Поэтика фотографии. - В Михалкович

Свою "заряженность" внутренними силами" изобразительная плоскость не потеряла и в светописи.

Когда фотограф накладывает плоскость на предметы (сначала "в облике" видоискателя), в действие вступают "внутренне силы" плоскости. Композиция и образ, создаваемые фотографом, являются структурами. Благодаря "внутреним силам" плоскости структурирование начинается уже в момент съемки. Структура, "таящаяся" в изобразительной плоскости, базируется на противоположностях центра и периферии, верха и низа, правой и левой сторон. Противопоставления эти являются неотъемлемыми характеристиками изобразительной плоскости, и потому даже "прямые фотодокументаторы" не в состоянии обойти их. Вопрос лишь в том, насколько сознательно "фотодокументаторы" пользуются этими противоположностями. Однако в любом случае "внутренние силы" плоскости совершают свою работу, и тем самым видимый мир не попадает на снимок в девственном, непреображенном виде.

Благодаря "внутренним силам" плоскости во всяком изображении возникает особый эффект, который глубоко исследован в 20-е годы известным советским ученым и писателем Ю.Тыняновым. В работе "Об основах кино" Тынянов писал, что на фотографии даже места, хорошо известные зрителю, кажутся незнакомыми: "...я распознаю сходство видов (то есть видовых снимков. - В.М. и B.C.) только по ориентирующим, вернее дифференцирующим деталям - по какому-нибудь одному дереву, скамейке, вывеске". Несходство ощущается, потому что "вид выделен". Рамка "вырывает" изображаемое из природного контекста и, следовательно, "то, что в природе существует только в связи... на фото выделено в самостоятельное единство". Тем самым фиксация "в миллионы раз преувеличивает индивидуальные черты вида (то есть снятого пейзажа. - В.М. и B.C.) и как раз этим вызывает эффект "несходства". Отсюда исследователь формулирует общую закономерность: "Выделение материала на фото ведет к единству каждого фото, к особой тесноте соотношения всех предметов или элементов одного предмета внутри фото. В результате этого внутреннего единства соотношение между предметами или внутри предмета... перераспределяется" . Иначе говоря, предмет, находясь "на своем месте" в реальности, пластически перекликался со множеством других предметов - его линии, цвета, фактуры находили отзвук в окружающих вещах. Кадр не передает все эти отзвуки, отсекая значительную их часть. Однако те, что остались и вошли в кадр, как бы усиливаются, приобретают интенсивность. Изобразительная плоскость стягивает предметы воедино, как бы заставляет их сплотиться. Связи, существовавшие между предметами в реальности, благодаря этому сплочению становятся более очевидными, то есть интенсифицируются, и у зрителя возникает чувство "тесноты соотношений".

Плоскость, заряженная "внутренними силами", - важный элемент сюжета в "Блюзе" В.Тимофеева [2.12]. Кажется, что первичной, естественной субстанцией плоскости является чернота, тьма. Драматический цветовой конфликт, разыгрывающийся в кадре, предопределен борьбой этой "материи" с холодным бирюзовым свечением.

Оно прочитывается как вторжение неких внешних сил. Первичная "материя" словно давит на них, накатывая резкими, угловатыми волнами. Интенсивность светлой зоны свидетельствует о мощности напряженного сопротивления внешних сил этому давлению. Темные силуэты инструментов и музыкантов также противодействуют свету и ощущаются принадлежащими первичной "материи" кадра. Вбирая их в себя и противоборствуя бирюзовому свету, чернота как бы интегрирует видимое.

Иначе создано представление о "внутренних силах" плоскости у А.Лукиса в снимке "Фрагмент №15" (И). Кадр разделен на четыре прямоугольника, разных по цвету и почти симметричных относительно главных линий. Нижние прямоугольники, кроме того, насыщеннее по тону, а темное всегда ощущается более тяжелым, чем светлое. Оттого кажется, что в левой и правой частях кадра действуют разные силы. Справа "тяжелый", кирпичного цвета квадрат мощно потеснил вверх "легкий" серый прямоугольник. Слева же, напротив, светлый квадрат перешел в наступление; его давящую силу поддерживает светло-серая, с голубым оттенком труба. Действие "внутренних сил" иллюстрируется здесь геометрией членения и цветом.

