Черно-белый танец - Анна и Сергей Литвиновы

– Ну-ну, – покачала головой Настя. Она до сих пор с дрожью вспоминала вступительный мини-экзамен, который ей устроила англичанка. Но детали Арсению рассказывать не стала. Будет ему сюрприз…

Хуже бабки никого и придумать нельзя. Цеплялась к нему все утро: и в прихожей он наследил, и туалетную бумагу в унитаз выбросил, хотя для нее специальное ведерко в туалете есть. Вот грымза! Ладно, пусть он и не особо званый – но все-таки гость. Егор Ильич ему так и сказал: «Чувствуй себя, как дома». Да и Настя к нему нормально отнеслась. Выпендривалась, конечно, но поглядывала с интересом. А вот бабку, Галину Борисовну, приручить пока не получалось… Сеня пять часов сиднем просидел в комнате, чтобы лишний раз не наткнуться на старую ведьму. В Южнороссийск позвонить, сказать своим, что добрался, тоже не решился.

На новом месте, на новых накрахмаленных простынях не спалось. Сеня вертелся, вставал, подходил к окну, снова вертелся и еле дождался, пока Настя вернется из школы.

Слышал из своей комнаты, как хлопнула входная дверь, как из прихожей зашелестел возмущенный шепот: видно, бабка на него тут же принялась ябедничать.

– Да ладно тебе, бабуль! – донесся Настин голос. – Это шофер натоптал. У него ботинки рифленые. А бумагу я тоже в унитаз бросаю.

Девушка заглянула в Сенину комнату:

– Не спишь… шаланда с кефалью? Пойдем обедать. Нам выходить через полчаса.

Настины глаза смотрели насмешливо, но не зло, и у Сени сразу потеплело на душе.

К обеду он переоделся: самоновейшие джинсы «Ливайс» (все лето на них зарабатывал, каждые пять рублей тут же менял на боны для «Альбатроса») и индийская ковбойка (не особо фирменная, зато, бабушка говорила, ему очень идет). Но Настя только мельком взглянула на его моднейший наряд и ничего не сказала.

С обедом справились быстро (бабка, к счастью, из своей комнаты не показывалась). Сеня, науськанный своими родичами, взялся было мыть посуду, но Настя округлила глаза:

– Обалдел? Оставь. Пошли быстрей, мы опаздываем!

Видно было, что она нервничает.

– Урок, что ли, не выучила? – поинтересовался Сеня по дороге.

Настя неуверенно ответила:

– Да вроде, учила… Только на Вячеславовну никогда не угодишь. Ну, сам увидишь.

Преподавательница английского проживала поблизости.

«Малая Бронная улица», – прочитал Сеня на табличке. Дом оказался еще солиднее, чем у Капитоновых: в холле имелись не только зеркала, но и кресла, а также парочка пальм в кадушках.

– Как у вас в Москве только не раскурочивают эти пальмы?

– Вон, видишь, будочка? Там милиционер сидит, настоящий.

Лифт – тоже, зараза, с зеркалами – бесшумно вознес их на седьмой этаж. Настя глубоко вздохнула и позвонила в богатую, обшитую деревом, дверь. Сеня скромно держался за ее спиной. Отчего-то ему передалось Настино беспокойство.

Дверь распахнулась. Но на пороге Сеня увидел не англичанку. Их встречал парень: высокий, тонкогубый. Гораздо старше Сени: лет, наверно, двадцати. Он с ухмылочкой стрельнул взглядом в Настю. Перевел глаза на Арсения и совсем уж расплылся:

– А, вот и наш провинциальный гость. Алоизий, если не ошибаюсь?

– Привет, Жень, – проговорила Настя. – Ну чего ты ко всем цепляешься?

– Цыц, крошка! – весело заткнул ее Женя. И снова обратился к Арсению: – Кухарка сказала, в Елисеевском даже вареной колбасы нет. Это вы там ее уже всю скупили?

От такого приема Сеня на секунду опешил. А потом сжал кулаки, отступил на шаг…

– Сеня, Сеня, – сжала его руку Настя.

В коридоре между тем появилась преподавательница. Властно сказала:

– Кыш отсюда, Эжэн… Don…t rasp on my nerves… Good afternoon, Nastya. Hi, Senya. Come in[1].

Недорезанный Эжэн-Женя послушно исчез в недрах квартиры. На прощание окинул Сеню ледяным взором.

«Вот и первый столичный враг, – быстро подумал Арсений. – Интересно, что я ему сделал?»

Но мысли тут же перекинулись на англичанку. Ну и произношение у нее – с их школьной учителкой не сравнить! Как настоящая интуристка говорит. «Чуть побыстрее – и я ничего не разберу».

Они прошли в комнату, расселись. Сеня мимолетно отметил: в Южнороссийске он ничего подобного даже не видел. Ладно, огромный телевизор и даже видик. И угрожающий массивный магнитофон с отдельно стоящими колонками. И бронзовые лампы – будто из романов Агаты Кристи. Но целая стена англоязычных книг! Штук тысяча, не меньше. Где, интересно, англичанка их достала? (Сеня стрельнул глазом по обложкам – большинство авторов были ему неизвестны). «Сейчас как даст мне какого-нибудь Шекспира на перевод – тут я поплыву».

Но мучить его Шекспиром англичанка не стала. Вместо этого протянула отпечатанный на машинке текст. Попросила:

– Read and translate. You have half an hour[2].

А сама между тем заговорила с Настей. Принялась гонять ее по самому сложному времени perfect continuous. Сеня с удовольствием отметил, что он бы отвечал лучше. Впрочем, едва он начал вникать в собственное задание, радость его быстро улетучилась. Один заголовок чего стоил – Сеня в него минут пять врубался: «Особенности полиграфического решения проблемных журналистских материалов». Дальше не легче. Какие-то шрифты, кегли, лиды… пес его знает, кто они такие, эти лиды. «Наверно, от слов „лидер, лидировать“, – лихорадочно думал Сеня. – А что это может быть в контексте? Заголовок? Ведущий публицист? Лучшее место на полосе? Нет, похоже, что-то другое. Наверно, ударное начало статьи. Точно – зацепка. Интригующая вводка, специально выделенная жирным шрифтом… М-да, вот это текстик…»

Полчаса истекли незаметно. Сеня едва успел перевалить за половину задания.

– And now – let…s concentrate on you, Senya[3], – обратилась к нему репетиторша.

Настя, заметил Сеня, не удержалась от облегченного вздоха. И уставилась на него: заинтересованным, испытующим взглядом.

– Just translate it into the Russian, – попросила преподавательница.

«Ну, была ни была. Главное – не молчать». Сеня глубоко вздохнул:

– Итак, особенности полиграфического решения проблемных журналистских материалов… Даже самый гениальный текст меркнет, если напечатать его в страшной дыре, мелким шрифтом в глубине полосы…

– Что-что? – перебила его учительница. – Ты сказал – «в страшной дыре»?

– Ну да. В страшной дыре, у черта на рогах.

Настя фыркнула. «Что-то не то я несу», – мелькнуло у Сени. Но репетиторша неожиданно улыбнулась:

– Очень интересный образ… Please, go on.

Ободренный, Сеня пошел дальше:

– Но даже если материал публикуется в удачном, выигрышном месте – нельзя забывать об особой верстке. Броский заголовок, выделенный жирным шрифтом лид…

– Переведите это слово на русский, – испытующе уставилась на него преподавательница.