Жертвы Источника - Олег Авраменко

— Ладно, — сказал я. — Вернемся к делам насущным. В последний раз мир с устойчивой цивилизацией Одаренных был обнаружен моим прадедом, тем самым королем Артуром, который был свергнут с престола в Авалоне и каким-то образом попал в Экватор. Подобные миры после их обнаружения ожидает две участи — либо их разграбление другими Домами, которые переманивают к себе Одаренных, либо основание нового Дома, если удастся предотвратить разграбление. Моему прадеду это удалось — он основал Дом Света и, мало того, сделал его одним из самых могущественных Домов.

— Так и основывай себе Дом, — пожал плечами Морган. — Ведь теперь ты король Лайонесса, тут тебе и карты в руки. Ну а разграбление со стороны других Домов, как я понимаю, нам не грозит.

Я вздохнул.

— Так я и собирался сделать, дружище, однако вы с Дейрдрой по недомыслию предельно усложнили мою задачу, пообещав всем Одаренным бессмертие.

— А разве так не будет?

— Конечно, будет. Но далеко не сразу. — Я в упор посмотрел на Моргана. — Кое-кто совсем недавно назвал меня инфантильным недотепой. А как мне прикажешь назвать этого «кое-кого», который, зная, сколько хлопот причиняет пробуждение Дара, посчитал, что овладение высшими проявлениями сил мироздания — это такое простое дело? — Затем я повернулся к Дейрдре. А что мне сказать женщине, которой я доверил свои самые сокровенные тайны, а она выболтала их, пусть даже из самых лучших побуждений? — Я сделал выразительную паузу, после чего продолжил: — Неужели вы наивно полагали, что я соберу всех Одаренных в одном большом соборе и раздам им Причастие, как священник раздает прихожанам хлеб с вином?

— Но мы не обещали, что это произойдет за один день, — робко заметила Дейрдра. — Мы…

— Для этого потребуются годы, черт подери! — воскликнул я, хватив кулаком по мягкому подлокотнику кресла. — Десятки лет! В этом мире тысячи Одаренных, и все они кинутся ко мне, требуя Причастия. А я, хоть и могуч, все же человек. Я не Господь Бог и не смогу ниспослать на них всех Святой Дух в день Пятидесятницы. Максимум, на что я способен — это один человек в неделю, да и то с учетом того, что он опытный чародей, а не беспомощный непробужденный Одаренный. Правда, со мной прибыли брат и две сестры; вчетвером мы будем производить на свет немногим более двухсот причащенных ежегодно, работая на пределе своих возможностей. И лишь через несколько лет у нас появятся первые помощники, овладевшие Формирующими настолько, чтобы самим проводить обряд Причастия. Вот почему необходимо было держать это в тайне. Ты бы мог и сам додуматься до этого, Морган.

Морган виновато опустил глаза.

— Прости, Кевин, я действительно сглупил. Но, в конце концов, можно установить очередность, начиная с самых старых и больных…

— Олух царя небесного! — выругался я. — Ты дурак, Морган! А Дейрдра еще назвала тебя хорошим психологом. Как только мы установим очередность, и речь будет идти не о днях, а о годах ожидания, среди Одаренных начнется повальная резня. Они станут убивать друг друга ради того, чтобы хоть на месяц приблизить обретение могущества и бессмертия. И убивать они будут по большей части не из страха, что за этот месяц с ними что-нибудь случится, а просто из нетерпения — вот что самое ужасное! Наш Дом, прежде чем возникнет, захлебнется в собственной крови; вы это понимаете?

И тут Дейрдра заплакала. Она рыдала горько, безутешно, самозабвенно. У меня не было нужды спрашивать, почему она плачет; между нами вновь сработала мысленная связь, и длилась она гораздо дольше обычного. Я отчетливо увидел картину, которую она себе представила: длинная-длинная вереница людей, стоящих в очереди к храму, где я что-то раздаю им (конечно, Причастие); очередь движется медленно, люди проявляют нетерпение, переступают с ноги на ногу, злятся, ругаются, потом все, как один, выхватывают кинжалы и вонзают их в спины впереди стоящих… Кровь, реки крови заливают мой храм, а я растерянно стою у алтаря, и рядом со мной стоит она, и мы по колена в крови…

Я подошел к Дейрдре, опустился перед ней на корточки и взял ее за руки. Я ничего не говорил, слова здесь были бессильны. Я утешал ее молча своим прикосновением, своим присутствием.

— Кевин, — прозвучал у меня за спиной голос Моргана. — Вели отрубить мою дурную башку.

— Это делу не поможет, — ответил я, не оборачиваясь. — Всего лишь одной дурной башкой будет меньше. А скоро и так головы полетят.

— Так что же нам делать?

Немного подумав, я сказал:

— Выход номер один: добровольное саморазграбление.

— Как это?

— Я свяжусь с некоторыми Домами и предложу им Одаренных крупными партиями. Не сомневаюсь, что они еще передерутся между собой, стараясь урвать кусок побольше. Также я не сомневаюсь, что наши чародеи охотно променяют родину на вечную молодость.

— Точно, — подтвердил Морган. — Так оно и будет. Но это хреновый выход.

— Выход номер два, — продолжал я, поглаживая Дейрдру по голове; она постепенно успокаивалась, и ее плач переходил во всхлипывания. — Мы уходим. Забираем всех, кто нам дорог, и уходим из этого мира в другой, где образуем небольшой Дом, вернее, маленький Домик.

— А дальше?

— Будем ждать и исподтишка действовать. Но не торопясь — времени у нас много; меньше всего Властелины думают о времени, а вы напортачили именно из-за того, что хотели поскорее усадить меня на трон. Теперь пусть страсти улягутся, лайонессцы изберут себе нового короля, ну а я позабочусь о том, чтобы он был лишен доступа к Источнику. Лет через двадцать, когда ненависть к нам пройдет, мы потихоньку начнем вербовать себе сторонников, давая им Причастие, а еще через двадцать-тридцать лет, когда мы уже станем легендой, я снова предъявлю права на престол, имея в своем распоряжении не троих, а сотню-полторы опытных причащенных, ядро будущего Дома.

— Ну ладно, — сказал Морган. — Мы уйдем. А вдруг Колин вернется и вновь сядет на трон.

Я встал с корточек, поцеловал Дейрдру и сел в соседнее кресло.

— Если мы исчезнем, а он вернется, его тотчас заподозрят в том, что он попросту убрал нас. Естественно, в качестве компенсации от него потребуют то, что ты обещал от моего имени — могущество и бессмертие, причем всем и немедленно. Как и я, он не сможет этого сделать, и вынужден будет либо уйти, либо навязать жестокую тиранию. Как ты думаешь, что он выберет?

— Колин не тиран, — без колебаний ответил Морган. — Он предпочтет уйти.

— А я думаю, что он вообще не вернется. По-моему, он сразу понял, как крепко вы меня подставили, и сейчас вместе с Бранвеной злорадствует… — Я с опозданием прикусил язык, но, к счастью, на этот раз сообразительность меня не подвела, и я быстро исправился: — Знаешь, Морган. Мне кажется, что Колин уже научил Бранвену общаться с Формирующими.