Стратегия. Колония - Вадим Денисов

На самом деле, эта «бесфамильная» традиция не так уж и уникальна, большинство русских и украинских крестьян получили официальные фамилии только к середине XIX века, и добрая половина фамилий представляла собой модифицированные отчества

Исландцы вслушивались, похоже, понимая, о чём идёт речь. У женщины на щеке потёки.

— Нормально, уяснил. И они не путаются?

— Знаешь, чувак, даже в телефонном справочнике каждого города Исландии в алфавитном порядке указаны не патронимы, а имена. Население острова небольшое, знают люди соседей…

Внучку зовут Джона Хельгюсдоттир, Хельга её воспитывает одна, без сбежавшего в Англию муженька, поэтому патроним дан по матери, такое бывает. Их английский был вполне понятен, сколько раз замечал, в таких ситуациях сложней всего носителям языка, им что-то не нравится, что-то коробит. Мне пофиг: неправильно сказали? Так и я порой неправильно говорю.

— Фёдор Дмитриевич, — решительно вмешалась в разговор Туголукова. — Я настаиваю на скорейшем медосмотре. Всё остальное потерпит, как можно этого не понимать! Их надо срочно уводить на корабль.

Эйнар, как старший, тут же предложил направиться к ним, в гости, так сказать, но доктор предложение отмела, жёстко заявив:

— Никаких таких «домов». В душ их, и осмотр в условиях чистой каюты.

Пш-шш…

— «Клевер» вызывает «Тунгуса».

— На связи, Ули. Что там?

— Это у вас что там, — раздражённо сказал Маурер. — Стоите на пляже, как туристы. Давайте на борт, Нионила горячий обед приготовила. С чесночными булочками.

Всё, дожали.

— Прошу, господа, на корабль, наш доктор настаивает.

Коротко перекинувшись фразами, островитяне быстро согласились.

— Только потом, уважаемый Тео, прошу вас к нам в дом, — выставил условие Эйнар, — хотя богатством похвастаться мы не сможем.

— Непременно заглянем, нам ещё многое предстоит осмотреть и принять правильные решения. Как и вам…

В кают-компанию набились все, свободные от дел, сидели, стояли, слушали рассказ островитян. Юра с Хвостовым и Гоблин с Данькой остались на берегу, они запускают наблюдательный шар, пока позволяет погода и освещение.

Эйнар и Хельга рассказывали по очереди, каждый после прохождения медосмотра. Проблемы, как и ожидалось, выявились у мужчины: рана на руке, следствие неудачного падения на камни, с ним Света работает до сих пор — вскрывает, обеззараживает, колет, всё полным комплектом. Но и Хельгу с дочкой идеально здоровыми назвать никак нельзя, болячек за время полудикого пребывания на острове накопилось у каждой предостаточно.

Исландский монокластер появился здесь на самом первом этапе Большого Эксперимента, как и положено, в апреле прошлого года, 24 человека вместе с детьми. Для них это был просто Остров, ни у кого даже мысли не было оставаться тут навеки. В поддержку им досталась большая и просторная локалка — в качестве опорной базы. Никакой техники, даже самой примитивной, внутри большого бревенчатого здания не оказалось, а вот продуктами их не обидели, запас был подарен хороший. Кроме того, в локалке нашлось немного одежды и инструмента, всякая полезная мелочёвка и два гладкоствольных ружья с патронами, казалось, что всё необходимое для выживания есть.

Дальше начинается интересное.

Среди личного состава оказалась русская семейная пара, оба натурализованные граждане Исландии с нормальными привычными нам именами и фамилиями, люди космополитических взглядов и способов жизни, яхтсмены, путешественники. Видимо, с учётом этого «русского» фактора Смотрящие компенсировали попаданцам отсутствие техники самой настоящей яхтой, стоящей на берегу в укрытой от ветров и штормом узкой извилистой бухте. Место там труднодоступное, с виду совершенно бесперспективное, называемое аборигенами «шхерами».

Выраженного сталкерского мышления у попаданцев не было, поэтому яхту они обнаружили случайно и лишь к зиме, когда в океане уже начался сезон штормов.

— Шторма тут в ненастный сезон очень сильные, отец не рисковал даже недалеко выходить в бухту, практически всю зиму мы рыбачили с берега, — рассказывала Хельга, имея в виду крошечную надувную лодочку из ПВХ, и китайскую сеть — «кормилицу», обеспечивающую семью белковой пищей.

Первые потери островитяне понесли в первый же сезонный перелёт гаруд, практически сразу после переноса на острова. Степень опасности первопоселенцы оценили не сразу. Погибла целая группа, оправившаяся по берегу на разведку, четыре человека, почти в один момент.

