Спаси меня (ЛП) - Луис Тиа

— Были ли сестры добры к тебе?

Она колеблется.

— Они научили меня молиться. Они научили меня не смотреть на мальчиков. Они научили меня, что трогать себя — это грех.

— Звучит примерно правильно. — Я откинула голову назад и сделала еще один долгий глоток. Боль все еще скручивает мои внутренности, как мочалку, которую выжимают насухо. — Они били тебя или заставляли стоять на коленях на рисе?

Ее смех удивляет меня.

— Нет! Сестра Каролина была очень добра ко мне. Она сказала, что, когда я уеду, я должна заниматься Божьим делом.

Закрыв глаза, я чувствую, как малейшая грань притупляется от зазубренного стекла, наполняющего мой желудок.

— И что же это за дело Божье?

Еще одна задумчивая пауза.

— Думаю, то, что я делаю сейчас? Помогаю тебе…?

Я переворачиваю пакет со льдом в руке, затем подношу его к щеке.

— Почему ты хочешь уехать отсюда? Аранья плохо к тебе относится?

— Он очень добр ко мне… Но… Я чувствую, что он плохой человек. Я знаю, что он не мой отец, но он хочет, чтобы я его так называла. — Ее темная голова опускается. — Я думаю, что однажды он может причинить мне боль. Я должна уехать отсюда с тобой.

Она умная девушка. Я не знаю, что это такое, но какой бы инстинкт ни побудил мою бабушку покинуть родной город и отправиться в огромную страну, враждебную ее расе, тот же самый инстинкт побудил меня пойти в армию после того, как я потеряла ее. Тот же самый инстинкт, похоже, движет и моим маленьким другом, пришедшим ко мне.

— Я помогу тебе сбежать, — успокаиваю я ее. — Не знаю, как, но помогу. А сейчас тебе нужно вернуться в свою комнату. Ложись в кровать и спи.

Она медленно встает и без единого звука идет к двери, но перед тем, как уйти, останавливается.

— Теперь ты будешь спать?

Мне не нужно думать над ответом.

— Нет.

— Мне жаль, что Аранья ударил тебя. Я больше не позволю ему этого делать.

С этими словами она исчезает за дверью, оставляя меня в недоумении, что она могла иметь в виду. Я уверена, что маленький подросток даже не представляет, на что способен ее "папасито". Надеюсь, она никогда не узнает. А пока я должна понять, как мне выполнить свое обещание, если у меня нет оружия, нет контакта с Эллой, и я окружена вооруженной охраной.

Я была подготовлена к подобным ситуациям. Я должна пока отложить свою личную душевную боль. Я должна упаковать ее в коробку, отложить в сторону и вспомнить те дни, когда у меня еще не было напарника. Я знаю этот комплекс как свои пять пальцев. Мы можем быть мухами, запутавшимися в паутине, но я знаю, какие ниточки нужно оборвать, чтобы освободить нас.

Во рту у меня пересохло, а голова раскалывается от боли, когда я просыпаюсь на следующее утро. Я лежу на холодной испанской плитке, в руке пустая бутылка из-под текилы, а сквозь двойные двери льется яркий свет солнца.

Наверное, уже за полдень. Я понятия не имею, в котором часу я окончательно отключилась вчера вечером. Как я и предполагала, потребовалась вся бутылка, чтобы заглушить боль… только боль все еще со мной, горит в животе. Сегодня вечером попробую еще раз.

А пока я возвращаюсь к незаконченному делу, связывающему меня с этим местом. Аранья спрятал свой арсенал в нескольких местах по всей территории. Самый богатый арсенал находится в шкафу в его спальне. Я видела его всего один раз, когда работала здесь под прикрытием, но, подобно стенам с туфлями Имельды Маркос, мои глаза были ослеплены его демонстрацией оружия всех размеров, форм и уровней автоматизации.

Вероятность того, что я доберусь до этого запаса, меньше нуля, но я знаю о другом, более мелком тайнике на главном этаже рядом с его кабинетом. Осколок стекла режет мне внутренности, когда я вспоминаю то самое место, где я впервые увидела своего мужа — красивого мужчину, стоящего передо мной с оружием в обеих руках. Мы оба тяжело дышали от борьбы и адреналина, и когда мы увидели друг друга…

Я должна прекратить эти мысли. Я должна оставаться сильной и сосредоточиться на своей новой миссии.

