Семь печатей тайны (главы из романа) - Константин Мзареулов

Американец ничего путного не рассказал - это было ясно по настроению вернувшихся из Первопрестольной охотников за феноменами.. Увидев встречавшего их на перроне Лапушева, князь первым делом осведомился, нет ли новостей. - Как не быть,- радостно сообщил профессор.- Садков был у адмирала Андриевича, и тот вспомнил адрес его сестры. - Чьей сестры - Садкова или Гудини? - весело переспросил Сабуров.- И при чем тут адмирал? - Забудьте про этого циркового акробата,- нетерпеливо потребовал Лапушев.- Дело "Русалки" - вот настоящая работа для нашего ведомства. В пролетке профессор подробно изложил обстоятельства, которые они с Садковым выяснили за эти два дня. Сабуров в конце концов проникся важностью загадочного происшествия, однако наотрез отказался прямо с дороги отправляться с визитом. Барбашин также был измотан и мечтал только о ванне и кровати. Так что к сестре Бельгарда пришлось ехать самому Тихону Мироновичу.

Потеряв мужа в Цусиме, Елизавета Карловна Губенина (урожденная Бельгард) проживала одна в большой квартире. Визит незнакомца несказанно удивил вдову. Еще сильней она удивилась, когда услышала, что профессор был знаком с ее покойным братом. - У Мавра никогда не было друзей,- сухо сказал Губенина. - Я и не говорил о дружбе,- деликатно уточнил Тихон Миронович. Он заговорил о необходимости пролить свет на обстоятельства гибели "Русалки", но Губенину этот вопрос совершенно не взволновал. Елизавета Карловна безразлично пробурчала, что ничем не в силах помочь. - Вы могли бы поведать о личности вашего брата,- настаивал Лапушев.Помнится, он говорил о своей тайной связи с Вотаном, древним богом германцев. - О, да! Мавр обожал мистику, чуть не стал настоящим чернокнижником,язвительно скривилась Губенина.- Уверял, что с помощью волшебства сумел потопить два турецких корабля. Конечно, ему никто не поверил, и тогда брат замкнулся в себе. Жил отшельником - ни семьи, ни близких приятелей. Его интересовали только морская служба и книги. Матушка, царство ей небесное, рассказывала, что впервые заметила в нем странности сразу после путешествия... - Это случилось в детстве? - быстро спросил Лапушев. - Очень давно. Мне было тогда лет пять, а брат родился на девять лет раньше меня. Мои впечатления стерлись из памяти, помню только страшный шторм, корабль ужасно качался. - Вы путешествовали на пароходе? - Нет, наш отец был владельцем океанского парусника. В тот раз его зафрахтовали доставить какой-то выгодный груз в Нью-Йорк, и отец решил прокатить всю семью, показать нам Америку. Хорошо помню, как поразили меня универмаги... Воспоминания явно уводили в сторону от сути дела, поэтому Тихон Миронович поспешил задать наводящий вопрос: - И что же стряслось тогда с вашим братом? - Кажется, на обратном пути, во время урагана у Маврикия случился эпилептический припадок - так говорила матушка. А сам он однажды - уже через много лет - сказал, будто стоял на мостике и увидел какую-то дикую охоту - уж не знаю, что она такое. - Неважно,- тихо сказал профессор и погрузился в раздумья.- Очень любопытный факт... У вашего брата, наверное, время от времени бывали приступы необъяснимого бешенства? На моей памяти такое происходило примерно раз в месяц. - Чаще, почти что каждую неделю случались припадки,- Елизавета Карловна вздохнула.- Это было ужасно, сударь. Только тот кусок коралла его и выручал. Лапушев насторожился, почуяв приближение к разгадке. Коралл вполне мог оказаться пресловутым "каменным деревом, которое растет на дне морском". Профессор мягко, чтобы не спугнуть удачу, спросил: - Какой коралл? Как он попал к Маврикию Карловичу? Губенина наморщила лоб, пытаясь восстановить в памяти давние события. Ее ответ прозвучал не слишком убежденно: - Он показывал мне обломок коралла размером с кошачью голову. Очень красивый - из множества веточек розового цвета. Веточки причудливо переплетались, образуя сложные геометрические узоры - словно шар или многогранник, составленный из пятиугольников. Брат говорил, что волна выбросила коралл к его ногам в ту самую ночь, когда он увидел дикую охоту... Впрочем, для вас это, конечно, не важно. - Напротив, сударыня! - с жаром вскричал профессор.- Вы сами не представляете, как сильно помогли своим рассказом. Его собеседница была, несомненно, удивлена и, очаровательно развеселившись, осведомилась: - Неужели вас интересовали именно эти семейные предания? Разводя руками, Лапушев сказал: дескать, она могла бы оказать большую любезность лишь в одном случае - если бы сообщила, что в соседней комнате хранится дневник Маврикия Бельгарда. Елизавета Карловна поглядела на него безумными глазами и вдруг расхохоталась.

