Быть вместе - Маргарет Пембертон

Маленький негритенок открыл дверь, она несмело вошла, и ее страхи тотчас утихли. Он ее не бросил. Он был таким же, каким она его оставила: в небрежно расстегнутой белой, богато отделанной кружевом рубашке, в обтягивающих брюках, заправленных в высокие, до колен, сапоги со следами песка. Рауль, несомненно, так же как и она, мечтал о ванне, но все же оставался с пашой. Харриет была ему благодарна, хотя и не понимала, почему это чувство возникло у нее. В просторном халате, ощущая, как ее маленькие высокие груди болезненно касаются тонкого шелка, она чувствовала себя непристойно выставленной напоказ. В тот момент, когда она вошла в комнату, глаза Рауля, прищуренные под бровями вразлет, потемнели, а маленький розовый язык паши при ее появлении начал быстро двигаться туда-сюда по нижней губе. Английская женщина была не просто красива — она была изумительно красива, и паша мгновенно решил, что, несмотря на грозного француза, проследит, чтобы она никогда не покидала Бербер.

— Пришлите ко мне моего слугу, — резко потребовал Рауль.

Когда Хашим вошел, у него округлились глаза при виде Харриет, одетой, словно она была одной из наложниц паши.

— Моей кузине нужна одежда, пригодная для путешествия. — Голос Рауля дрожал от негодования. — Пожалуйста, займись этим.

Хашим послушно вышел, а Харриет на мгновение задумалась, где он сможет достать такую одежду, к какой она привыкла.

— Вы, должно быть, разгорячены и устали, капитан Бове, — с трудом отводя взгляд от Харриет, заговорил паша. — Ванна приготовлена…

— Позже, — небрежно отмахнулся Рауль. — Однако мы оба голодны и хотим пить.

Харриет заметила, что паша злобно прищурился. Этот человек не любил Рауля, о чем Рауль, несомненно, знал, но, очевидно, это нисколько его не заботило. Кто он был такой, что мог требовать гостеприимства от человека, который так откровенно ненавидел его? Чин капитана не гарантировал того почтения, которое оказывал ему паша. Постепенно недоумение Харриет возрастало все больше. Она вспомнила, как при упоминании о его семье Рауль ответил, что крупные семейства имеют много ветвей. Кто такие Бове? Семейство, занимающее высокое положение? Не в этом ли причина того, что к нему относятся с таким почтением?

Они ели, сидя на бархатных подушках перед низким столом, на который поставили принесенные холодные закуски и свежие фрукты, а паша полулежал, то и дело пробегая взглядом по телу Харриет. Потупившись, она с удовольствием ела, мечтая о несколько другой компании. Рауль, сидевший рядом с ней, чувствовал себя на надушенной подушке так же непринужденно, как и на спине лошади. Харриет почти не уделяла внимания разговору, а лишь уловила, что местный губернатор был в отсутствии, и поняла, что именно это, несомненно, явилось причиной, побудившей Рауля воспользоваться гостеприимством паши.

Они еще не успели покончить с едой, как раздался почтительный стук в дверь; по команде паши маленький негритенок открыл дверь и впустил улыбающегося Хашима с хлопковой блузкой и льняной юбкой, торжественно лежавших у него на руках, и с парой сандалий из ремней в одной руке.

Харриет вскрикнула, не веря своим глазам, а Рауль остался возмутительно спокойным.

— Я был бы благодарен, если бы моя кузина могла сейчас же переодеться в свою одежду.

Это была не просьба, это был приказ.

Паша густо покраснел от негодования, но сделал знак двум из большого количества присутствовавших женщин.

— У моей кузины очень любознательный характер, — продолжал Рауль, не сводя с Харриет пристального взгляда черных глаз. — Она хочет осмотреть Бербер, прежде чем мы утром покинем его.

Паша уже с готовностью поднимался на ноги.

— Сопровождать ее будет мой слуга.

— В высшей степени неподобающе… В высшей степени…

Паша встретился с Раулем взглядом, и оттого, что там увидел, запнулся. Репутация Бове была прекрасно известна как в Египте, так и в Судане: он также мало ценил жизнь паши, как жизнь какой-нибудь бездомной собаки.

Харриет, ничего не понимая, собралась возразить, но один взгляд суровых непроницаемых глаз Рауля заставил ее промолчать, и она послушно вышла из комнаты, чтобы освободиться от надушенного шелка. Юбка и блузка были простыми и удобными. Собрав и крепко закрепив волосы на затылке, она разглаживала прохладный лен доходившей до лодыжек юбки и снова чувствовала себя мисс Харриет Латимер из Челтнема. Сандалии сначала показались ей странными, но были удобнее, чем ее высокие сапоги с застежками.

Когда Харриет переоделась, Хашим повел ее через невообразимо богатые комнаты, и она в первый раз заметила у него на поясе кривой кинжал. Снаружи, где их ожидали две свежие лошади, многочисленные слуги бросились было вперед, чтобы помочь ей сесть на лошадь, но Хашим выкрикнул слугам что-то, прозвучавшее для Харриет как ругательство, они отступили под бранью Хашима, и он подсадил ее в седло.

— Хашим, я на самом деле не хочу осматривать Бербер.

Харриет неподвижно замерла, снова оказавшись на невыносимой жаре полуденного солнца.

— Я это знаю, — усмехнулся он, — и не виню вас, мисс Харриет Латимер, английская леди, но это желание моего хозяина.

— Но зачем, если мне здесь нечего смотреть? — спросила девушка, когда они поскакали к заполненным нечистотами улицам.

— Возможно, и нечего, мисс Харриет Латимер, английская леди, — снова усмехнулся он, — но мой хозяин тоже хочет вымыться и отдохнуть.

— Я все же не понимаю…

— Мой хозяин не доверяет паше, — терпеливо объяснил Хашим. — Паша — человек, который любит женщин, многих женщин. Мой хозяин знает, что со мной вы будете в безопасности.

Харриет рассмеялась с радостью и облегчением. Значит, вот почему он приказал ей отправиться на полуденную жару — он ревновал. Это была новая мысль, и она понравилась Харриет. Хашим оставил без внимания выгребную яму Бербера и поскакал прочь от него к берегу реки. Широкий водный простор искрился, образуя бегущие вперед к берегу волны, и Харриет в восхищении смотрела на реку. Откуда она течет? Этот вопрос уже завладел ее мыслями настолько же крепко, как и мыслями ее отца.

— Хашим, известен ли кому-нибудь исток Нила? Может быть, местным?

— Он течет из самого сердца Африки, из мест, где не ступала нога человека, — покачав головой, ответил Хашим.

— И даже капитана Бове?

Хашим как-то необычно посмотрел на нее и, ничего не отвечая, сжал пятками бока лошади и направил ее в сторону от поросшего тростником берега, вынуждая Харриет последовать за ним.

Некоторое время они ехали молча, а затем Харриет спросила:

— Зачем паше столько слуг? Я насчитала больше пятидесяти. Ему, безусловно, не нужно так много.