Реквием по любви. Грехи отцов (СИ) - Сладкова Людмила Викторовна "Dusiashka"

— Мне будет спокойнее, если ты…

Лиза запнулась на середине фразы. Словарный запас внезапно иссяк. Ошарашенно уставилась на Дмитрия, совершенно его не узнавая. Он выглядел так, будто не спал неделю. Не просто уставший – измотанный. Катастрофически измотанный. Осунулся – черты лица стали острее. Под глазами залегли тени. Теперь Дмитрий напоминал ей озлобленного хищника. Скользнув взглядом ниже, и вовсе ужаснулась. Костяшки пальцев на обеих руках сбиты едва ли не до кости. Уже начали заживать, покрылись корками. Однако правая кисть все равно кровоточила. Та самая, которую она терзала своими ногтями.

Господи! Что с ним происходило все эти дни? С кем дрался?

И тут Лизу осенило – Похомов и правда метил ее! Собственной кровью. Именно этой рукой растирал тогда кожу. Подобная мысль должна была ужасать до дрожи в коленях. Должна. Но увы! Ее она лишь сильнее будоражила. Осмотрев себя, заметила кое-где красные следы.

Его – до мозга костей! Да! Да! Да!

В следующее мгновение Лизавета двинулась в сторону мужа. Завидев ее приближение, Дмитрий принял сидячее положение и следил горящим взглядом за каждым движением. А посмотреть было на что.

Взъерошенная после близости с ним же. Обнаженная, в одних трусиках.

Со следами его крови на коже.

Достигнув цели, девушка опустилась на корточки подле него. Прямо между широко разведенных мужских бедер. Обхватив лицо ладонями, принялась покрывать нежными порывистыми поцелуями. Напряженный до предела, Похомов прикрыл глаза и наконец-то расслабился. Тем временем Лиза переключила внимание на пораненную кисть. Поднесла к губам и мягко коснулась каждой косточки. Дернувшись, он распахнул глаза. Всматривался долго, а потом рывком притянул к себе за шею и поцеловал. Столь дико и необузданно, что мир вокруг перестал существовать. С трудом в себя пришла, когда остановился.

— Кроха! — прошептал сдавленно, удерживая ее взгляд. И в этом слове было все.

— Люблю, — так же тихо. — Я тебя люблю!

Дмитрий стиснул в своих объятиях так крепко, что стало трудно дышать. Но она не жаловалась. Совсем наоборот.

— Что произошло? — поинтересовалась вкрадчиво. — Ты мне расскажешь?

— Возникли проблемы.

— Да. Я слышала, — даже на языке была горечь сочувствия. — Как Паша?

— Справится. Девку жалко. Ни за что пострадала. Сокол себя поедом сжирает.

— Мне так жаль… передай ему мои соболезнования.

Похомов кивнул, а Лиза продолжила:

— Как ты узнал, где именно моя комната?

— На тебе маячок, ребенок!

Ах да!

— Ты обещал, что будешь беречь себя.

— В первую очередь я обещал беречь тебя, — осадил строго. — Мне совершенно не нравятся доисторические методы Прокурора. Прошлый век. Предпочитаю идти в ногу со временем. А потому по периметру твоего дома установил шесть портативных камер, работающих от независимых блоков питания. Обзор в триста шестьдесят градусов. Слепые зоны отсутствуют. Почаще улыбайся, жена – я буду наблюдать за тобой круглосуточно.

Лизавета выполнила его просьбу – растянула губы в нежной искренней улыбке. Сердце радостно стучало в груди.

Она будет красоваться перед ним постоянно!

— Еще одна нигде не завалялась? — шутливо сморщила носик. — Установим прямо здесь… в моей спальне.

Он укусил ее за подбородок.

— Привезу в следующий раз.

— А если серьезно, для чего все это?

Похомов передернул плечами:

— Вычислить крысу и не допустить Лоркиного сценария в отношении… той, что дороже собственной жизни.

У нее на глазах заблестели слезы, но девушка быстро взяла себя в руки:

— Что ж, теперь мне спокойнее вдвойне…

НИ ХР*НА!

От страха за ЕГО жизнь внутренности как на костре жарили.

— А чтобы мне было еще спокойнее…

Отстранив ее, встал на ноги и направился к письменному столу. Лиза с ужасом наблюдала, как Дмитрий извлекает из верхнего ящика пистолет.

— Спрячь. Только так, чтобы могла воспользоваться в момент опасности. Поняла меня?

