Торговый центр - Эрик Богосян

– А давайте организуем клуб самоубийц и покончим с собой?

– О-о, это идея.

– Ага, давайте. Правда.

Беккет провел пальцами по волосам.

– Конкретная идея, да уж. Ты типа такой мыслитель-радикал, Терри.

– Отсоси. – Терри отодвинул стул, металл завизжал о плитки пола.

Шелл задвигалась, потянулась.

– Мне правда надо сигаретку. Кто хочет со мной выйти постоять, пока я покурю?

Никто не поднял голову, когда пришел Джефф. Он втиснулся между Адель и Терри.

– Привет.

Адель улыбнулась и промолчала. Беккет резко встал и дернул Джеффа за руку.

– Иди сюда, есть разговор.

Беккет направился к туалету за ресторанной зоной. Джефф с трудом оторвался от магнитного поля Адель. Та проследила, как он ушел с Беккетом. Если Беккет и заметил, что между ними что-то есть, он и не собирался подавать вида.

Они прошли мимо уборщика с сердитым славянским лицом, тот выкатывал из мужского туалета яркую желтую тележку со швабрами. В воздухе повисла хвойная химическая вонь. Беккет сунул руку в задний карман.

– Я достал и собираюсь попробовать.

– Я с Адель говорил.

– Ни фига подобного.

Джефф открыто бунтовал.

– Я собирался с ней поговорить.

– О чем ты собираешься с ней разговаривать? Деревяшка. Она, наверное, сидит на каких-то сильных транках.

Беккет вынул руку из заднего кармана, протянул что-то Джеффу. Кусочек оберточной бумаги, сложенный конвертиком.

– Что это?

Беккет, как фокусник, потянул за концы, раскрыл конвертик: там лежали три малюсеньких коричневых квадратика.

– Марки, блин.

– Это вот марки?

– Ага.

– Разве марки не должны быть прозрачными? Эти штуки коричневые.

– Марки, мужик. Они самые. Типа блок высушенного желатина, пропитанный чистым божественным откровением, ЛСД-25.

– Ты это собираешься есть?

– Я уже. Полчаса как.

– И что?

– Ничего. Рано еще.

Джефф не сводил глаз с желатина, покоящегося на оберточной бумаге в ладони Беккета. Он огляделся – нет ли уборщика.

Беккет облизал губы.

– Ну, бери одну.

– Сегодня не надо бы.

– Чего вдруг?

– Не знаю. Я хотел просто потусоваться. С Адель поговорить.

– На хуй Адель. У Адель мозги давно высохли. Что тебе Адель? Она полный ноль.

– Она не ноль.

– Ты с ней когда-нибудь говорил? У нее в головке ни одной мысли. Курит, и все.

– И она невероятно красивая.

– Ты серьезно?

– Ну!

– Никогда не замечал, как она выглядит.

Уборщик вернулся. На этот раз он нес большой рулон бумажных полотенец и связку ключиков. Отпер диспенсер, вставил туда рулон. Снова вышел, ни разу не взглянув на ребят.

Джефф подошел к раковинам и пустил воду.

– Он знает, мы что-то задумали. Вдруг копов позовет?

– Ну так съешь, пока не позвал.

– А кто еще съел?

– Я больше никого не спрашивал. Шелл может типа зассать.

– Я могу типа зассать.

– Ты принимал мескалин, принимал Е, курил пластилин, который я достал. Тут то же самое, только сильнее. – Беккет посмотрел на свои ноги, качнулся, но обрел равновесие. – Оп-па!

Джефф знал, что ничего хорошего из этого не выйдет.

– Что? Все в порядке?

– Такая, типа, волна. Под коленками. – Беккет нахмурился. – Давай, слышь, ты хочешь, чтоб я тут тихо трепетал на ветру? Ты сказал, если я достану, ты съешь. И бросил меня одного.

– Попроси Терри.

– Ах вот ты как? Ну давай, давай. Тоже мне друг.

Джефф уставился на квадратики.

– Как это делать?

– Намочи кончик пальца. Теперь прикоснись к марке.

Джефф поднял кусочек.

– И все?

– Да нет же, дебил. Положи в рот. Джефф положил квадратик на язык.

– Как это проглотить, она слишком маленькая?

– Оставь во рту и все. Само получится.

Через несколько мгновений Джефф и Беккет вернулись к компании. Терри складывал свои рисунки. Адель сидела в одиночестве, на Джеффа не смотрела. Беккет сел рядом с Адель.

Джефф не мог найти во рту маленький квадратик. Смешно, что такая маленькая штука вообще может что-то с ним сделать.

– Ну, чего делаем?

Терри сказал, не поднимая глаз:

– Здесь нельзя оставаться. Они минут через десять закрываются.

Джефф взглянул на Адель – та была занята, слушала Беккета, который нашептывал ей что-то в маленькое, идеальной формы ушко.

Шелл мчалась через ресторанную зону, мимо пустых столов, к ребятам.

– Что-то творится. Пойдем посмотрим! Я курила, а эти копы вышли из торгового центра с этим извращенцем в наручниках.

– Извращенцем?

