Ася - Григорий Покровский

Тут Егоров не выдержал:

— Я не взвешивал, товарищ генерал.

Генерал весь сделался как бык, глаза его налились кровью, лицо стало красным.

— Вы ничего не знаете, командир полка. Вы — пустое место, я доложу командарму, что вы не соответствуете должности. Ты останешься здесь, — сказал он полковнику, — всё проверишь и подготовишь рапорт командующему

Потом генерал быстро зашагал к машине, хлопнул дверью и уехал, за ним уехал комдив. Егоров и полковник стояли несколько минут молча.

— Ты чего в пузырь полез? — спросил полковник.

— А чего он чепуху несет?

— Слушай, если он дурак, то ты-то, не глупый командир полка, промолчи. Он везде эти вопросы задает, он больше ничего не знает.

— Он же первый зам командующего, а не зам. по тылу. Какое ему дело до свиней?

— Что человек знает, то и спрашивает? Когда-то еще в бытность командиром полка ему какой-то ветеринар рассказал, он и запомнил. А больше в голове у него ничего нет.

— А как же он до зама командующего дошел?

— Как и твоего Скворцова выращивали. В зад дули, да за уши тянули.

Егоров почувствовал расположение к нему полковника и попросил:

— Вы меня не топите, я вас очень прошу. Они меня затопчут и с должности скинут.

— Я, конечно, понимаю тебя. Единственное, что я могу сделать, это написать, что полк боеготов, недостатки, которые напишут мои офицеры, я могу не включать в акт. Ты сам видишь, какое положение дел. Да еще и этот дурак доложит командующему. Надо браться за дело. Говорят, инспекция из Москвы едет в округ. Если возьмут твой полк, с должности скинут точно. Не будем мы голову морочить. Возвращайте технику в парк, засучите рукава и работайте. С техникой у тебя завал. Ну, а остальное, что там по политической и боевой, не знаю, я проверяю этот узкий участок. Моли бога, чтобы не попал под московскую инспекцию.

Комиссия уехала. Егоров собрал всех офицеров полка и подвел итоги этой выдающейся ночи. Бурцев сегодня был на высоте. Командир его роту назвал лучшей в полку. После подведения итогов к нему подходили офицеры. Кто хлопал по спине, кто жал руку и говорили «молодец». Наконец Скворцу хвост подстригли. Полк приступил к работе с раннего утра. До позднего вечера целую неделю шло восстановление неисправной техники.

Глава 6

В понедельник был назначен Военный совет армии. На него приглашались все командиры частей и их заместители.

Совет должен был начаться в девять утра в штабе армии в зале заседаний. Чтобы не опоздать, Егоров назначил выезд на три часа ночи. Ехали командирским УАЗом. Дорога была длинная. Сидящие сзади замы сразу задремали. Егоров следил за дорогой, разные мысли шли ему в голову. Он знал, что сегодня на Военном совете он будет «именинником». После этой проверки его обязательно заслушают. Доклад на две странички печатного текста лежал в кармане — только не дадут его читать, а начнут с вопросов. Он сидел и продумывал варианты возможных вопросов и ответов на них. Главным из них, конечно, будет: «почему вы запустили до такого состояния технику, и что вы намерены делать?». Что ответить? — думал Егоров. Он был во многих полках и прекрасно знал, что состояние дел в его полку не хуже, чем у других. Его коллеги, такие же бедолаги, как и он, поставлены точно в такое же положение. Отсутствие нормального снабжения запасными частями, новой техники. Учебной базы вообще никакой. В классах одно ржавое старое железо, а тренажерах вообще нет и речи. Некомплект офицеров, прапорщиков, сверхсрочников. В эти дыры на мизерную зарплату прапорщики и сверхсрочники не идут. Большой некомплект солдат, а те, что есть, русский язык знают плохо, обучать их трудно, да и служить они не хотят. Занятий почти нет, солдаты постоянно работают в колхозах, на стройках. Это всё для того, чтобы выполнять все побочные задачи, которые лавиной сваливаются с верхних штабов. Задачи ставятся зачастую неподкрепленные финансами, а, если и подкреплены, то в нашей системе никакой директор завода не продаст тебе цемент, железо, бетон и другое. Это всё фондированный материал, и за это он получит выговор. Чтобы директор согласился, нужно кроме денег выделить сотню солдат. Поэтому, чтобы всё это бетонировалось, штукатурилось, красилось, нужны были побочные заработки.

