Атлантарктида. Дикий, дикий Норд. Из глубины - Василий Головачёв

– Субмарина, – ответил молодой, чуть старше самого Лобанова, загоревший, уверенный в себе капитан Дряхлов.

– Чья?

– Предположительно турецкая.

– Вы её потопили?

– Отогнали. Пряталась в миле от нас на глубине трёхсот метров. Мы нашли её, только подняв в воздух «вертушку».

– Сволочь!

– Не трать эмоции понапрасну, капитан, мы давно находимся с турками в состоянии войны, то холодной, то горячей, больше пятисот лет, так что ничего необычного не случилось. Вы и в самом деле обнаружили на дне развалины?

– Особо не присматривались, но очень похоже. Я передам вам диск, мы всё записали. Если хотите, можем снова нырнуть туда, посмотреть детально, взять образцы.

– К сожалению, у тебя другая планида. Велено отправить на сушу, на Кипр, где тебя заберёт спецборт.

– Зачем? – удивился Лобанов.

– Вопрос не ко мне. Знаю только, что тебя ждут в Мурманске, в штабе Севфлота.

– В Мурманске?! Ничего себе! – Пошутил: – Надеюсь, меня не трибунал ждёт?

– Об этом я бы знал, – рассмеялся Дряхлов. – В твоём послужном списке одни героизмы, так что, думаю, это какое-то сложное задание.

– Разрешите идти?

– Удачи! – Дряхлов крепко пожал руку Лобанова.

Через час, сдав дела старпому и обсудив с экипажем проблемы по поддержанию «Приза» в рабочем состоянии, Лобанов влез в кабину «Ка-31», заняв место штурмана, и вертолёт взял курс на север, к острову Кипр, на котором располагалась база Российского морского флота.

Посёлок Видяево, база подводных лодок Северного морского флота России

14 декабря, ближе к вечеру

В принципе экипаж справился с уборкой хорошо, лодка была готова к походу без оговорок, но Брайдер ещё раз прошёлся по её коридорам от носа до кормы, заглядывая в отсеки и перебрасываясь с дежурными матросами обычными фразами типа: ну, как, парни, настроение бодрое?

– Бодрое, товарищ капитан, – дружно отвечали ему.

Новейшая атомная подводная лодка «Грозный» проекта «Лира» зашла в подземный док базы Видяево три дня назад и готовилась к ходовым испытаниям и оружейным стрельбам, загружая в свои отсеки всё необходимое для месячного похода.

Загрузили и оружие: торпеды 65–76 «Писк» с дальностью хода до шестидесяти километров, ракето-торпеды «Шквал-ДД», развивающие скорость до ста двадцати узлов в час, сверхзвуковые противокорабельные крылатые ракеты «Гранат-М» с дальностью пуска до трёхсот пятидесяти километров, ракеты «Калибр-М», а также выдвижную буксируемую гидроакустическую антенну, позволяющую улавливать шумы любых подводных объектов, как живых – акул, дельфинов и пловцов, так и искусственных – торпед, ракет и подводных лодок на расстоянии до пятидесяти километров.

По сути, «Грозный» представлял собой истребитель подводных лодок любого класса, оставаясь недосягаемым для них вследствие полной бесшумности подводного перемещения, способности нырять на глубину до километра и обладания оружием, дающим ему возможность сражаться сразу с тремя-четырьмя хвалёными новейшими подводными лодками США и топить их до того, как они могли узнать, с кем встретились.

Обычно на время ходовых испытаний кораблей любого типа оружие не загружалось, но командование Северного флота решило совместить «приятное с полезным», тем более что «Грозный» уже побывал в море во время перегона от завода во Владивостоке до Мурманска и показал себя с самой лучшей стороны, превысив прежний рекорд скорости подводного хода – 42 узла – сразу на пятнадцать узлов[14].

В рубке Брайдер задержался, обсудив со старпомом Колодяжным распорядок дня на завтра.