— Когда они два раза в год летят над островом, небо становится чёрным, — покачал головой Эйнар, только вернувшийся в кают-компанию с перебинтованной рукой.

Нионила тут же придвинула мужчине тарелку с горячим борщом.

— А как же местная фауна? — спросила Ольга.

— Прячутся кто куда, дочка! Некоторые не успевают или прячутся неудачно, — исландец махнул рукой в сторону берега. — Хорошо, что эти чудовища не задерживаются здесь надолго. Как правило, самые первые успевают схватить птицу или морского зверя. Отдыхают один день, выпивают пол озера и летят дальше. Одна польза, удобрений после них много.

Казалось бы, полученный урок был усвоен крепко, но при осеннем перелёте чудовища опять смогли унести двоих.

— Пробовали стрелять, но даже крупная дробь этих дьяволов не берёт!

Ну, так и прятались бы лучше! Леший толкал вас в спину, заставляя ходить в опасные дни по открытому пространству?

— А это ведь наши гаруды, волжские, — хмыкнул Маурер. — Те, что с Ганга, летят восточней.

— И присаживаются они на британских островах, — продолжила Ленни.

— Одна птица здесь осталась, да вы её видели, конечно…

Потеряв от нападений птиц шестерых, островитяне запретили всякое хождение при первых признаках опасности с воздуха. Но смерти с этим не прекратились.

Нет, акулы никакого урона группе не нанесли, хотя видели они тут и белую, и тигровую в местных вариациях. Двое человек умерли, наступив на ядовитых тварей, прячущихся в морской воде ближе к скальным окончаниям «крыльев» пляжа. Местный скат-хвостокол или морской кот очень ядовит, здоровенный шипованный хвост обеспечивает большую рваную рану с застрявшими иглами и тяжелейшее отравление. Сложность в том, что этот гад частенько зарывается в песок.

В воду стали заходить только в обуви, в локалке нашлись привычные пляжные шлёпки. И такая защита, несмотря на известное обывательское правило, не помогала, лишь усугубляя ситуацию. Человек, обув эти тапочки, начинал чувствовать себя бессмертным и спокойно разгуливал по подводным камням в поисках добычи, где его поджидал морской ёж. Обладая длиннющими «известняковыми» иглами, как сквозь масло прокалывающими ступни вместе с тапками, он стал ещё одним страшным сюрпризом. Боль от прокола была такова, что для простой перевязки требовали трое, иначе не удержать. В отсутствие в группе медика, как и средств спасения, во всех таких случаях аборигенам оставалось надеяться лишь на удачу. Но постепенно приноровились, набрали бесценный опыт.

— Сейчас мы уже заходим в воду босиком, — невесело усмехнулась присоединившаяся к обеду Хельга. — Знаем места и обитателей, их привычки, постепенно выработались правила. А в первое время бывали случаи отравлений после поедания пойманных групперов… У одного человека галлюцинации продолжались чуть ли не сутки.

Это у наших был Канал и возможность добывать любые справочники. А если такой возможности нет?

Слушая неторопливый рваный рассказ, который успела дополнять и маленькая Джона, я постоянно ловил себя на праведном раздражении. Упал со скалы — гангрена, умер… Наступил на морскую звезду, отравилась каким-то растением, долго болела… умерла.

Но постепенно моё раздражение сменилось убеждением: оставшиеся выжили во многом благодаря тому, что были островитянами от рождения. Была некая психологическая готовность. Вопреки мнению многих наивных обывателей, уверенных, что выжить на таком острове легче лёгкого, я считал, что проживание столь долгий срок на диком острове неподготовленных людям без должного оснащения — подвиг. Даже островным исландцам было очень тяжело.

Представьте реальный быт былого выходного дня попаданцев… Прохладный день рядом с зелёным полем, где за штакетником загона бегают косматые лошадки, над ними снег, покрывающий вершины высоких гор. Рядом шумит северное море, а вдоль берега тянется полоса качественного асфальта автострады. Капитальные домики с системами отопления, расслабленные люди сидят рядом на плетёных креслах, укутанные тёплыми пледами, льётся пивко, на жаровне шипят стейки. Дополняет всё это великолепие меланхоличная музыка Sigur Ros. Исландия — сверхцивилизованный остров, несмотря на дикую красоту природы. Знаете, как сказала мне Катрин, побывавшая там? «Если Смотрящими на давно сошедшей с ума старой планете Земля ещё и предусмотрены заповедные места для нравственного восстановления, то одно из них — в Исландии».