Русские воеводы XVI–XVII вв. - Вадим Викторович Каргалов

требовала значительного времени, а его-то и не оказалось в распоряжении русских воевод. Весной 1571 г. Девлет-Гирей начал очередной поход. Он собрал около 40 тыс. конных воинов, крымцев и ногаев. Основные силы России в тот момент направлялись в поход на Ревель, поэтому «береговые воеводы» на Оке имели в своем распоряжении не более 6 тыс. ратников. Под Кромами крымская орда «перелезла» Оку и в обход Серпухова, где стоял с опричным войском Иван Грозный, устремилась к Москве. Татары зажгли московские посады и Земляной город, начались пожары в Кремле. Но ворваться в столицу Девлет-Гирею не удалось. Полк воеводы Михаила Воротынского отбил все атаки крымцев. А когда хан начал отступление, Михаил Воротынский вместе с ратниками «провожал» хана до самого Дикого поля.

Однако удачные действия полка Михаила Воротынского мало повлияли на общее положение. Главные силы хана Девлет-Гирея успели уйти. Крымский посол хвастался в Литве, что «ханские люди» убили в России 60 тыс. человек и еще столько же увели в полон.

В это же время восстали казанские и астраханские татары, разорвала вассальные отношения с Москвой Большая ногайская орда.

А Девлет-Гирей готовился к новому нашествию, мечтая о полном завоевании России.

Он заранее распределил между своими «царевичами» и мурзами русские города, выдал купцам «проезжие грамоты» для беспошлинного торга на Волге. Турецкому султану Девлет-Гирей обещал завоевать Россию в течение года, а царя Ивана пленником привести в Крым.

В поход Девлет-Гирей вывел всю крымскую орду, до 60 тыс. всадников. По дороге к ним присоединялись сильные отряды из Большой и Малой ногайских орд. Ханскую артиллерию обслуживали турецкие пушкари. Хан знал, что основные военные силы России связаны Ливонской войной, а сам Иван Грозный находится в Новгороде. Все обещало успех завоевательного похода.

В распоряжении Михаила Воротынского, которому была поручена оборона южной границы, было не более 20 тыс. ратников. К тому же укрепления Москвы, сильно пострадавшие от пожара прошлого года, еще не были восстановлены.

Но на этот раз крымский поход не был неожиданным для русских воевод – станичная и сторожевая служба выполнила свои задачи. Подготовка к отражению нашествия началась еще осенью 1571 г. Русские сторожевые станицы выжгли сухую траву на огромном пространстве степи между Донковом, Новосилью, Орлом и Путивлем. В Диком поле не осталось подножного корма для татарских коней, и хан Девлет-Гирей вынужден был отложить выступление до лета, до «новой травы». В апреле началось выдвижение полков на «крымскую украину», одновременно проводились срочные работы по укреплению «берега». Соотношение сил было таково, что надежды победить в «прямом бою» почти не оставалось, и главным оборонительным рубежом становилась река Ока. Разрядный приказ в своих «наказах» даже запрещал воеводам сходиться с ханом «на полях без крепостей». За короткое время весь «берег» был укреплен с помощью «посошных людей» и местных крестьян, которые рубили бревна для частоколов, возили лес, рыли землю. Против бродов и «перелазов» через реку поставили пушки. Но укрепления оказались малоэффективными без достаточных военных сил, занимавших их…

Войска были расположены так: воевода Михаил Воротынский с большим полком (свыше 8 тыс. человек) и «нарядом» встал в Коломне, чтобы закрыть прямую дорогу к Москве. Здесь же находился «гуляй-город» – передвижная крепость из толстых деревянных досок, заранее сбитых в щиты. В промежутке между стенами (обычно шириной 2–3 м) располагались стрельцы, которые через бойницы могли расстреливать наступающих татар. Были в «гуляй-городе» и пушки. Если «гуляй-город» стягивался кольцом, он мог сражаться в окружении, отбивая атаки со всех сторон; если деревянные щиты с бойницами растягивались в линию, «гуляй-город» мог прикрыть фронт от 2 до 10 км. В войнах с крымскими всадниками «гуляй-город» сыграл большую роль, взять его татары не могли…

В Тарусе был поставлен с полком правой руки (3590 человек) воевода князь Одоевский, на Лопасне – воевода князь Репнин с полком левой руки (1651 человек), в Кашире – князь Шуйский со сторожевым полком (2063 человека), в Калуге – воевода Хворостинин с передовым полком (4475 человек). Такая большая численность передового полка объясняется, видимо, тем, что Михаил Воротынский опасался обходного маневра хана, который в прошлом году прошел на Москву западнее «берега»: Дмитрий Хворостинин как раз и прикрывал эту «старую» дорогу. В его распоряжении находилась даже подвижная «судовая рать» – вятчане в стругах (900 человек).

Хан Девлет-Гирей, обойдя стороной сильную тульскую крепость, подошел к «берегу» 26 июля 1572 г. Передовые отряды татарской конницы пытались с ходу форсировать Оку по Сенькиному броду, выше Серпухова, но были отбиты стоявшей там заставой из полка Ивана Шуйского.

На следующий день к переправам подошел хан со всей ордой. Но туда уже подоспели и русские подкрепления. Перед «перелазами» через Оку спешно возводился «гуляй-город». Турецкие пушкари открыли огонь с другого берега, не причинивший, впрочем, большого вреда. Русские пушки пока молчали. Воеводы готовились к завтрашнему бою.

Но хан опередил. Глубокой ночью с 27 на 28 июля ногайская конница Теребердей-мурзы неожиданно перешла Сенькин брод, который охраняли всего 200 дворян, и захватила переправу. Вскоре переправились передовые отряды крымского войска во главе с Дивей-мурзой. И началась общая переправа орды Девлет-Гирея. Оборона «берега» была прорвана.

«Большой воевода» Михаил Воротынский, стоявший со своим полком в Коломне, узнал о захвате переправы только утром 28 июля, когда орда уже вышла на левый, московский берег. Тем временем ногайская конница Теребердея-мурзы продвинулась далеко на север, передовые разъезды его «круг Москвы отняли все дороги». Приходилось пересматривать весь план войны.

В этой сложной обстановке «большой воевода» принял единственно верное решение: фланговыми ударами задерживать продвижение хана к Москве, а главными силами догнать татар и навязать им сражение еще до подхода к столице. Такой план не имел аналогов в истории военного искусства: русские полки не преграждали дорогу к Москве, а вынуждали татар остановиться угрозой удара с тыла.

Первым подоспел к Сенькиному броду Дмитрий Хворостинин из Калуги, но главные силы Девлет-Гирея уже переправились через Оку. После короткой схватки воевода решил не продолжать бессмысленного сражения (он имел около 3 тыс. воинов без пушек и «гуляй-города» против 60-тысячного ханского войска) и отступил. Однако неожиданное появление на фланге русских ратников на какое-то время задержало хана.

Тем временем князь Одоевский и Шереметев из Тарусы совершили стремительный переход и заняли с полком правой руки позицию на реке Нape, опередив татарскую конницу. Подробности сражения неизвестны, разрядная книга отметила только, что «дело было большое». Остановить хана не удалось, да это было и невозможно, если вспомнить, что у Никиты Одоевского было всего 3500 ратников.

Хан вышел на серпуховскую дорогу, ведущую прямо к Москве. Но ему пришлось отвести в арьегард отборную конницу во главе со своими сыновьями.