– Рядом с нами пришвартовался «Краб», – сообщил ему могучий кряжистый старпом, изломав каменное лицо морщинами.

– Кто? – не понял Брайдер.

– Глубоководная штучка, наследница наших прославленных «Призов», ещё и сейчас используемых спасателями. Может нырять до трёх километров и самостоятельно передвигаться под водой.

– «Призы» я видел.

– Любопытная посудина. Но не уверен, что она готовится как спасатель.

– Это не наши проблемы. – Брайдер пробежался глазами по экранам навигационного комплекса лодки, хотел было попрощаться с дежурной сменой, и в это время его окликнул начальник смены лейтенант Волков:

– Товарищ капитан, к нам делегация с берега.

– Делегация? – озадаченно глянул на лейтенанта старпом. – Кто?

Лейтенант передал трубку интеркома капитану.

– Брайдер, – отрывисто бросил тот.

– Капитан, Палешкин говорит, к тебе гости, прими по полной программе.

– Почему без предупреждения?

– Так ведь не я такие вопросы решаю, – виновато ответил Палешкин. Он занимал в штабе флота должность адъютанта командующего, и Брайдер с ним был в хороших отношениях.

– Как это понимать? Приёмная комиссия ещё утром дала добро на выход в море.

– Тебе всё объяснят, Алексей, не волнуйся, речь не идёт о каких-то нарушениях, иначе я бы знал.

– Понял, встречаю.

Брайдер вернул трубку лейтенанту, поманил старпома за собой.

– Пошли, встретим начальство.

Поднялись в переходную камеру зализанной рубки «Грозного», вылезли на броню верхней палубы лодки, с борта которой к пирсу был перекинут трап.

Подземный грот базы вмещал сразу шесть океанских субмарин, но в данный момент в гроте находились только три атомохода: один проекта 885 «Ясень», один проекта 941 «Тайфун» и красавец «Грозный», радующий глаз плавностью совершенных линий обвода и геометрической стремительностью.

Чуть поодаль, у того же пирса, была пришвартована небольшая подлодка необычной формы, похожая на выплавленный изо льда утюг. Она и покрашена была в серо-голубой цвет, делавший её почти невидимой на воде. Но Брайдер не успел рассмотреть странное судно. На трапе появилась делегация из штаба в составе не трёх, как предупреждал Палешкин, а шести человек. Трое из них были одеты в гражданское – белые парки и шапки.

Первым на палубу «Грозного» шагнул начштаба Северного флота контр-адмирал Синицын. Лицо у него было неподвижное, задубевшее, изрезанное морщинами, но голубые глаза смотрели без обычных для командиров такого ранга надменности и самоуверенности.

– Товарищ контр-адмирал… – кинул к виску ладонь Брайдер.

– Вольно, капитан, не тянись, – подал ему руку начальник штаба. – Не на построении. Как дела?

– Отлично! Работаем по плану.

– Ну, и хорошо, коли отлично. – Синицын оглянулся на спутников. – Товарищи офицеры, рекомендую, капитан первого ранга Брайдер.

– Добрый день, Алексей Аполлинариевич, – протянул широкую костистую ладонь начальник дивизиона атомных субмарин Видяево, капитан первого ранга Шманкевич. – Извини, что без предупреждения, дело есть.

– Всегда готов, – сказал Брайдер.

Шманкевич отступил в сторону, пропуская соседа в гражданском, тонколицего, гладкобритого, с колючими, серыми, оценивающими глазами.

– Полковник Карбидов, служба безопасности.

Сероглазый кивнул, помедлил, но руку подал.

– Мы с вами земляки, капитан. Я из Анадыря.

Брайдер с любопытством заглянул в глаза полковника, но не прочитал в них ничего, кроме вежливого внимания.

– Я родился в посёлке Северный, учился в Анадыре.

– В первой гимназии.

Стало ясно, что Карбидов специально изучал досье командира «Грозного».

– Так точно.

– Я проделал такой же путь, что и вы, но на десять