Слепцы - Александр Золотько

– Так я напомню, – Кривой похлопал Молчуна кинжалом по щеке. – Напомнить?

– Жлоб? А, Жлоб! Конечно, он только третьего дня отсюда съехал. С самого утра. Вы его ищите?

– Дурак, – без злобы ответил Рык. – Я ж тебе от него привет передаю, значит, видел его позже тебя. Третьего дня видел. И вчера видел. Разговор у нас с ним получился долгий. Он все постоялый двор поминал да тебя. Да еще очень на свою жадность жаловался. Плакал и жаловался.

Молчун обмер.

Это был нехороший разговор. Этот разговор не закончится тем, что разбойники заберут все добро. Тут пострашнее выходит.

– Рык, а давай я с ним поговорю? – предложил Кривой. – Очень я люблю с такими разговоры разговаривать. Очень. Он же, зверюга, под нас убивал. Помнишь? Будто это мы паломников ограбили да кишки выпустили, всем – женщинам, детям… Десять человек, между прочим. Нас же тогда даже стражники пытались найти в лесу. Помнишь? Ведь он, больше некому.

Острие кинжала медленно двигалось по телу Молчуна, оставляя за собой тонкую красную линию. Выступила кровь, потекла вниз.

– Отойди, Кривой. Если он скажет, что мне нужно, умрет быстро. Я слово даю! – Рык словно невзначай положил ладонь на рукоять меча – выходило, что он вроде как на мече клянется, а эта клятва даже у разбойников считалась нерушимой.

– Как знаешь! – пожал плечами Кривой. – Я тогда вон с Хорьком посижу, полюбуюсь, как он тебе врать станет.

Кривой ударил Молчуна, не сильно, но того развернуло на крюке и стало раскачивать. Все поплыло перед глазами – бревенчатые стены, столы, лавки, кухонная дверь, сапоги Битого…

– Я скажу, – простонал Молчун. – Все скажу. Где что зарыл…

– Ты же все понял. И прекрасно знаешь, что никто до самого утра нас не потревожит. И знаешь, как ты не понравился Кривому.

Кривой цыкнул зубом и сел возле Хорька, скрестив руки на груди.

– Пытать будут? – Хорек спросил тихо, но Молчун это услышал.

И увидел, как кивнул в ответ Кривой.

– Жлоб сказал, чью девочку тебе продал?

– Что? – переспросил Молчун.

– Я не буду дважды повторять, – предупредил Рык. – Это первый и последний раз. Тебя Жлоб предупредил, чья девочка?

– Какая девочка? – Молчун заметил, как нахмурился Рык, и зачастил: – Их две было. Пять мальцов и две девочки. Какая из них?

– Той, которой трех лет еще не было. Или ты про одну знаешь, а про другую – нет?

– Ни про кого я не знаю. Зачем? Сами подумайте, господа разбойники. Зачем мне это? Ну, привез, спрятал в подпол, я ему ключ от замков отдал – он так требовал. Детей он туда спрятал. И девку какую-то на этот раз. Говорил, что сам попользуется, а потом на Черную ярмарку… Девку с собой забрал. А что?

– А детей куда дели?

Молчун вздохнул, хотел ответить, но слова застряли в горле.

Рык чуть приподнял правую бровь.

– Их увезли, – выпалил Молчун. – Приехали и увезли…

– Кто увез? Куда?

– Не знаю. Жлоб привез деток, – в голосе Молчуна появилась слеза, – побыл тут дня три. Потом приехали его знакомые, двое – такой высокий мужик, вроде как из Крепостей, и с ним степняк. Мы еще подумали, как это степняк тут, в наших краях, да по морозу… Помнишь, Сапог?

Сапог не ответил.

– Да что ж ты молчишь, Сапог, скажи, подтверди!

Рык, не вставая, взмахнул мечом – словно огнем обожгло бок Молчуна, лезвие скользнуло по ребрам, срезая плоть и кожу.

Молчун было вскрикнул, но вовремя сцепил зубы. Не нужно их распалять. Кричащая жертва, Молчун это знал по себе, возбуждает желание еще придавить, сломать совсем, превратить в грязь и страх.

