Доктор Проктор и великое ограбление - Ю Несбё

Альфи кивнул на тарелку Булле:

– Другого пути нет, Шерл. Поверь мне, лучше тебе съесть «дедушкин кашель», чем… – Он понизил голос до шепота: – С мамашей… – и опять произнес громко: – Связываться.

– Понятно. – Булле посмотрел на тарелки. – Но тогда лучше прикончить…

– В том-то вся и проблема, – сказал Чарли.

– Какая проблема? – спросил Булле.

– Когда мы очистим тарелки, это еще не конец.

– А что будет дальше?

– Самое плохое, – сказал Альфи низким похоронным голосом, от которого задрожали стаканы с водой.

– Бирмингемский пудинг, – хором проскандировали братья.

– Тсс, – сказал Бетти. – Она идет…

Кухонная дверь распахнулась, и появилось грузное тело мамаши Хруст. Она прошла прямо к Булле.

– В чем дело? – прохрипела она, заполнив комнату дыханием дракона.

Булле быстро сунул вилку в рот.

– Мне захотелось сначала насладиться видом угощения, госпожа Хруст, – сказал он с полным ртом. – Изумительная донная рыба, госпожа Хруст, так и тает на языке. И вы обязательно должны рассказать мне, как вам удается делать чипсы из ногтей ног такими хрустящими. А «дедушкин кашель»… ну, просто лакомство.

– Я спрашиваю, в чем дело? – закричала огромная женщина, о которой можно было упоминать лишь шепотом, и бросила на стол пачку денег. – В детской коляске только деньги «Монополии»!

Жевание и звон тарелок мгновенно прекратились. Все смотрели на Булле.

– Деньги «Монополии»? – прохрипел Альфи, прищурил глаз и начал медленно облизывать большой нож с черной ручкой, который он держал в руке.

Булле откашлялся:

– Да, разве не замечательно? Это настоящие деньги Монополии.

– Они ничего не стоят! – сказал Бетти.

– Ничего? – Булле изумленно посмотрел на Бетти. Потом лицо его просветлело. – А, ты говоришь о деньгах, которые используют в той игре… Как там ее называют?

Он оглядел присутствующих, но никто не ответил. Со всех сторон на него смотрели побагровевшие лица.

– «Монополия», вот как! – выкрикнул Булле. – Но только у них фальшивые деньги «Монополии», а эти деньги настоящие.

– И в чем же разница? – спросил Чарли.

– На настоящих есть водяные знаки, – объяснил Булле.

Альфи сдвинул котелок со лба и посмотрел на свет одну купюру.

– Я не вижу здесь никаких водяных знаков.

– Конечно не видишь, – сказал Булле. – Они же сделаны из воды.

– Это что еще за чушь? – зарычала мамаша Хруст. – Деньги «Монополии» – игрушечные, независимо от того, фальшивые они или настоящие.

– Это очень распространенное недоразумение, госпожа Хруст, – сказал Булле и подцепил вилкой чипсы из ногтей ног. Они были желто-белые и очень похожие на… ну да, в общем, на старые, хорошо поношенные ногти ног. – Когда делали игру «Монополия», то скопировали деньги, которыми пользуются в Монополинезии.

– В Монополинезии? – Мамаша Хруст подбоченилась, и Булле увидел, как играют мускулы ее рук.

– Вот именно, – кивнул Булле, раскусил чипс из ногтей пальцев ног и улыбнулся.

– Нет страны с названием Монополинезия, – тихо сказал Альфи.

Продолжая жевать, Булле заявил:

– Если бы жители Монополинезии услышали тебя сейчас, они бы очень обиделись, Альфи.

– Что такое? – Альфи поднял голову и с шуршанием провел ножом по коже шеи. Маленькие черные волоски накрыли его порцию рыбы, словно перчинки. – А что они сделали бы вот с этим?

Булле пожал плечами:

– Наверняка не слишком много. Потому что жители Монополинезии очень робкие. И еще маленького роста. Их страна всего лишь островок в Тихом океане между Тогапарти и Датским Гуано.

В тот же момент он почувствовал, как что-то большое, тяжелое и горячее обвивает его шею. Это мамаша Хруст села рядом и обхватила его рукой, отчего Булле вспомнилась огромная змея-анаконда, которая когда-то попадалась ему на пути.

– Послушай, мистер Шерл. Мои парнишки, может быть, не чемпионы мира по знанию географии. Но к несчастью для тебя, я училась в дополнительных классах средней школы и еще ходила в школу домашних хозяек. И я НИКОГДА не слышала о стране под названием Монополинезия! Поэтому мы разрежем тебя на маленькие кусочки и положим их в птичью кормушку. Альфи, дай-ка мне ножичек…

– Я вас уважаю, госпожа Хруст, – истерически засмеялся Булле, и сердце у него затрепыхалось, как листок бумаги, прилипший к велосипедной спице. – Не забывайте, что Монополинезия такая маленькая, что у нее даже нет сидячего места в ООН. Есть только стоячее место в самом заднем углу. Без права голоса и без ключа от туалета. И если чья-нибудь армия нападет на Монополинезию, то ни одна страна в мире не поможет ей, потому что нет никакой выгоды дружить с такой маленькой, незначительной страной. Так всегда бывает с нами, с теми, кто маленького роста. – Он посмотрел на маму Хруст самым печальным взглядом, на какой был способен, а способен он был на очень печальный взгляд. – И поэтому жители Монополинезии прячутся, делают вид, будто их нет. Об этой стране почти нигде нет информации.

