Выстрел из прошлого - Лора Липман

— Если я скажу тебе, кто мой клиент, Тайнер останется без лицензии. И потом, ты все равно не угадал.

— Ага… ладно. Еще один парнишка четырнадцати лет был убит, когда пытался забраться в чужую машину. Хозяин включил сигнализацию, ну, она и взвыла. Так этот псих пристрелил мальчишку.

Тесс даже растерялась немного:

— Первый раз слышу. Как это я его пропустила?

— Нет, тоже не подходит. Мальчишка действительно погиб на месте — прямо на глазах у пожилой женщины, когда она грелась на солнышке возле своего дома, так что это не твой случай. — Тул побарабанил пальцами по столу. — Убит ребенок… и дети же были свидетелями. А! Бил! Лютер Бил, верно? Сумасшедший ублюдок!

— Насчет сумасшествия мне ничего не известно. Правда, он немного странноватый, но, учитывая все обстоятельства, в этом ведь нет ничего удивительного, верно?

— Так это и в самом деле Бил! — Придя в полный восторг, Тул оглушительно хлопнул себя по животу. — Господи помилуй, просто ушам своим не верю! Зачем ты ввязалась в это дерьмо? Легковерная идиотка! Неужели поверила всему, что наплел тебе этот старый мерзавец?

Тесс резко вскочила, невольно разозлившись на себя за то, что так легко позволила обвести себя вокруг пальца. Ну и хитрец! Надо же, заставил-таки ее проговориться! Впрочем, Тулу достаточно было только бросить быстрый взгляд на ее виноватое лицо, чтобы убедиться, что выстрел попал в точку.

— Может, перельем кофе из чашек в стаканчики да прогуляемся немного по свежему воздуху?

Как обычно по пятницам, на Феллз-Пойнт было не протолкнуться, но Тесс и Тул давно уже овладели искусством маневрировать в толпе, ловко избегая столкновения с пьяными. Они спустились вниз по Фелл-стрит, узенькой улочке, совсем недавно застроенной городскими особнячками и одноквартирными домами, своим концом упиравшейся в городской пляж. Машин тут почти не было — уж очень узкой была эта улочка, а единственный бар на ней выглядел на редкость спокойным. Дойдя до причала, они уселись, свесив ноги и глядя через узкий пролив на Локуст-Пойнт. Отсюда Тесс могла видеть то, что осталось от фабрики Проктера и Гембла, где некогда работал Лютер Бил, а рядом с ней — фабрику «Домино», или «Сахарный домик», как именовали ее местные, со сверкающей неоновыми огнями рекламой, без которой уже не мыслили себя многие старожилы.

— Лютер Бил решил загладить грехи, — объяснила она. — Неужели в это так трудно поверить? И разве обязательно быть легковерным идиотом, чтобы считать, что кому-то хочется сделать доброе дело?

— Прости, — поспешно извинился Тул. — Я не должен был так говорить. Но чтобы Лютер Бил… Иисусе сладчайший, Тесс, да ведь он просто дьявол в человеческом облике! Я часто думал, что его следовало бы назвать Люцифер Бил — это имя куда больше ему подходит!

— Дьявол? Этот надутый старикашка в коричневом костюме? Ох, Мартин, кажется, тебя занесло! Конечно, я знаю, что он убийца. Он убил маленького мальчика, и, поверь, мне тошно думать об этом, но он никакой не дьявол. Просто старый человек совершивший когда-то ужасную ошибку. И потом, не он первый, не он последний. По крайней мере, он раскаялся и сейчас хочет хоть как-то загладить свою вину.

— Так я и думал! Раскаялся?! Он?! Как бы не так! Скорее уж решил, что пришло время отомстить. В тот раз он был судьей и палачом. Теперь вообразил себя судом присяжных, призванным судить и решать, каким должно быть возмещение убытков.

— Он просто сделал ошибку. Одну ужасную, непоправимую, трагическую ошибку. Я вовсе не пытаюсь его защищать, но, поверь, он совсем не такой, как ты думаешь.

— Одну ошибку? Одну ошибку?! — Голос Тула сорвался на крик. Спохватившись, он постарался взять себя в руки. — Держу пари, старый черт сказал тебе, что за ним до сих пор ничего нет, так?

— Ну, он намекнул, что привлекался за то, что ремонтировал квартиры, не имея лицензии, но…

— Проверь сама, Тесс. Лет этак пятнадцать назад он был арестован за нападение на человека. И не будь пострадавший верзилой шести футов ростом и не весь он при этом двести фунтов, это стало бы первым убийством, которое совершил Лютер Бил. Тогда он отделался сравнительно легко. Получил всего лишь ИСП — испытательный срок и предупреждение.

— Я знаю, что такое ИСП, — слегка обидевшись, окрысилась Тесс. — Но еще мне известно, что фактически это значит, что перед законом человек чист. Так что, строго говоря, Бил сказал мне правду. Держу пари, что больше за ним ничего нет. Я угадала?

