Гарем для попаданки (СИ) - Гринь Ульяна Игоревна

— К сожалению, милостивая ари…

— …это невозможно в настоящий момент по независящим от вас всех причинам, — передразнила я его. — Всё, проехали. Веди смотреть вашу хлестальню.

Через несколько минут, пройдя через боковую дверь, мы оказались во дворе. Снег тут был убран до настила, и я чуть не поскользнулась на влажных досках. Девлин поддержал меня под локоть, как мне показалось, с насмешкой, поэтому вырвала руку и кивнула:

— Куда идти?

— Прошу, милостивая ари, в дальний угол.

Мы прошли мимо сараев и амбаров, в которых работали свинари, дояры и прочие овчарники и козятники. Кстати, как называется эта профессия? Чуть дальше разделывали огромную парную телячью тушу, а вокруг вились большие упитанные коты. Время от времени мясник, смеясь, бросал им кусочек, и тогда урчание, больше похожее на рёв, переполняло воздух во дворе.

Котов мы обогнули по дуге, потому что они показались мне свирепыми. А в дальнем углу двора с распахнутыми воротами стоял крепкий сарайчик, откуда я услышала стоны. Вой котов приглушал их, но я сразу поняла, что там человек и этому человеку плохо. Ну всё! Сейчас я тут всем покажу кузькину мать!

Ворвавшись в сарай, я встала как вкопанная посредине и огляделась. На первый взгляд похоже на кузницу. На второй — знахарская хижина с сотнями букетиков сушёных трав. От печи, топившейся начерно, шёл дым, и волна тепла ударила меня в лицо. На лавке лицом вниз лежал и стонал полураздетый покемон, и его спина была исполосована красными следами.

Боже, да они тут порют людей, как при крепостном праве!

— Да вы тут все с ума посходили?!

На мой голос обернулся кряжистый мужичок, совсем не похожий на здешних кяри. У него была длинная окладистая борода, кустистые брови и самое страшное — ужасный кожаный фартук, заляпанный кровью…

При виде этого палаческого аксессуара я почувствовала, как из груди выдавили весь воздух, и свет померк перед глазами.

Глава 6. Мур-мур

— Ари! Ари! Очнитесь!

— Реддана… Что же теперь будет!

— Ари… Да сделай же ты что-нибудь, драконье дерьмо!

— Шишас, шишас…

С трудом разлепив глаза, я старательно сфокусировала взгляд на склонившимися надо мной лицами. Узнала Девлина, бородатого гнома, а вот третье лицо было мне незнакомо. Гном? О-о-о, уберите от меня этого палача!

Руки и ноги начали меня слушаться, я судорожно попыталась отползти от этой компании, но она следовала за мной, как привязанная. В праведном возмущении я рявкнула:

— А ну стоять!

И села.

Девлин с широко распахнутыми глазами смотрел на меня, стоя на коленях, и явно не смел двигаться. Гному же было море по колено. Он убрал от моего лица веточку сушёных цветов и невозмутимо прошепелявил:

— А шиво ишпугалась ари?

— Тебя, — фыркнула. — Это же кровь? Ты палач?

Гном пару секунд смотрел на меня, как на новые ворота, а потом упёр руки в сальце на боках и громко, невежливо, противно расхохотался. Девлин пробормотал:

— Не палач, милостивая, как вы могли такое подумать? Арек хлестальщик!

— Ну правильно, хлещет плёткой… Вон там у парнишки вся спина разодрана!

Гном оборвал смех, буркнул, берясь за пук травы:

— Не рашобравшись, обвинять вот так… Это мершко, душечка.

— Прости её, Арек, она всего лишь вчера прибыла в наш мир, — в голосе Девлина я услышала вину. Интересно, он лебезит перед гномом, а тот не выказывает никакого почтения мне, ари! Так, так… Не всё так просто в Датском королевстве… То есть, в тридцать девятом мире направо от моего.

— Девлин! Немедленно расскажи мне всё!

— Всё? Обо всём?

Его глаза потеплели, в них мелькнула улыбка, и кяари протянул мне руку:

— Позвольте, я помогу вам встать, милостивая ари. Арек приготовит вам лечебный чай, да, Арек?

Последние два слова он произнёс с нажимом. Гном прищурился так, что его маленькие глазки совсем скрылись в морщинах, и ответил ядовито:

— Обяшательно, как только милоштивая ари ишвинитша.