Страницы дневника пожелтели от времени, чернила выцвели и кое-где расплывались. Хорошо, хоть почерк у Бельгарда был разборчивый. Тихон Миронович всю ночь провел над старой тетрадью, выписывая немногие заинтересовавшие его эпизоды. Запись без даты: "Мы спаслись из страшного приключения. Все было против нас - и погода, и превосходящие силы врага. Только магический подарок океанской бездны помог уйти от верной гибели. Попытаюсь по порядку рассказать, как это было. С началом этой войны я получил назначение строевым офицером на корвет "Ястреб". На рассвете 1 ноября 1877 года мы приблизились к турецкому побережью для обстрела пехотных казарм в районе Ризе. Снаряды легли отлично, однако внезапно на горизонте показались дымы неприятельских пароходов. "Ястреб" лег на курс норд-норд-ост, чтобы добежать к своим берегам, но сильнейший встречный ветер вынуждал двигаться галсами, и пароходы вскоре настигли наш парусник. В подзорную трубу были видны их названия - "Истанбул" и "Султан Махмуд I". Каждый из этих винтовых фрегатов имел вдвое больше пушек, чем наш крохотный "Ястреб", и вдобавок их ход не зависел от капризов погоды. Когда противник открыл огонь, и упали с недолетом первые ядра, я вдруг остро почувствовал, что остается единственная надежда - на чудо. Заглянув в свою каюту, я с облегчением увидел, что Талисман ярко сверкает - совсем как в тот день, когда был дарован мне демонами бездны. Не помню, о чем молил Его, словно опять помутился рассудок. Потом с палубы донеслись крики, полные торжества. Я выбежал из каюты и увидел упоительную картину: "Истанбул" врезался своим тараном точно в середину левого борта "Султана". Вражеские корабли не могли расцепиться, "Махмуд" медленно погружался, увлекая в пучину собрата. Мы промчались мимо на всех парусах, послав в беспомощные пароходы несколько точных выстрелов. Последнее, что я видел, был пожар, разгоравшийся в носовой части "Истанбула". Не сомневаюсь, эта победа была одержана лишь благодаря Талисману. Но люди слишком тупы и ограничены, чтобы поверить правде, выходящей за рамки их повседневных представлений". "24/II-79. Вчера "Ястреб" был застигнут внезапным штормом в двух десятках миль от Одессы. Я был в каюте, и увидел, как Талисман снова начинает светиться. Яркость была совсем слабой - как будто от тлеющей лучины. Взяв его в руки, я почувствовал знакомое покалывание. Такое впечатление, будто держишь провод, присоединенный к гальванической батарее. Я произнес вслух приказание передвинуть чернильницу на другой край стола. Говорил четко, правильно выговаривая слова на нескольких языках. Однако, Талисман отказался выполнить неоднократно повторяемые приказы. Вероятно, я что-то сделал неверно. Через три часа мы вошли в порт, и меня вызвали на палубу. Когда вернулся в каюту, Он больше не светился". "9/XI-80. Большое преимущество С-Петербурга перед Севастополем - обилие образованных людей. Шпехенглас - неглуп. Его лекция навела на мысль. Если верить учению Мессмера, каждый живой организм является источником "животного магнетизма". Природу этого явления последователи Мессмера за сотню лет так и не поняли. Тем не менее, совершенно понятно, что живое вещество источает невидимую силу, способную влиять на другие организмы. Ш. полагает, что с помощью животного магнетизма можно лечить любые болезни. Является ли коралл живым организмом, то есть источником мессмерической силы? Не знаю. В работах Авиценны кораллы упоминаются очень часто, они входят в целый ряд различных