– Не было никого, – Рык опустил меч на колени.

С острия медленно капала кровь, и Молчун не мог отвести взгляда от капель, разбивавшихся одна за другой о давно не мытый пол. Это его кровь.

– Жлоб уехал, ни с кем не разговаривая. Я это знаю. Тут был мой человек.

Молчун смотрел на кровь, не отрываясь. Рана на боку полыхала болью.

Мальчишка дернулся, попытался вскочить, но Кривой силой удержал его на лавке.

– А… Да, забыл… Он уехал, а потом…

Теперь бы понять, человек Рыка уехал со Жлобом или оставался здесь. Ну не мог он видеть Серого Всадника. Не мог. Тот приехал ночью, в дом не заходил…

– Приехали, детей забрали, я отдал, как Жлоб приказал…

– А плату?

– Что – плату?

– Плату за детей?

– Не знаю. Не знаю… наверное, потом заплатят. Мне ничего не передавали… Сами как-то, может, Жмот за долги…

Меч снова поднялся в воздух, Молчун зажмурился и сцепил зубы, но на этот раз клинок просто опустился острием на пол в лужицу крови.

– Жмот получил плату, семь малых северных тюков дурь-травы за семерых детей. Либо от покупателя, либо от тебя.

– От покупателя, от покупателя…

– Но они же не виделись?

– Так тот заранее оставил. Тот, высокий, с Севера. С которым был степняк…

– Жмот должен был привезти шестерых. Он мог заранее предупредить только о шестерых. А привез семь. Ему не могли оставить плату заранее, – Рык словно хотел разъяснить бестолковому Молчуну, почему не верит его словам. – Ты держишь тут дурь-траву?

– Да что ты с ним играешь? – не выдержал Дылда, вскочил с лавки, подскочил к Молчуну и влепил затрещину, от которой тот чуть не слетел с крюка. – Не ври, придурок, Рык со Жмотом считай сутки разговаривал. Шкуру у того с ног снимал. Сам прикинь, мог тот утаить что-то?

– Я пообещал его дочерей продать, – добавил Рык.

И вот тут Молчун поверил.

Знал он, как относится купец к своим дочкам.

– Серый Всадник, – выдохнул Молчун.

Он сразу произнес самое главное, чтобы потом все остальное говорить было уже легче.

– За детьми приехал Серый Всадник. Как обычно. Он приезжает раз в полгода, никогда не опаздывает. Жлоб привез детей… Оставил. Я ему отдал дурь-траву. Потом приехал Серый Всадник, забрал детей, оставил мне еще травы на следующий раз. У меня тут запасец на всякий случай…

– Сколько?

– Десяток. Десяток тючков…

Дылда радостно зыркнул на Заику, тот заулыбался в ответ. Вот и еще кусочек богатства. Как в сказке.

– Куда увезли детей?

Молчун замялся.

– Ты же и так все сказал. На то, чтобы тебя убили за болтовню, уже хватит. Не так?

– Так.

– Куда повезли?

– Они не говорили… Прямо не говорили, – торопливо добавил Молчун. – Их было четверо: Серый Всадник, баба – я ее не видел, только голос слышал, она детей забирала из подпола – и еще двое…

– Высокий северянин и степняк! – засмеялся Дылда.

– Нет, обычные. Молчали, но по одежде и по оружию, да и по лицу, вроде наши. Ну, самое дальнее, из Воли. На санях такой короб стоял, кожаный, что внутри, я не видел…

– Шкуры там были, – выкрикнул Сапог торопливо. – Меха. Я заглянуть успел. Детей одели тепло и посадили вместе с бабой в короб, один – за возницу, двое – на конях. На черном и, понятно, на сером. А в сани пара гнедых была запряжена. Сани новые, короб такой – на все сани. Лиц конных я не видел, а возница – рыжий. Точно – рыжий, бороденка плохонькая и усы. На главном был плащ серый, волчьим мехом отороченный, и меч я еще видел у седла. А сам он с кинжалом ходил, с таким, как вот у господина Кривого…