошечной рубке гидроакустиков, прослушивая море. Потом обходил отсеки, беседовал с матросами, шутил вместе с ними, подбодрял уставших.

Наши симпатии к командиру росли с каждым днем, и мы были уверены, что боевого успеха добьемся обязательно, и очень переживали, что плавание и на этот раз было безрезультатным. Командир успокаивал наиболее нетерпеливых:

- Побеждает тот, у кого нервы крепче и кто умеет ждать.

7 мая мы вернулись в Полярное, так и не увидев ни одного вражеского судна. Снова ремонт, снова подготовка к походу. И только в июне наши торпеды настигли цель. Как это случилось, читатель уже знает.

Видите, каким долгим и трудным оказался наш путь к боевому успеху. Это была дорога длиной в три года.

Глава третья. Карское море

Перед самым отправлением в поход, который завершился потоплением трех вражеских кораблей, меня приняли в члены партии. И когда мы вернулись в базу, заместитель начальника политотдела бригады Павел Иванович Петров, встретив меня на пирсе, пошутил:

- Давно надо было. Видишь, получил партийный билет и сразу с победой вернулся.

Это он к тому, что я намного просрочил свой кандидатский стаж: все ждал, когда наш корабль откроет боевой счет, а мы все отличимся в схватках с врагом.

Теперь мы ходим именинниками. Не было ни гроша, да вдруг алтын! На рубке нашего корабля появляется алая звезда с цифрой три посередине. Несмотря на прохладную погоду, мы все щеголяем без бушлатов - чтобы орден на груди был виден.

Наш командир В. А. Тураев стал капитаном 2 ранга. Николай Карпов, Петр Берендаков и я стали мичманами. Новые звания тем дороже, что мы теперь носим погоны.

На лодке произошли перемены. Ушли на учебу штурман Николай Кабанов и военфельдшер Анатолий Сотников. Пришел к нам новый командир минно-торпедной боевой части капитан-лейтенант Александр Герасимович Козин. Несмотря на солидное звание, он только начинает службу на кораблях. Окончив в 1941 году военно-морское училище, Козин попал на сухопутный фронт, воевал в лесах Карелии. Конечно, он за эти годы многое забыл, но зато развил неоценимые качества - упорство, неиссякаемое трудолюбие. И в обращении прост и сердечен. Он быстро снискал искреннее уважение подчиненных, особенно тем, что не стеснялся обращаться за помощью к старшинам и матросам, учиться у них.