Военный совет начался ровно в девять. С докладом о боевой готовности выступили начальник штаба армии и первый заместитель. И в первом, и во втором докладе полк Егорова вспоминался несколько раз. Егоров уже потерял счет, сколько он раз вставал, когда в докладе называлась его фамилия. Командующий был чем-то озабочен, он не следил за выступлением. Егорову, к его большому удивлению, удалось воспользоваться подготовленным текстом. Он закончил доклад. От сидящих в президиуме Членов военного совета посыпались вопросы. Егоров отбивался от них, как мог, а они как собаки вгрызались в него, пытаясь свалить. И вот спустя тридцать минут его, взмыленного, отпустили на свое место.

Следующие два вопроса, которые рассматривал Военный совет: первый «О выполнении сдачи мяса государству». С докладом выступил зам. командующего армии по тылу, а второй вопрос был «О выполнении плана сдачи металлолома» — докладывал зам. по вооружению. По этим вопросам Егорова не поднимали. Он выполнил план сдачи мяса. Его зам. по тылу Квашин заготовил корма впрок, правда, отдал в колхоз четыре бензовоза солярки, да полторы сотни солдат работали в колхозе всю осень, что, конечно, отразилось на боеготовности полка. Если всё это перевести на деньги, то мясо получилось золотое, думал Егоров. По металлолому Пятаков постарался, хотя свою технику и не списывал. По плану необходимо было сдать четыреста тонн за год. Чтобы план выполнить, надо было списать и сдать в металлолом целый батальон. Поэтому офицеры на грузовиках рыскали по окрестным колхозам, стройкам, меняли металлолом на бензин и солярку. Таким образом, план был выполнен. Других, кто не справился с этим планом, вызывали на трибуну, там устраивали пытку, после чего мокрого выпускали и брались за следующего. Так длилось без перерыва до пяти часов вечера. Наконец на трибуну вышел командующий. Он в течение часа подводил итоги. Все должны были записывать его умные мысли, и если, не дай бог, кто-то не записывал, был целый разгон. Этого офицера возводили в ранг преступника. Командующий ставил задачу. Не подготовившись, речь его повторялась, многие пункты задач переплетались, так что из всей этой «беллетристики» можно было выделить не более пяти пунктов. В конце своей речи словами городничего командующий объявил: «К нам едет ревизор!» — и добавил — «В округ едет инспекция из Москвы».

Наконец объявили перерыв на десять минут. Отсутствие обеда у всех вызвало раздраженность. Егоров стоял в углу и курил. Рядом беседовали два генерала. Егоров их знал. Это начальник артиллерии армии и комдив соседней дивизии. Он слышал их разговор. Начальник артиллерии сказал:

— Звонил в Москву знакомым. Говорят, что хотят свалить командующего округом. Столкнулись две силы. Одна тянет его на повышение в Москву, а другая своего тянет. Подсунули Министру план проверки нашего округа, тот и подписал. А теперь, если инспектора озадачили, он поставит двойку. Тогда не только повышения, а снятия с должности надо ждать. Вот какие дела. Голов полетит много. Командарм, видел, какой озабоченный.

— Да, — ответил комдив, — на одном полку устроили разбор боевой готовности. У меня такие же полки: любой бери — кругом полный ноль. Свалят они командующего, как пить дать, свалят. Здесь лотерея, кто попадет, тому и отстригут чуб вместе с головой.

— Я за свои бригады тоже боюсь, ракетную бригаду обязательно возьмут на проверку. Правда, она в этом году ездила на государственный полигон, там хорошо стрельнула. Может и не возьмут.

После перерыва командующий зачитал список частей, которые будут предлагаться комиссии для инспекции. Полк Егорова не попал. Для проверки предлагались управления двух дивизий и по одному полку от каждой. В список попал соседний с Егоровым полк. Командир полка в должности всего лишь один год. Он готовился на вышестоящую должность, так как тесть его был генералом в Генеральном штабе. Полк поддерживался армейским и окружным начальством. Его считали лучшим полком в округе.

Глава 7

Военный совет закончился поздно вечером. Командирам частей дальних гарнизонов выезд командарм запретил. Ночевать пришлось в армейской гостинице. Когда Егоров зашел в фойе гостиницы, там уже толпилось несколько человек. Среди них он увидел своего друга, однокурсника, командира полка с соседней дивизии. Егоров обнял его и спросил:

— Ты уже разместился, Алёша?

— Да, вот ключ, там двухместный номер. Пойдем, будем вместе. Хоть поболтаем немного. Только где-то надо перекусить, а то целый день ни крошки во рту.

Егоров обернулся, сзади стоял Квашин.