Спасение Рейн - Келси Кингсли

— Я просто тусуюсь с парнями.

— Пиздеж, — прошипела мама, выхватывая у меня из рук пакет молока и засовывая его обратно в холодильник. — Готова поспорить, что ты там, на улице, обхаживал какую-нибудь из этих шлюшек. Не так ли?

— Да, мам, именно этим я и занимаюсь, — пробормотал я, качая головой.

Она не знала, что я все еще девственник. Когда, черт возьми, мне было найти время для секса, если был слишком занят, зарабатывая достаточно денег, чтобы быть уверенным, что смогу поддерживать свет между тысячами ее потерянных и найденных работ?

— Ну, я точно знаю, что ты принимаешь таблетки.

Вот это привлекло мое внимание.

— Что? — огрызнулся я, не обращая внимания на стакан молока на стойке. — О чем ты говоришь?

Мама поспешила к своей сумочке, спрятанной среди кучи писем и всяких безделушек на столе. Достала оранжевую бутылочку, которая была мне слишком хорошо знакома, и тряхнула ее содержимым перед моим лицом.

— Знакомо? — ехидно спросила мама, и, конечно же, так оно и было.

Я наблюдал за тем, как она трясет этой штукой, с тех пор, как стал достаточно взрослым, чтобы самостоятельно ходить на горшок.

— Ты ведь брал их, не так ли? Не думай, что я не замечаю их пропажи, Солджер. Я облажалась — я это знаю и признаю это. Но не думай, блядь, ни на секунду, что я дура, потому что это не так, и яблоко от гребаной яблони недалеко падает.

Я медленно покачал головой.

— Ты совершенно не понимаешь, о чем говоришь.

— О, — хмыкнула мама, бросая пузырек обратно в сумку, — я точно знаю, о чем говорю. Ты чертов наркоман, как и твоя старая мама.

— Я совсем не такой, как ты, мама.

У меня мурашки побежали по коже от одной только мысли, что она может обвинить меня в том, что я хоть в чем-то похож на нее.

— И знаешь, почему?

Мама расправила плечи и посмотрела на меня снизу вверх, как будто ее худощавое, птичье телосложение ростом в метр шестьдесят сантиметров имело хоть какой-то шанс запугать меня при моем росте почти в два метра.

— Почему?

— Потому что я, — ткнул пальцем себе в грудь, стараясь попасть в логотип продуктового магазина на своей футболке, — держу этот чертов свет включенным, мам. И, кстати, ты никогда не задумывалась, почему мистер Перселл не спрашивает о квартплате, когда ты забываешь?

Я не дал ей возможности ответить. Схватил с прилавка свой стакан молока и устремился в свою комнату, где захлопнул за собой дверь и плюхнулся на неубранную кровать. Затем прочитал одну главу из книги, которую читал, послушал, как мама что-то разогревает в микроволновке — вероятно, мясной рулет, который приготовила мама Билли, — и пошла в свою комнату. Я подождал пятнадцать минут, убедившись, что она не выйдет в ближайшее время, а затем на цыпочках прокрался на кухню, залез в ее сумку и пополнил свои запасы.

Приближались выходные, и нам нужны были деньги.

Восемнадцать лет

— Эй, Солджер, у тебя есть что-нибудь для меня?

— Может быть. — Я убрал руку с плеч Тэмми, девушки, которую уже начал привыкать называть своей. По крайней мере, на данный момент. — У тебя есть что-нибудь для меня?

В «Яме» было многолюдно, но это было типично для субботнего вечера поздней весной. Я увел парня, который, как я знал, был старшеклассником, подальше от бдительных глаз и опустил руку. Он сунул мне между пальцев сложенную купюру. Я посмотрел вниз, увидел, что это двадцатка, и достал из кармана две маленькие розовые таблетки.

— Ты знаешь, как это работает, — сказал я ему, понизив голос с холодным предупреждением. — Ты не возвращаешься ко мне по крайней мере пару недель. И лучше не попадайся мне на глаза, если ты попросишь кого-нибудь другого купить для тебя товар. У меня здесь повсюду глаза. Ты меня понял?

Это было правило, в которое я по глупости верил, что оно принесет пользу. Они могли принять таблетку, может быть, поделиться ею с другом и хорошо провести время, но это было ненадолго. Я полагал, что если эти дети не будут постоянно приходить ко мне за наркотиками, то у них будет меньше шансов стать зависимыми от этого дерьма — так я говорил себе.

В глубине души я догадывался, что они просто пойдут к кому-нибудь другому. Ведь всегда оставался Леви Стрэттон, который в последние годы стал чем-то вроде соперника, и этот жуткий мудила Сет, с которым он всегда тусовался. С тех пор как я начал воровать мамины таблетки и продавать их своим сверстникам, ни один из них не вышел из этого дела, так что я знал, что бизнес для них все равно должен быть выгодным. Но… не знаю. Наверное, мне нравилось думать, что, по крайней мере, это не будет моей виной, если они подсядут, не переставая осознавать, что я тоже держу их за руку на темной, грязной дороге к зависимости и наркомании.

Парень сказал, что все понял, поблагодарил меня и ушел, как ребенок, только что ограбивший конфетный магазин, а я вернулся к Тэмми.

Я знал ее много лет — с того момента, как пять лет назад она спросила мое имя и возраст. Я знал, что Тэмми заинтересовалась мной с тех пор — она не скрывала этого, глядя на меня хлопающими глазками и зажав нижнюю губу между зубами, — но та никогда не предпринимала никаких шагов, пока я не стал совершеннолетним. Сейчас, в двадцать три года, Тэмми нравилось дразнить меня тем, что она — совратительница малолеток.

А я? Ну… честно говоря, мне просто нравилось трахаться.

— Хочешь дать мне одну из них? — спросила Тэмми, протягивая руку и шевеля пальцами.

— Нет, — ответил я, усаживаясь на старую ржавую скамью, которую кто-то притащил в «Яму» задолго до меня.

— Давай, детка. — Тэмми забралась ко мне на колени и облокотилась на мои бедра. — Я буду сосать твой член.

Я закатил глаза.

— Я не позволю тебе отсасывать у меня ради таблеток, Тэмми.

— Почему?