— Да. Надо отдать ему должное — Бил извлек урок из этого опыта, — отмахнувшись от нее, продолжал Тул. — Только знаешь какой? В следующий раз, когда задумаешь кого-то прикончить, выбирай жертву своего роста. Нет, лучше даже меньше. Ребенка, вернее, одиннадцатилетнего парнишку. Лучше всего такого, чтобы весил не больше котенка, а так оно и было, уж ты поверь мне, Тесс. У него в кулаке было зажато несколько камней. А у Лютера Била оказался «Магнум-357». Грязная скотина!

— Я встречалась с ним, — запротестовала Тесс. — Мы долго разговаривали. Похоже, он искренне раскаивается. Сказать по правде, он считает, что с ним еще обошлись довольно мягко. Сам он готов признать, что заслуживает куда более тяжкого наказания. Он читает Библию. Послушай, Тул, в конце концов, Бил — не единственный преступник, кто поверил в Бога, оказавшись в тюрьме.

— Вот-вот. И будет не единственным, кто забудет о нем, оказавшись на свободе. — Тул недовольно покосился на встававшую из-за горизонта луну — было полнолуние, и изжелта-блеклый диск смахивал на оплывшую от беспробудного пьянства физиономию. — Послушай, Тесс, неужели ты не почувствовала ничего странного в этом типе? Бог ты мой, да ведь от всего этого дела разит за версту! Странно! Вообще-то я давно уже привык доверять твоему чутью. Если помнишь, мы ведь с тобой как раз и познакомились-то возле трупа. И я привык верить тебе, если речь идет об убийстве.

— Привык, да только не сразу! — фыркнула Тесс. — Ты поверил мне, это верно, но только когда я сама едва не отправилась к праотцам!

Хороший удар, мысленно поаплодировала она себе. Похоже, ей удалось-таки пробить брешь в его броне. Хотя зря она так — в тот раз он в общем-то был не так уж виноват. Ну и пусть, поделом ему — он ведь сам обидел ее, причем первый, поставив под сомнение правильность ее суждений.

— Да, да, конечно, помню. Но скажи по-честному — неужели этот Бил не нагнал на тебя страху?

— Да нет, в общем-то… — задумчиво протянула она. — Конечно, не слишком приятный тип. Один из тех, кого я называю давилками: «Слушай внимательно!», «Слушайся старших!» — и все такое. Резкий… да, иной раз почти до грубости. Сказать по правде, чем-то он похож на мою бабку. Во всяком случае, разговаривает почти так же, как она.

— Крепкий орешек… Знаешь, говорят, оказавшись в суде, он вначале твердил, что это, дескать, была самозащита. Совсем с ума сошел! К счастью, его адвокат отговорил его от этого. Но положения Била это не улучшило. Мать Донни Мура, убитого парнишки, ходила в суд каждый день и сидела там от звонка до звонка, пока длилось заседание. Все, что ей требовалось, это услышать от него: «Простите… я виноват». А знаешь, что он сказал ей, когда они как-то раз нос к носу столкнулись в коридоре здания суда?

— Нет, — пробормотала Тесс, почувствовав, как в ее памяти зашевелились какие-то не слишком приятные воспоминания. — Нет. И честно говоря, не очень хочу это знать.

— И все-таки я тебе скажу. — Тул придвинулся ближе, заговорщически понизив голос, — точь-в-точь старая леди, когда обстоятельства вынуждают ее произнести нечто не вполне приличное. — Так вот, столкнувшись с женщиной, только что потерявшей единственного сына, этот подонок не нашел ничего лучшего, как бросить ей в лицо: «Будь вы хорошей матерью, Донни не пришлось бы жить по соседству со мной и теперь, возможно, он был бы жив». Приятный парень, верно? Такой милый, такой совестливый!

Тесс предпочла промолчать, немигающим взглядом уставившись на луну. Всю свою жизнь во время полнолуния она смотрела на небо, надеясь увидеть улыбающуюся физиономию «лунного человечка». Но всякий раз, как на грех, видела либо грустную, либо откровенно тоскливую, с губами, вытянутыми в трубочку, будто человечек сам удивлялся валившимся ему на голову несчастьям.

Тул ласково накрыл своей ладонью ее руку — жест, совершенно ему не свойственный. Вернее, им обоим, ведь они были не любовниками, а друзьями. И к тому же оба не принадлежали к числу сентиментальных натур.

— Еще раз говорю тебе, Тесс, брось это дело. Конечно, ты можешь послать меня к черту, но это правда. Лютер Бил — подлец. Исчадие ада. Пошли его к дьяволу, пока не поздно.

— Это ты расследовал его дело?

— Нет, но я знаю парней, которые им занимались…

— Тогда все, что ты мне говорил, не более чем слухи.

Тул нерешительно кивнул:

— Ну… можно сказать и так.