Мамаша Хруст взяла у Альфи нож и покрепче сжала шею Булле.

– Вот что, мистер Шерл, ты как бы уверяешь, что целая страна может спрятаться?

– Вы мне не верите? – просипел полузадушенный Булле. – Поищите ее в «Гугле»! Если вы найдете там хоть что-нибудь о стране под названием Монополинезия, можете взять мою часть добычи. А это не какиенибудь пустяки, ведь когда я в последний раз смотрел курсы валют, то одна монополия стоила тринадцать целых девятнадцать сотых английского фунта.

Мамаша Хруст приставила нож к горлу Булле. Булле проглотил слюну и почувствовал, как адамово яблоко касается ножа. Он закрыл глаза и приготовился стать птичьим кормом.

– А ну-ка, проверь, Чарли, – произнес голос дракона.

Булле слышал, как пальцы бегают по клавиатуре мобильного телефона, а рука мамаши Хруст все сильнее и сильнее сдавливала ему шею. Скоро он потеряет сознание. В комнате царила абсолютная тишина. Булле открыл газа. Все черно. Он без сознания? Его задушили? Он умер, это конец, финиш? Странный запах. Так не могло пахнуть на небесах, если только на небесах не пахнет мокрыми носками, которые слишком долго лежали в пластиковом пакете.

– Шерл прав, – донесся издалека чей-то голос. – Нет ни одного упоминания о стране Монополинезия.

Вздох облегчения. А Булле тем временем понял, что его голова целиком разместилась в одной подмышке мамаши Хруст. Потом рука исчезла, стало светло, и Булле сделал глубокий вдох.

– Вот видите! – крикнул он. – Теперь вы мне верите?

– Гм, – сказала мамаша Хруст и покрутила ножом в зубах. – Скоро узнаем, стоят ли эти деньги хоть чего-нибудь. Пойдем все вместе в банк и посмотрим, можно ли поменять их на добропорядочные английские фунты.

– Нет-нет, вы что, сошли с ума? – крикнул Булле. – Если мы поменяем их сейчас, то Скотленд-Ярд сразу проследит путь этих денег. Надо сделать по-другому: положить их на счет в банке здесь, в Лондоне, и заказать отмывание денег в Швейцарии. И мы сможем обменять их, когда, уже отмытые, они вернутся к нам через несколько дней.

– ОТМЫВАНИЕ денег? – вскричал Чарли. – Вы рехнулись? Они же ПРОМОКНУТ!

– Спокойно, Чарли, – сказала мамаша Хруст. – Отмывание денег означает всего лишь, что мы обманем глупых полицейских и будем пересылать деньги туда-сюда, так что они перестанут понимать, откуда деньги пришли впервые.

– Точно, – подтвердил Булле, хотя, если по правде, он не был СОВЕРШЕННО уверен в том, как функционирует отмывание денег. – Как вы думаете, почему я до сих пор на свободе? Из-за отмывания с головы до пят по пятницам каждые две недели. Рекомендуется всем бандитам.

– Гм, – сказала мамаша. – То, что говорит козявка, не совсем глупо. Мы идем в банк и вносим вклад. Но если появится хоть какая-нибудь заминка, мы не отдадим тебя на корм маленьким птичкам, мистер Шерл.

– Не отдадите? – поперхнулся Булле.

– Да, так легко ты не отделаешься. Речь тогда пойдет об игре в покер.

– Покер на битье по костяшкам пальцев, – засмеялся Чарли.

– Побежали в банк, – вскочил Альфи.

– Эй, вы, не так быстро! – сказала мамаша Хруст и подняла руку. – Сначала полагается съесть бирмингемский пудинг.

Она удалилась в кухню.

– Хорошая попытка, Альфи, – прошептал Бетти и тяжело вздохнул.

Кухонная дверь распахнулась, и вошла мамаша Хруст. Она несла большой поднос с чем-то таким, что тряслось и дрожало, как медуза, которую накачивают велосипедным насосом.

– Прошу!

Булле посмотрел на свою тарелку, на которую дракон бросил большую порцию пудинга. Деваться было некуда. Он взял ложку и отделил от порции маленький кусочек. Закрыл глаза. Сунул ложку в рот и стал усиленно думать о карамельном пудинге. Так сильно думать, что не только почувствовал вкус карамели, но даже услышал пение птиц на грушевом дереве профессора и милую болтовню друзей, ощутил жар солнечных лучей и уверенность в том, что самое меньшее полтора метра карамельного пудинга осталось на подносе. Он взял еще кусочек, на этот раз побольше. И еще один.