Я медленно встаю, голова пульсирует с каждым ударом сердца. Я наливаю воду из хрустального графина в бокал, стоящий у моей кровати. Мне нужна еда. Я должна выяснить, где сегодня находится Аранья и как я могу получить в свои руки оружие.

Открываю шкаф и вижу старую одежду, которую я носила в те дни, когда соблазняла его. Меня отправили сюда, чтобы я проникла в его организацию, узнала все, что могла, о логистике и людях, вовлеченных в нее, выжала из него все возможные сведения, а затем убила его. Все было так просто… пока не стало иначе.

Я достаю из шкафа облегающее белое платье. Оно похоже на то, что было на мне в последний день пребывания здесь: без рукавов, с пуговицами спереди. Горловина занижена, а длинная юбка широкая, что мне даже нравится больше, потому что не стесняет движений. Самое лучшее в этом наряде? В нем я выгляжу невинно. Я завязываю волосы в высокий хвост, чтобы подчеркнуть эту иллюзию.

Менее чем через тридцать минут я спускаюсь вниз, чтобы найти еду и скрытно выяснить, сколько здесь людей, насколько хорошо они вооружены и где размещены. Оттуда я попытаюсь пробраться в скрытый арсенал Араньи.

— Мисс Стил, — прозвучал в голове знакомый голос, сразу же заставивший меня насторожиться.

— Рафаэль. — Этот бывший мексиканский наркобарон уже почти десять лет скрывается в качестве главного повара Араньи. — Не ожидала тебя здесь увидеть.

— Ты думала, я сбегу? — Черные глаза сужаются, а в руках у него десятидюймовый поварской нож.

— Так поступают крысы, когда их загоняют в угол.

— Мы не крысы, novio(дружок). Мы волки, и мы окружим тебя и разорвем на куски.

У меня челюсть сжимается. Такие люди, как Рафаэль, — причина, по которой я присоединилась к черным оперативникам. Они — единственное, что нас с Иви объединяло… до того, как мы оба влюбились, до Мейса. Боль застывает в груди, но я загоняю ее обратно в отсек. Я должна держать ее там, пока не закончу это дело. Потом я уйду и буду оплакивать свою любовь.

— Неужели? — Мой подбородок опускается, и я поднимаю глаза на него. — Когда я была здесь в последний раз, эти lobos (прим. перевод с испанского волки) бегали, как испуганные perritos (прим. перевод с испанского щенки).

Он пересекает комнату, и я ставлю ноги в позицию, готовая к бою. Я могу быть безоружной, но у меня все еще есть боевая подготовка.

— Аранья сказал, что мы не можем тебя трогать. — Он перевернул большой нож, направив его мне под подбородок. — Если это когда-нибудь изменится…

Наши взгляды слились, и я не моргаю. Я не двигаюсь, пока он проводит кончиком лезвия по моему подбородку. Шум закрывающейся двери прерывает его выступление, и он опускает оружие, поворачиваясь на пятках обратно на кухню.

— Да, щенок, — говорю я себе под нос. — Беги, когда большие собаки приходят на зов.

Оглянувшись, я увидела, что охранник уже стоит в гостиной. Он не наблюдает за мной, но в руках у него винтовка. Это два… Я прохожу на кухню и достаю тарелку с деликатесной нарезкой. Беру сыр и два кусочка багета с корочкой. Это не очень большой завтрак, но он придаст мне сил, чтобы закончить эту работу. Я ни за что на свете не стану просить Рафаэля о чем-либо. Этот ублюдок отравит меня и свалит все на плохое охлаждение.

Присутствие Рафаэля подтверждает мои подозрения. В этом месте у меня нет союзников. Каждый человек здесь либо скрывающийся наркобарон, либо один из головорезов Араньи. Все они знают меня и думают, что им известна моя роль в поджоге и уничтожении этой группировки шесть лет назад. Только мое первоначальное задание было гораздо более зловещим. Если бы мне это удалось, никого из них не было бы в живых.

Мои сандалии бесшумно стучат по кафельному полу. Я медленно иду по прохладному коридору, соединяющему главный дом с кабинетом Араньи. Я насчитала еще трех человек — двое гуляют снаружи и один у черного входа. По крайней мере, этот придурок Рафаэль дал мне ценную информацию. Всем им было приказано не трогать меня. Это ценно и зловеще. Это значит, что у Араньи есть свои планы по избавлению от меня.