— Не надо…

— Поняла? — повторил с нажимом, сурово сдвинув брови. Лишь после утвердительного кивка немного расслабился. — Открывай окно, мышонок. Мне пора.

— Нет. Тебе нужно отдохнуть.

— Так, Лиза…

— Либо ты остаешься и ложишься спать, либо, — красноречиво кивнула на огнестрельное оружие, — я завтра выкину эту вещицу!

Похомов нахмурился, явно недовольный подобным раскладом.

— Дождемся, когда Матвея сменит Даня. Он поможет вывести тебя незамеченным. Ко мне в комнату никто не зайдет. Баррикада же. Все решат, что это очередной мой нервный срыв, коих было много за последнюю неделю.

Он все еще молчал, обдумывая ее предложение. Взвешивая риски.

— Прошу, пожалуйста! На тебя страшно смотреть. Я сойду с ума от беспокойства, зная, что ты сядешь за руль. Просто хорошенько выспись.

Мужчина устало потер переносицу:

— Твоя взяла, кроха. Нет сил даже спорить.

От одежды он избавился быстро. Не теряя ни минуты, они легли в постель сразу же. По привычке заключив ее в свои объятия, Похомов почти мгновенно провалился в сон. Лиза не спала добрую половину ночи. Невидящим взглядом сверлила потолок и пыталась отогнать от себя плохие мысли, так настойчиво терзавшие сознание.

Глава 8

Утро выдалось странным.

Благо, странность оказалась приятной. Впервые за последнюю неделю Дмитрий проснулся не со звуком будильника, позволяющего дремать не более трех часов в сутки, а сам. Просто выспался и, ощущая энергию, напитавшую все тело, распахнул глаза. Где находится, сообразил не сразу. Лишь детально просканировав затемненное плотными занавесками помещение, понял, что к чему.

Перевел взгляд на девочку, чье податливое тело льнуло к нему, и малость охренел. Это ж надо! Словно дикарь какой-то, вцепился Лизе в волосы. Намотал на кулак и крепко прижал щекой к своей груди. И давненько, судя по тому, как сильно онемели пальцы. А она знай себе сопит мирно. Обжигает размеренным дыханием его кожу. Словно ни боли, ни дискомфорта не испытывает.

Кроха! Его кроха!

Все отошло на второй план. Сейчас значение только нежность имела. Та, что при одном взгляде на жену душу до краев наполняла. Ради нее весь мир вверх дном перевернуть был готов. Все правила порушить. Безвозвратно. Лишь бы спала спокойно. И рядом. Вот как сейчас. Усмехнулся про себя, вспоминая, как она его лихо окрутила. Как на своем настояла и выспаться заставила. И ведь права же оказалась – с ног валился. Растет его мышка!

Похомов изначально не собирался оставаться, потому и передал паспорт с Верещагиным. Знал, как важно ей общение с друзьями, и препятствовать не хотел.

Да и вообще в свете последних событий наглеть с постоянными встречами было крайне опасно. Однако проигнорировать поступившую информацию и не взять безопасность Лизы под дополнительный контроль тоже не мог.

Требовалось всего лишь дождаться темноты. Установить камеры по периметру и уехать. Но нет же! Звонок Дани смешал все карты! Он, бл*дь, поддался соблазну. До гр*баного умопомрачения хотелось увидеть ее лицо. Хоть мельком. Пусть даже через окно.

Комнату Лизы нашел сразу. И дело вовсе не в маячке, как озвучил ранее. Нет. Борзый просто ее чувствовал. Всегда. Как зверь, идущий по следу. Как животное, отставшее от родной стаи.

Дом – там, где она!

Было далеко за полночь. Казалось, все давно спали – в избе не горел свет. А он, как последний идиот, продолжал таращиться на ее окно. И даже тонны выкуренного никотина не заглушали сжиравшую его тоску. Удача не подвела и на этот раз. В какой-то момент девушка распахнула окно, и Дмитрий, недолго думая, проник внутрь.

Разговор Лизы с Матвеем, который слышал от начала и до конца, заставил рассвирепеть и завестись с полуоборота. Ревность жгла нутро словно каленым железом.

На мое позарился!

Готов был растерзать противника голыми руками. Да что там! Рвать его глотку зубами, если придется. Одному Богу известно, чего стоило сдержаться. Возможно, осознание, что палиться никак нельзя, придало сил. А возможно, понравилось, как дерзко и уверенно она Верещагина осадила. Не каждый так сможет. И о любви к Дмитрию, не таясь, говорила.