Аллоды. Игра в чертогах смерти - Дмитрий Казаков

– Ты ему веришь? – спросил Велигор, когда мальчишка умчался прочь.

Эльф пожал плечами:

– Почему нет?

Но тут в разговор вмешался Тронд, до сего момента ни разу не открывший рта:

– За нами следят.

Настала очередь Головешки удивляться:

– Что? С чего ты взял?

– Такие вещи наш брат чувствует очень хорошо, – сказала Ульфа. – Касание к Нити. Даже к Нитям, сплетенным воедино.

– А может сказать, кто именно? – эльф огляделся.

Народу вокруг полно, все орут, бегают, и соглядатаю укрыться в подобной толчее проще простого.

– Нет, – Ульфа покачала головой, и то же самое проделал молчаливый гибберлинг. – Невозможно.

С одной стороны, вполне вероятно, что за ними приглядывает наниматель – чтобы быть уверенным, что собравшаяся в «Канийской доблести» компания делает то, что нужно. Но с другой, может быть, у него есть конкуренты, вовсе не желающие того, чтобы тип с белыми руками добился успеха.

И если так, то слежкой дело не ограничится.

– Ладно, посматривайте по сторонам, – сказал Головешка, и они пошли дальше.

Если бы была возможность пустить в ход чары, то же ясновидение, он бы запросто раскрыл соглядатая, но здесь, в толпе, в столице Лиги, на глазах у многих сотен людей и не только людей… пожалуй, что не стоит привлекать к себе внимание подобным образом.

Первым им на глаза попался корабль с тремя золотыми коронами на черном борту. Головешка собрался заговорить со стоящим у трапа матросом, когда вновь неожиданно вмешался Тронд.

– Нет, – сказал он.

– Что на этот раз, какое исчадие потревожило твой покой? – поинтересовался Велигор.

– Над ним тень смерти, – сообщил молчаливый гибберлинг.

– Нить этого корабля и всех, кто на нем, может оборваться в ближайшем будущем, – расшифровала его слова Ульфа. – Отправляться на нем в плавание – большой риск. Истинно.

– Слава предкам, что у нас есть с собой карманный прорицатель, да и не один, – проговорил Головешка, не скрывая иронии.

«Победитель демонов» стоял по соседству, и тут Тронд ничего не сказал, даже когда эльф покосился в его сторону. Но переговоры закончились быстро, когда выяснилось, что животных на борт здесь взять не могут.

Осталась «Огненная лилия», украшенная изображением громадного пламенеющего цветка.

– Быстрый, зато небольшой, – протянул Велигор, мрачно дергая себя за бороду. – Как бы и тут нас не завернули, клянусь Тайной Воскрешения…

И забормотал себе под нос нечто похожее на молитву.

Капитан «Огненной лилии» оказался дороден, точно супоросая свинья, но на камзоле его красовался герб одного из знатных канийских родов, имеющего обширные владения в Темноводье – черный олень с золотыми рогами.

– Взять вас с собой? – спросил он, выслушав Головешку. – Три каюты и два стойла? Сколько платите?

– Для тебя должно быть честью помочь странникам, взыскующим духовной цели! – влез храмовник.

– Духовной? – капитан брезгливо оттопырил нижнюю губу и разразился дребезжащим смехом. – Тебя только в плуг запрягать, эти трое явно выпить не дураки, ну а длинный вовсе не зря морду под капюшоном прячет… а если я стражу позову, что будет?

– Ничего, – ответил Головешка, пожав плечами. – А что насчет платы…

И он назвал сумму.

Капитан, убедившийся, что угроза действия не возымела, закряхтел и принялся торговаться. На то, чтобы слегка умерить его алчность, ушло чуть ли не полчаса, и эльф за это время слегка взопрел.

– По рукам, – наконец сказал толстяк. – Треть сейчас, остальное – по прибытии. Отправляемся на закате, опоздавших не ждем.

Монеты капитан пересчитывал тщательно, плямкая губами, и только осознав, что его не надули, позволил себе улыбнуться.

– Вот что значит для детей Света вовремя обратить свой дух к искренней молитве! – пылко сообщил Велигор, когда они покинули борт корабля и зашагали в сторону «Канийской доблести».

Головешка не был уверен, что дело тут именно в молитве, но спорить не стал.

Глава 4

Солнце поднималось над пустыней медленно, расправляло над горизонтом крылья оранжевого пламени.

Расин встретил рассвет на ногах, позади остался ночной переход, запомнившийся разве что холодом, необычайным даже для славящегося ночными морозами Суслангера. Колодец, где планировал пополнить запасы воды, нашел легко, и за право им воспользоваться даже не пришлось сражаться.

Но до сего момента он шел по местам знакомым, где постоянно охотился.

Дальше будет сложнее – вон за той грядой скал начинаются земли, где Расин не бывал.

Когда только прибыл на пустынный аллод несколько лет назад, проследовал несколько восточнее, и двигался тогда не один, а в качестве одного из охранников большого каравана. Сейчас решил срезать, пройти через необитаемую пустыню, чтобы уж точно не попасться никому на глаза.

Кто знает, вдруг эти глаза принадлежат тому, кто работает на Комитет?

– Ладно, привал, – сказал Расин сам себе.

В скалах можно найти убежище от солнца, еще не вылезшего целиком, а уже невыносимо жгучего. Переждать часок, дать отдых ногам, и двинуться дальше – примерно до полудня, когда воцарится настоящее пекло.

А ведь сейчас конец зимы… что ждет Суслангер летом?

На привале Расин ухитрился даже поспать, впол-уха, чтобы мгновенно вскочить при намеке на опасность. Когда снова пустился в дорогу, поднялся ветер, несущий мелкий, секущий кожу песок, так что пришлось надвинуть платок на лицо.

Скалы, в тени которых отдыхал, остались позади и вскоре совсем исчезли из виду.

Поднялся на пологий холм с плоской верхушкой, и обнаружил, что впереди, в ложбине, из песка торчат колонны черного камня, потрескавшиеся, разбитые на куски плиты из того же материала.

Что за народ обитал в этих местах, когда – неведомо, ясно только, что было это задолго до Катаклизма, превратившего единый Сарнаут в набор раскиданных по астралу островов-аллодов. На оставшиеся от джунов руины не похоже, еще меньше напоминает постройки людей племени аро.

Развалины не понравились Расину с первого взгляда, хотя чем, он не понял.

– Милость Незеба, – пробормотал он, пытаясь сообразить, в чем же дело.

Новый порыв ветра толкнул в бок, песчаная плеть хлестнула по лицу, и тут между каменных колонн поднялась еще одна – извивающийся смерч, внутри которого угадывалась темная, бешено танцующая фигура. Истошный вой, перешедший в визг, заглушил прочие звуки, и жар пустыни на мгновение отступил, сменившись ледяным холодом.

Все ясно, баньши, кровожадная безумная тварь, которую очень трудно убить.

Смерч, дергаясь и качаясь, не обращая внимания на встречный ветер, двинулся наперерез Расину.