– Вуайерист, мудила, блин. Мужик тусовался у женских примерочных в «Пенни», выискивал голых кисок! Появилась охрана с копами и схватила этого яппи за жопу. Вытащила его отсюда в наручниках. Прошел прямо мимо меня.

– Он на улице?

– Ага. Около «Пенни».

Терри поднялся со стула. Джефф повернулся к Адель.

– Ты идешь? Адель?

Адель перевела спокойные зеленые глаза на Джеффа.

– Да?

– Тебе надо это увидеть.

– Почему?

– Может быть, интересно.

Джефф чувствовал, что Беккет отрешенно смотрит на него. Беккет улыбнулся. Его зрачки были расширены. Джефф задумался, давно ли Беккет начал бриться.

– Может, позже, Джефф, у меня тут как раз кое-что наметилось.

– О'кей. Только не забудь, хорошо?

– Не забуду.

С этими словами Адель повернулась к Беккету, Беккет улыбнулся Адель. Остальные уже ушли. Джефф не хотел идти, но не мог здесь оставаться.

16

Мэл под сияющими электрическими лампами забрал у служащего канистры и поставил их в затхлый багажник. Снова забрался на сиденье, обитое вытертым нейлоном, и даже не отреагировал, краем глаза углядев полицейскую машину. Он знал, что за грубость его никто не арестует. «Я с вами потом разберусь, ребята».

Отъехав, Мэл заставил себя поесть. Ясность его ума зависела от постоянного притока питательных веществ к клеткам мозга. Его внутренний ребенок требовал молока и печенья, поэтому Мэл съел «Орео» и выпил литровую упаковку молока. Настроение улучшилось. Все шло как надо. Два пистолета пристегнуты к телу, пистолет-пулемет под рукой, пулемет на заднем сиденье, две винтовки в багажнике, сумка с патронами. От тяжести оружия у него становилось легко на душе. Мэл чувствовал себя горлышком песочных часов. В эту ночь ни одна молекула времени его не минет.

Автомобиль Мэла проскользнул мимо танцующих румбу машин, пытающихся выехать со стоянки. Он замедлил ход у «Джей-Си-Пенни» и заметил ментовоз, рядом с которым стояли какие-то люди. Мэл проехал мимо, изучая обстановку. Полиция занимается своими полицейскими делами. Мэл знал: кем бы ни были эти копы, они наверняка горды собой – молодцы, арестовали какое-нибудь чмо, воришку. Они в жизни не видели ничего похожего на то, что припас для них Мэл.

Мэл въехал на пятачок около каких-то мусорных баков, отгороженных от основной стоянки низкой стенкой. Мэл помнил эти мусорные баки, помнил дверь, которая к ним вела. Пока он просто ткнул в кнопку, открывавшую багажник, положил пистолет-пулемет «хеклер-и-кох» в спортивную сумку, вылез из машины и направился к освещенному входу.

Добравшись до дверей из зеркального стекла, он увидел светловолосого охранника, тот шел к нему с ключами в руках. Мэл видел, как выходят последние покупатели. Охранник взглянул на Мэла, но быстро отвернулся. С чего бы подозревать парня со спортивной сумкой. Для блондина Мэл – просто сменщик кого-нибудь из круглосуточной охраны торгового центра.

Мэл вошел в коридор, вдохнул переработанный воздух. Вокруг него давно уже не бывало так много людей, и присутствие их обрушилось на него, словно вонь. Он остановился, уставился на парочку в похожих лыжных парках кислотной расцветки. Парень толкал коляску, рядом шла жена, беременная очередным укротителем колясок. Мэл задумался о младенце, с которым они гуляли. Вот если остановиться и на самом деле на него взглянуть, увидеть, что там, за его распахнутыми глазами и мокрыми щеками, – кто он? Зародыш, человеческая личинка, лежащая в собственном влажном дерьме.

Умножьте этого червячка на миллион. Миллионы червячков карабкаются из миллионов дыр, жадно тянутся за жирным грудным молоком, ежедневно растут, нагие и вопящие в холодном смоге мира высоких технологий. Всего лишь червячки, ничего больше. Скопление кровеносных сосудов. Пищесосы. Извиваются и орут. У них лишь два пути – заурядность среднего класса либо обосранная нищета. Он делает им одолжение.

17

Донна быстро разобралась со службой безопасности. Она знала: их разозлило ее поведение. Ну и что? Без вариантов. Они обязаны ее отпустить. Чтобы развеяться, растрясти кофе, сигареты, выпивку и еду, она раздраженно моталась по торговому центру, не находя себе места. Продавцы начали готовиться к закрытию, наполовину опускали тяжелые плексигласовые панели, приглушая гул. Некоторые подтаскивали к дверям столики с образцами товаров, чтоб уже никто больше не вошел.

Охранники торчали в дверях, подростки вытирали прилавки, крепко сбитые молоденькие мексиканцы драили полы. Последние покупатели направлялись к выходам, у каждого в руках – бумажный пакет с веревочными ручками, на память о вечерней прогулке. Мужчина рыкнул на семенящую за ним толстозадую жену: «Быстрее давай». Потом консервированная музыка затихла. Донну выводил из себя стук собственных каблуков в пустеющих коридорах.