— С чего это вдруг? — буркнула, поднимаясь. — А что я должна была подумать? У вас, между прочим, процветающее рабство! А рабство неотделимо от физических наказаний!

— Не рабство, — мягко поправил меня Девлин. — Все наши мужчины служат вам по собственному желанию.

— Угу, и скажи ещё, что они могут уйти к другой бабе в любой момент.

— Нет, разумеется, нет! Мы чтим традиции.

— Завуалированные под рабство.

— Щщай, — гном бухнул о стол глиняную кружку, из которой поднимался ароматный дымок, и вытерев руки о передник, взялся за кусок ткани, намоченной в чём-то грязно-жёлтом. Я снова насторожилась:

— А это что?

— Это? — он приподнял край тряпки, осмотрел её внимательно и ответил: — Примощка. Шелаете понюхать?

— Благодарю покорно, — отказалась с достоинством. — Хотите залечить раны, которые сами и нанесли?

— Хто? Я? Это не я, это дикий кот! — возмутился Арек, кинув тряпку на спину стонущего покемона. Другой покемон, пока ещё мне не знакомый, добавил, заикаясь:

— Милостивая ари не знает… у нас тут дикие коты… в лесу… Простите. Мы за дровами ходили…

— Котики? Дикие? — спросила я, оглядываясь. — Как вот эти вот, во дворе? Издеваетесь, да?

— Ари Анна, — вступил Девлин. — Те домашние, мышей ловят. А в лесу дикие и свирепые.

— Интересно на них посмотреть! — фыркнула я, не веря ни единому слову. Девлин кивнул покемону с дровами:

— Сбегай, покажи милостивой ари.

— Сей момент! — кяри отвесил земной поклон и выскочил из сарая. Я пожала плечами:

— Котики милые, котиков все любят.

Девлин уставился на меня большими глазами. А я поджала губы:

— Что? Что опять не так? У вас не любят котиков? Потискать, почухать за ушками? Нет?

Кяари прикрыл глаза ладонью. Похоже, его терпение скоро лопнет. Ну а что я такого сказала-то? Я очень люблю котиков. Правда, у Димочки аллергия на всех животных, так что дома у нас не было даже канарейки. Но я, будь моя воля, завела бы хоть десяток котов!

— Ш ума ты, душечка, шбрендила — диких котиков шухать жа ушками! — хохотнул гном, прикладывая тряпку к ранам покемона.

— Вот! Принёс!

Я обернулась к выходу. Кяри держал в вытянутой руке ещё окровавленную шкуру — красивого бело-кремового окраса с мелкими серыми пятнышками. В другой руке трепыхался котёнок точно такого же цвета, только мельче шкуры в три раза. У котёнка была треугольная голова, огромные уши-локаторы и длинный хвост умеренной пушистости. Малыш, который превосходил размерами взрослого мейн-куна, разевал пасть в беззвучной ярости и пытался вывернуться из цепких пальцев или достать до них когтями.

— Ма-аленький, — жалобно протянула я. — Что вы с ним собираетесь делать? Манипусенький…

— Осторожно, милостивая ари, — предупредил меня Девлин, видя, что я тяну руку погладить котёнка. — Даже сосунок может поранить!

— Шкуру выделаем, милостивая ари, вам на шубку, — деловито поделился планами кяри. — А котёнка… Волкам на забаву — самое то!

— Живодёр! — припечатала я его и, решительно шагнув, забрала котёнка. — Волкам! Надо же до такого додуматься!

Острые коготки вцепились мне в платье, котёнок весил килограммов пять навскидку, но я только поудобнее перехватила его, как младенца, и погладила между ушек. Оглянулась на Девлина. Он не дышал. Бледный какой…

— Что. Опять. Не так?!

— Ари… Анна… дайте…

Он протянул руки к котёнку, но я отступила на шаг назад, всем телом заслонила ребёнка:

— Иди ты! Мой котёнок! Никаким волкам не отдам.

— Это опасно!

— Уж не опаснее, чем ездить на волчице!

— Ари Анна, что вы собираетесь делать, ответьте!

— Пожарю его на ужин! — фыркнула. — Что вы себе думаете? Конечно, оставлю себе!

— Это небезопасно! Дикий кот! Милостивая ари, он вас порвёт!

Я прижала к себе котёнка, почёсывая его шею, с удовольствием закапывая пальцы в густую длинную шерсть, а малыш вдруг затарахтел, как двухлитровый дизельный моторчик — низко, довольно, громко.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