Современные фотографы не довольствуются перекличками предметов, имевшихся в реальности, но создают эти переклички сами, как, например, Ю.Вайцекаускас в снимке "Дети" [2.6]. Кадр этот кажется "не стянутым" - зафиксированные объекты вроде бы и не сплочены. На первом плане стоят два мальчика у дренажной трубы, которую оставили строители, на заднем высятся крупноблочные, многоквартирные дома. Между первым и дальним планами - пустое пространство двора, ровная поверхность, которая ничем не заполнена. Оттого пространство как бы распадается на две зоны -ближнюю и дальнюю; их кажущаяся изолированность подчеркнута незаполненным пространством. На снимке даже намечена граница между ними - в ее роли выступает бордюрчик, окружающий детскую площадку.

Вайцекаускас стягивает изолированные зоны посредством фотографической техники, а именно, широкоугольным объективом. Фрагмент трубы в правом нижнем углу объективом приподнят - труба, зафиксированная нормальной оптикой, еле-еле выступала бы над срезом кадра. Вместе с тем объектив еще круче изогнул ее округлую стенку. Аналогично он воздействовал и на дома заднего плана: их вертикали расходятся веером. Если продолжить мысленно эти вертикали, они сойдутся где-то внизу, за краем кадра. Точка схода вертикалей будет центром огромной окружности. Возможно, он совпадает со срединным пунктом другой окружности, отрезком которой является видимая стенка трубы. Не столь существенно, совпадут ли центры этих окружностей, главное для зрителя здесь то, что разъединенные объекты первого и дальнего планов связываются через общий признак - через закругленность. Не у всех объектов этот признак наличествовал - домам его придал объектив.

Кроме домов и трубы в кадре есть еще один закругленный объект - головки мальчишек. Вайцекаускас фиксирует лишь головки - фигуры детей скрывает труба. В сущности, темой этого снимка является единство детей и среды: их округлые головки органично и естественно вписываются в "круглящийся" мир, который не зафиксирован, а выстроен фотографом.

Смысловая функция тона. Изобразительная плоскость кадра обладает теми же "внутренними силами", что и плоскость картины или графического листа. Однако по материалу, по вещественному строению она - другая. На холст краски наносятся, а потому являются как бы пришельцами извне, которые осели на его поверхности. На фотобумагу "краски" светописи не наносятся, поскольку заранее включены в ее структуру, стали веществом фотобумаги, ее материей. Черные, белые, серые тона словно дремлют в фотобумаге - при фотографической записи видимого происходит их "пробуждение". Снимая и печатая, фотограф оперирует не только "внутренними силами" изобразительной плоскости, но и самим ее веществом - делает явственными, наглядными скрытые в ней черные, белые и серые тона. Посредством ее "внутренних сил" фотограф преобразует внешний мир. Того же он добивается, оперируя веществом плоскости, то есть воздействуя на светочувствительный слой фотобумаги, чтобы на ней появились желаемые тона.

Чешская фотографическая энциклопедия различает тона реальных предметов, тона в кадре и тональность. Тона предметов зависят от освещенности, от количества света, падающего на объект и объектом отражаемого. Вещь покажется темной по тону, если на нее падает мало света и соответственно еще меньше ею отражается. Напротив, обильный свет словно заставляет объект блистать, переливаться гранями. На позитивном отпечатке темные и ярко освещенные места предстанут как черные и белые пятна - как тона кадра.

Тональностью чешская энциклопедия называет общее воздействие, производимое на зрителя совокупностью тонов. Если в кадре господствуют темные тона, он ощущается драматичным, напряженным. Преобладание светлых тонов делает снимок лиричным, нежным.

Первый случай обозначен в энциклопедии как сниженная тональность, второй -как повышенная. В музыке низкий голос называют басом, высокий - тенором. По аналогий можно сказать, что кадры в темной, сниженной тональности "пропеты басом"; кадры же, имеющие светлую тональность, "исполнены тенором".

Аналогия оправдана тем, что за рубежом съемка белого на белом, то есть фиксация светлых предметов на светлом фоне, именуется "хай кей". Буквальный перевод термина - "высокий ключ", а переносный его смысл - "высокий тон". Соответственно, съемка темного на темном именуется "лоу кей" - "низкий ключ". Терминологией этой зарубежные фотографы противопоставляют белое и черное так же, как музыканты - тенор и бас.

"Натюрморт" [2.13] рижанина Я.Глейздса будто и впрямь "исполнен тенором". Светлая бутылка с молоком, светлый стакан, наполненный молоком до половины, яйцо, белый хлеб еле прорисовываются на бумаге. Техника "высокого ключа" заставляет в первую очередь воспринимать не сами предметы, не их компоновку, а тональное их "звучание".