Развод по-русски - Александра Авророва

— Да.

— Не говори им, что у тебя есть пистолет, даже газовый. Знаешь, в милиции привыкли иметь дело с убийцами и ко всему относятся подозрительно, так лучше не давать им почву для размышлений. И еще. Я понимаю, что ты не собираешься про это с ними беседовать, я на всякий случай говорю: им совершенно ни к чему знать, что ты умеешь имитировать голоса. Просто чтобы они поменьше к тебе приставали — тебе ведь и без того тяжело.

— Имитировать голоса? — удивилась Лиза. — А при чем тут… погоди… ты имеешь в виду…

— Я ничего не имею в виду, — поспешно вставила Вера, — но зачем тебе надо, чтобы они стали обращать на тебя усиленное внимание? И так то, что ты собиралась разводиться, произведет плохое впечатление.

— Боря тоже так считает. Он даже хотел сделать вид, будто я ему никто, но потом передумал. Все равно кто-нибудь проболтается. Только при чем тут умение имитировать голоса?

— Надеюсь, не при чем, но береженого бог бережет.

Вера услышала, как ее сестра аж задохнулась от потрясения:

— Ты что, считаешь, они обвинят меня? Вера, ты действительно так считаешь? Может, ты еще скажешь, что я в чем-то виновата? Что я желала Андрюше плохого или даже застрелила его? Вера, отвечай!

— Я так, разумеется, не думаю, но ведь в милиции сидят чужие люди, которые ничего о тебе не знают. Я только хотела тебя предупредить!

— Я уже сама достаточно взрослая, — холодно заметила Лиза. — Впрочем, спасибо. Пока!

И она положила трубку.

У Веры осталось не слишком-то приятное впечатление от разговора. Что она ни сделает сегодня, все неудачно. Сперва обидела Павлика, теперь Лизку. Зато успокоилась по поводу пистолета. Газовая игрушка и больше ничего — по крайней мере, так уверяет Лиза. Вера вспомнила слова бывшего мужа — «твоя сестра не делает различия между правдой и ложью». Нет, он преувеличивает! Хотя, конечно, органического стремления быть правдивой, столь присущего самой Вере, у Лизы нет. Вере иногда приходилось лгать — как и любому из нас, — но давалось ей это искусство с трудом и требовало долгой предварительной подготовки, а с ходу соврать она не умела. Зато умела хранить тайны. С Лизой все было наоборот. Специально промолчать ей было нелегко, зато молниеносно выдумать что-нибудь не составляло ни малейшей проблемы. Вера хорошо помнила, с каким удивительно честным и простодушным видом ее сестра живописала приключения школьного дневника, упавшего в лужу и потому размокшего. А когда выяснилось, что размокла почему-то именно двойка, папа с горечью поинтересовался: «Лизка, неужели ты не понимала, что рано или поздно все обязательно вскроется?» А Лиза со слезами на глазах ответила: «Я так не хотела тебя расстраивать, папочка! А вдруг не вскрылось бы? Всякое могло случиться!» Сочинив что-нибудь, она настолько входила в образ, что почти начинала верить сама и накрепко держалась за свое вранье, пока оно не становилось совсем уж очевидным, а, уличенная, не чувствовала стыда. Она ведь никому не хотела плохого, только хорошего, зачем же стыдиться?

Вера покачала головой, отгоняя неуместные ассоциации. Зачем Лизе врать? И вообще, глупо выдумывать неприятности до того, как они произошли. Утро вечера мудренее. И она легла спать, но спала некрепко, и виделись ей кошмары.

Глава 4. Подозрение

И снова, уже второй день, Вера каждую перемену висела на телефоне, только на сей раз звонила то Лизе домой, то в офис Величко, не зная, куда именно вернется после допроса сестра. Дома трубку не поднимали, а в офисе секретарше Ксюша докладывала, что ни Лизы, ни Величко пока нет. Еще она сообщила, что накануне милиция заезжала к ним в фирму, интересовалась Андреем и всем, что с ним связано. «Значит, — подумала Вера, — они предполагают не ограбление». Это ее расстроило. Привыкнув доверять проницательности бывшего мужа, она не могла легко скинуть со счетов его слова.

Перед последним уроком Ксюша ответила столь возбужденным голосом, что Вера поняла — есть новости. Лучше бы их не оказалось!

— Вера Дмитриевна, — захлебываясь от эмоций, затараторила секретарша, — Лизку посадили! То есть арестовали!

У Веры захолонуло сердце. Это было именно то, чего оно, несчастное, боялось со вчерашнего дня. Разум отрицал, а оно боялось. И теперь, когда самое страшное уже произошло, бестолковое сердце перестало метаться, как оглашенное, а заледенело и успокоилось.

— Расскажи, пожалуйста, подробнее, — попросила Вера. — Откуда ты узнала?

— От Ритки. Она звонила минут десять назад.

— А она откуда?

— Ну, ее тоже типа вызвали. Только ее пораньше, а Лизку попозже. Она вышла и решила Лизку подождать, И Борис Иванович тоже.

— Бориса Ивановича тоже вызывали?

— Нет, его вроде нет. Не знаю. В общем, Лизку арестовали, а Ритка позвонила мне, вся такая.

Решив не уточнять смысл странного термина, Вера попрощалась и набрала номер Риты. Было занято. Словно во сне, Вера провела последний урок и позвонила опять. Снова занято! Она села в троллейбус и поехала к Рите домой. Слава богу, та была на месте, хоть и сильно пьяна.

— У тебя, похоже, плохо лежит трубка, — предупредила Вера. — А теперь расскажи, что с Лизой.

— Ох, Вера, — вздохнула Рита, — у меня голова совсем не варит. Кто бы поверил, что Лизку посадили, как какую шваль. Ужас, да?

— Да, ужасно, но мне нужно знать подробнее. Значит, тебя вызвали в прокуратуру с самого утра, так?

— Ну.

— И о чем тебя спрашивали?

— Столько много, я всего и не помню. Про Андрюху с Лизкой. Про Величко. Еще про понедельник спрашивали.

— Про понедельник?

— Ну. Где я была и что делала. А я как в офисе убралась, сразу домой. То есть не то, что сразу… Ну, поболтала чуток, когда девчонки пришли, а потом Ирка за бумагами заехала, и мы с ней поехали ко мне. Душевно так посидели, пока Сашка с работы не вернулся, а это уже седьмой час. Я ему ужинать дала, а потом Ирка домой уехала. А свекр со свекровью сейчас на даче. Вот про все это я и сказала. А совсем поздно я спустилась к Андрюхе и стала в дверь звонить, а его не было.

— А почему ты стала звонить?

— Я? И правда, почему? — удивилась Рита. — Да, вспомнила! Потому что он договорился с Лизкой, а самого не было.

Вера насторожилась:

— А как ты узнала, если сидела дома?

— Ну, что договорился, так знала. Он с утра позвонил Лизке в офис, это все слышали. Просил в три часа приехать. А что не пришел, тоже знала. Мы вечером позвонили по делу и заодно узнали. А я еще так надеялась, что все у них будет хорошо, и в три часа специально о них думала. Вот, вроде, и все.

— Хорошо, а про Лизу что спрашивали?