Поцелуй мертвеца - Лорел Гамильтон

— Нет, — отрезал Биллингс, указывая на закованных вампиров. — Я хочу, чтобы они видели, что произойдет с их друзьями. Я хочу, чтобы они знали, что произойдет! Я хочу, чтобы они увидели это! Я хочу, чтобы они, черт подери, поняли, что ждет каждого, абсолютно каждого из них. Эти проклятые кровопийцы не смеют убивать копов в Сент-Луисе и не умереть после этого. Только не здесь, не в нашем городе. Они должны к хуям сдохнуть за это и я требую, чтобы Блейк выполнила свою чертову работу и показала этим ублюдкам, что их ждет! — Он закончил последнее предложение наклонившись так близко к лицу Зебровски, что слюна попала на его очки.

— Ладно, Рэй, давай-ка прогуляемся.

Зебровски коснулся его руки, пытаясь увести Рэя подальше от тел, вампиров и меня.

Биллингс, чье имя, очевидно, было Рэй, отдернулся от прикосновения и направился в сторону закованных и стоящих на коленях вампиров. Они отреагировали, как люди: отпрянули, с проявившимся на их лицах страхом. Боже, все они умерли совсем недавно, поэтому их лица были настолько человеческими.

Один из полицейских немного неуверенно преградил ему дорогу, начав:

— Лейтенант...

Биллингс, достаточно сильно, чтобы тот споткнулся, оттолкнул с дороги стоящего ниже себя офицера. Мужчина потянулся за своей дубинкой, но не мог ее применить против лейтенанта, а с учетом двенадцати дополнительных сантиметров роста и еще как минимум двадцати двух дополнительных килограмм мышц числившихся на счету у Биллингса, офицер, лишенный весомых физических аргументов, отступил без вариантов. Блядь.

Биллингс сграбастал своими огромными ручищами одного из ближайших к нему пленников и, вздернув, поставил того на ноги. Им оказался один из подростков, но Биллингс, равно как и я, не считал его таковым.

— Биллингс! — крикнула я

Если он и слышал меня, то виду не подал. Крикнул Зебровски:

— Рэй!

Раздались и другие окрики, но казалось, он никого из нас больше не слышал. Он замахнулся, его кулак был уже наготове, но я тотчас оказалась рядом, схватив его за руку. Не знаю, кто больше был поражен, что я умудрилась вовремя туда добраться, чтобы предотвратить удар — он или я. Я действовала достаточно быстро, чтобы подоспеть до того, как он ударит арестованного, но недостаточно для того, чтобы встать на пути удара, и весу мне не хватило, чтобы не дать ему совершить замах. Я подлетела в воздух, все еще цепляясь за него, как маленькие дети, качающиеся на руках своих отцов. Я сбила его баланс, чтобы он не ударил мальчишку. Он отстал от парня, упавшего на пол, потому что тот не способен был маневрировать из-за цепей. Биллингс развернулся со мной, все еще болтающейся у него на руке. Свободной рукой он схватил меня за волосы, словно собирался метнуть через всю комнату, а я просто среагировала, позволив себе сделать то, чего так жаждала с того самого момента, как чистое, алое пламя его гнева коснулось меня — поглотила его ярость. Я впитала ее через пучок мышц на его руке, за которую цеплялась, через переплетение его пальцев на моих волосах, через груду его такого большого и крепкого тела рядом с моим настолько меньшим. Пока он тяжело и громко дышал, я осушала его гнев через биение его сердца, пульсацию крови, и пока я поглощала густое, алое пламя ярости, я чуяла его находящуюся так близко кожу: пот и запах его страха, который скрывался за всей этой озлобленностью. Под всем этим, под пульсирующей горькой сладостью агрессии я уловила запах его крови, словно Биллингс походил на кекс, покрытый темной горьковато-сладкой шоколадной глазурью, которую можно было слизать с теплого, пропитанного теста, а там внутри — горячая, жидкая начинка, с самым сладким и густым шоколадом, скрытым подобно спрятанному сокровищу, что делало его ярость еще слаще. Все, что мне нужно было сделать — это прокусить сладкую, слегка солоноватую кожу его запястья, которое находилось прямо у моего рта, что пульсировало так близко у моих ладоней, там, где они обхватывали его руку.

Он отпустил мои волосы, опустив меня на землю. Его глаза были широко распахнуты, лицо хмурилось, словно он пытался о чем-то вспомнить. Он выглядел растерянным, когда аккуратно поставил меня на пол.

— Где мы? — спросил он.

Я все еще не отпускала его руку, хотя теперь это больше походило на то, что мы держимся за руки, нежели я за него цепляюсь.

— Мы на старом пивоваренном заводе, — ответила я, и мне не понравилось, что он не знал, где мы находились; это заставило меня задуматься о том, чего еще он не помнил. Что я с ним сделала? Я и раньше питалась гневом, но никто ничего раньше не забывал.

Он сжал своей большой рукой мою маленькую руку, и моргнул, глядя на съежившегося у его ног вампира.

— Почему эти люди скованы?

Господи, он не помнил, что они были вампирами, что означало...

— Лейтенант Биллингс, что последнее вы помните?

Он нахмурился, и попытка сконцентрироваться явно отразилась на его лице, как и в сжатии его руки на моей. Его глаза стали слегка испуганными, и он просто покачал головой. Вот дерьмо.

Появились Зебровски, Смит и несколько полицейских.

— Рэй, — позвал Зебровски, — нам нужно прогуляться.

— Прогуляться? — спросил Биллингс.

— Да, — сказал он и прикоснулся к руке Биллингса в том месте, где он сжимал мою.

Биллингс кивнул, но так и не выпустил меня.

Зебровски потянул его за руку, лишь слегка, чтобы заставить его пойти с ним, и Биллингс сдвинулся с места, по-прежнему не выпуская моей руки.

— Она может пойти с нами?

— Не сейчас, — ответил Зебровски и посмотрел на меня. Его взгляд ясно спрашивал, что я с ним сделала. Я пожала плечами и знала, он понял выражение моего лица. Он даже мог поверить, что я не знаю, что произошло с большим лейтенантом.

Биллингс не горел желанием отпускать мою руку, и в этом тоже не было ничего хорошего. Я не просто поглотила его ярость, я сделала нечто большее, чем намеревалась.

Зебровски умудрился сделать так, что Биллингс отпустил меня и пошел с ним, но беззвучно проговорил:

— Позже.

Мы поговорим позже, я знала, что так и будет. Двойной пиздец.

— Спасибо, — произнес вампир на полу.

Я посмотрела на него. У него были серо-голубые глаза, но сейчас они больше казались серыми. Его короткие светлые волосы были в полном беспорядке, словно они вились, когда отрастали немного длиннее, а теперь пытались делать это, даже будучи короткими, поэтому они выглядели взъерошенными, хоть это было не так. Не то шевелюра казалась слишком густой для его лица, не то его лицо было слишком худощавым для таких пышных волос. Его джинсовая куртка и футболка с логотипом какой-то рок-группы, выпущенная поверх джинсов, и кроссовки делали его похожим на сотни других подростков, если только не обращать внимания на странную стрижку и на удивление слишком худое лицо. Я поняла, что оно выглядело голодным, словно он недостаточно питался, а затем я осознала, что было на самом деле; он не кормился сегодня ночью. Он умер настолько недавно, что его кожа еще не потеряла оттенок человеческого загара, с которым он умер, поэтому он и не выглядел слишком бледным, но я чувствовала, что сегодня он еще не пил крови. По крайней мере, этот не полакомился копом, которого мы нашли проколотым дюжиной клыков.