Путь стоика. Сохранить спокойствие, твердость характера и благоразумие перед лицом испытаний - Уильям Б. Ирвин

о том, что избиратели не виноваты в большинстве возникающих в их жизни трудностей. Эти затруднения они испытывают из-за несправедливого и несовершенного устройства общества. Вот типичное послание политика: «Плохие и глупые люди создали вам проблемы. Голосуйте за меня, и я все исправлю».

Безусловно, политики правы в том, что люди бывают объектами несправедливости и дискриминации. Они также правы, считая, что многие переживаемые людьми невзгоды являются результатом подобного ущемления их интересов. Однако у политиков есть досадная привычка думать об этих людях и относиться к ним не как к объектам несправедливости и дискриминации, а как к их жертвам. С этим ярлыком многие люди охотно согласились. Ведь если вы – жертва, то с вас снимается ответственность за многое, что не так в вашей жизни. Это также дает вам право на особое отношение: жертве требуется время и место для восстановления и, возможно, даже некая материальная компенсация. В то же время, исполняя роль жертвы, вы, скорее всего, лишь усугубите страдания, испытываемые из-за причиненного вам зла. Вы будете чувствовать беспомощность.

Стойкие люди отказываются от роли жертвы. Быть жертвой – значит напрашиваться на жалость, а они не считают себя страдальцами. Они сильные и умные. Возможно, они не всегда способны избежать несправедливого отношения к себе, но зато они в значительной мере контролируют свою реакцию на это. Кто-то позволяет подобной ситуации испортить свой день или даже жизнь, а кто-то смело принимает вызов и с внутренним оптимизмом преодолевает возникшие на пути преграды.

Это может показаться наивным, но прекрасно описывает то, как реагировали на несправедливость многие древние стоики. Они были склонны говорить и делать то, что доставляло им неприятности с власть имущими. Мы убедились в этом на примере Пакония Агриппина. Похожее случалось и с Тразеей Петом, Рубеллием Плавтом, Бареей Сораном[7] и их учителем-стоиком Музонием Руфом. Эти люди отличались замечательным мужеством перед лицом переживаемых ими бедствий.

Самого Музония подвергали изгнанию не один раз, а дважды, последний раз на Ярос – пустынный остров в Эгейском море. Он не впал в депрессию или уныние и не жаловался на свое положение тем, кто его навещал. В своей прочитанной впоследствии лекции Музоний говорил об изгнании. Он отметил, что оно не лишает нас самого важного. В частности, находящемуся в изгнании человеку не запрещается иметь смелость, самообладание, мудрость или другие добродетели (16). Более того, изгнание может пойти на пользу. Например, Диогена[8] из обычного человека оно превратило в философа. Были и другие люди, восстановившие в изгнании здоровье, подорванное излишествами роскошной жизни (17).

Стойкие люди отказываются от роли жертвы. Быть жертвой – значит напрашиваться на жалость, а они не считают себя страдальцами. Они сильные и умные.

Подумайте, насколько иным был бы наш мир, если бы такие люди, как Нельсон Мандела или Махатма Ганди, согласились играть роль жертвы. Точнее, предположим, что их с детства приучали считать, что самостоятельно справляться с трудностями психологически рискованно и поступать так ни в коем случае не следует. Представляется маловероятным, что в этом случае они с таким же мужеством относились бы к несправедливостям, которые испытывали в жизни. Возможно, вместо этого они обращались бы к психотерапевтам или писали бы пламенные обращения к чиновникам.

К концу ХХ века многие взрослые люди уже выбрали для себя роль жертвы. А многие дети воспитывались с верой в то, что они не только не должны, но и не могут самостоятельно справляться с проблемами, которые ставит перед ними жизнь.

По совету психологов родители 1990-х и начала 2000-х годов упорно старались обеспечить своим детям совершенно безоблачное детство. Они следили за их играми, чтобы предотвратить любые накладки, а если инциденты все же случались, устраняли проблемы сами, вместо того чтобы оставить это детям. Схожим образом, когда между их детьми возникали споры, родители брали на себя роль рефери, вместо того чтобы позволить детям разбираться самостоятельно.

Такие сверхзаботливые родители также старались не допустить того, чтобы их детей постигла неудача. Похоже, идея состояла в том, что успешные дети привыкают к своей успешности и, следовательно, с большей вероятностью будут успешными и в будущем. В результате в соревнованиях больше не было победителей и проигравших; вместо этого победителями были все, то есть награду получал каждый. Во многих школах отменили плохие оценки; проходные баллы получали все, кто приходил на экзамены; и каждый, кто просто проболтался на протяжении четырех лет в старших классах, получал аттестат о среднем образовании.

А когда приходила пора поступать в колледж, родители могли брать на себя написание необходимого для поступления личного обращения[9] (18). Эти родители-вертолеты, как их стали называть, должно быть, восторгались при виде высоких оценок своих детей в колледже. Сами они в свое время выбивались из сил ради «троечки с плюсом», зато их отпрыски с минимальными усилиями получали «пятерки» и «четверки». Несомненно, это явилось свидетельством того, что их стратегия воспитания увенчалась успехом. Ведь так? (19)

Представьте себе жизнь человека (назовем его Джоном), у которого в детстве практически не было неудач во многом благодаря усилиям окружавших его взрослых. Такое защищенное детство, возможно, и было приятным, но оно лишило Джона шанса развить свое умение преодолевать трудности – побочный эффект, возможно, и не проявлявший себя до вступления во взрослую жизнь.

Встретившись с проблемой, взрослый Джон может не оправиться и будет испытывать сильное смешанное ощущение внутреннего сопротивления и отчаяния. Схожим образом, вместо того чтобы рассматривать неудачи как ступеньки на пути к конечному успеху, он будет воспринимать их просто как травмирующие события. Джон легко обижается на то, что говорят и делают другие люди, даже если они изо всех сил стараются его не обидеть. По этим причинам знакомые Джона могут характеризовать его (между собой) как эмоционально неустойчивого человека. И еще одно: даже притом, что Джон может быть страстным приверженцем социальной справедливости, трудно представить, что он станет, скажем, следующим Мартином Лютером Кингом. Для этого требуются уверенность в себе и внутренняя сила – черты характера, с большой вероятностью у Джона отсутствующие.

Можно только себе представить, как бы отреагировали на поведение Джона его прапрадедушка и прапрабабушка. Они храбро сражались на Второй мировой войне. При этом на протяжении многих лет им приходилось преодолевать множество невзгод. Тем не менее они вышли из этого сурового испытания настоящими людьми, в любом случае ценящими жизнь больше, чем прежде. И вот перед ними их правнук, который, несмотря на то что живет в мирные и благополучные времена, и вопреки тому, что ему посчастливилось