лекарств. Авторы средневековых медицинских трактатов считали, что кораллы полезны всем, особенно гадалкам и прорицателям. Однако на протяжении многих лет подобные утверждения относили к разряду мистики. В журнале британского королевского общества за позапрошлый год я вычитал, будто доказано огромное влияние кораллов на организм. Допустим, коралл, составленный из пентаграмм, является своего рода волшебной линзой, концентрирующей энергию животного магнетизма. Но тогда почему эта энергия появляется только в море и только во время непогоды? Есть и другая необъяснимая зависимость - чем глубже дно под килем корабля, тем сильнее светится Талисман". "Ночь после Рождества. Почти по Гоголю. У Ш. появился любимчик, проводит с ним большую часть времени. Это - некто Роксанский, студент-медик. Носится с идеей оживлять трупы при помощи магнетических флюидов. Не без труда убедил Ш. поговорить о кораллах. Пришлось схитрить: сказал, будто слышал эту историю от старого английского шкипера, отцовского приятеля. Ш. заинтересовался. По его мнению, следует говорить не о "животном", но о "природном" магнетизме. Природа вокруг нас насыщена неизвестными видами энергии. Море - множество капелек воды, каждая из которых несет крохотный электрический заряд. Там, где большая глубина - больше толща воды, и, стало быть, накоплено больше энергии. Когда океан волнуется, эта неизвестная энергия освобождается, и заряжает мой Талисман, словно лейденскую банку. Коралл - таинственная форма материи. С одной стороны животное, с другой - камень". "13/VII-84 г. Не могу понять, была ли попытка удачной. Я испытал силу и легкость, в мой разум вливались непривычные слова и мысли. Словно я соединился с резервуаром, где сосредоточено множество соображений из самых разных сфер жизни. Помню, как через мой рассудок текли откровения о самых головоломных явлениях природы. Текли, но не задерживались. Внезапно магнетическое соединение прервалось, и я снова оказался в своей каюте с пустой памятью и опустошенной душой. Эта волшебная субстанция ведет себя точно живая, не подпуская к своим сокровищам. Одно я понял: приказы следует произносить не вслух, но мысленно - как бы внутренним голосом". "20/X-89 г. Полный успех! Никогда еще я не испытывал такого безумного всепоглощающего восторга и такого безмерного страха. Я стал ничтожной каплей исполинского тела астральной энергии. Я растворялся в этой массе, как брошенная в озеро крупица соли. Меня окружали незримые духи или души постичь их сущность более точно смертный вряд ли способен, ибо слишком грандиозна сила, которой я дерзнул бросить вызов. Но я впитывал знания, я мог наблюдать одновременно прошлое и будущее. Я снова увидел тот вечер в Саргассовом море, когда по небу мчались, приплясывая, участники дикой охоты, и волна мягко положила к моим ногам бесценный Талисман. И я отчетливо увидел крейсер, чья носовая пушка сыграет ужасную роль, сути которой я так и не понял. Потом какая-то сила вышвырнула меня обратно в тусклый мир смертных, где я обречен влачить свою жалкую участь, пока божественная смерть не сделает мою душу тем самым кристалликом соли. Знать бы только - бессмертна ли душа? Одно я знаю наверняка - Вотан избрал меня для великой миссии. Он обещал явиться еще, и тогда... " Следующие несколько листов дневника были вырваны. Осталась лишь страничка, помеченная концом июня 1893 года. Бельгард записал, что на следующий день "Русалка" отправится из Гельсингфорса в Ревель для участия в эскадренных стрельбах.