Камни Рун. Том 2 - Александр Якубович

class="p1">— Отец… — повторил Торис, будто пытаясь что-то сказать, но его перебили.

— Барон Варнал, — послышалось из-за спины отпрыска.

От звука этого голоса барон сначала опешил. По лицу вельможи прокатились все возможные эмоции: от крайнего удивления и до гнева, раздражения и даже испуга. Торис же сделал шаг в сторону, позволяя отцу узреть незваного гостя.

— Господин Трибунальный Истигатор, — холодно кивнул барон, — почему вы явились в мой дом?

— Очевидно, по делу столь важному, что оно потребовало моего личного присутствия, — кивнул Осиор. — Но пройдемте же, ваш сын уже распорядился накрыть на стол. Или будем вести разговор у порога?

Маг был одет совершенно просто. Небольшой мастеровый или помощник купца. Обычные сапоги, крепкие штаны, рубаха, куртка. Перчатки всадника, легкий плащ — по погоде еще было не так, чтобы и холодно, но временами накрапывало. Парису в глаза бросилось только лицо бывшего Трибунального Истигатора. Постаревшее, с глубокими, словно канавы, морщинами. Осиор с момента их первой встречи у ворот поместья мага сильно похудел, обзавелся заметной сединой, а уголки тонких губ мага опустились, из-за чего его лицо теперь выглядело скорбно-раздраженным, а не задорно-лукавым, как раньше. Последние два года дались магу нелегко, как, впрочем, и всем, кого коснулся дворцовый переворот.

— Я бы предпочел, чтобы вы находились снаружи, — резко ответил Варнал, страшно посмотрев при этом на Ториса.

И как он додумался пустить этого мага в дом?! О чем он думал?!

— Милорд… — начал Осиор.

— Нет! Нет! И слышать не хочу! — воскликнул Варнал. — Господин Осиор, я бы хотел, чтобы вы покинули мой дом немедля! Вы не получали приглашения, так что и принимать вас я не обязан!

— Отец! Постой! Послушай, что он говорит! — воскликнул Торис.

— Молчать! — рявкнул Парис. — С тобой мы потом еще поговорим, молодой человек! Не сомневайся!

Барон погрозил сыну пальцем, показывая всю степень своего недовольства. Стоило бы еще отвесить оплеуху — и он отвесит, да не одну — но не на людях. Не стоит позорить сына перед каким-то беглым колдуном.

— Речь пойдет об императрице, — встрял Осиор.

— О! Вы совсем выжили из ума, Осиор! К чему вести беседы об усопшей дочери императора Форлорна?!

— Не о дочери. О внучке, — заметил маг.

— Еще одна мертвая Форлорн! — махнул рукой Парис. — Что толку сотрясать воздух! Или вы хотите погоревать о былых временах, когда ваш ученик водил с ней до неприличия тесную дружбу? Так я могу посоветовать для этого несколько кабаков. Там и слушатели будут стоить вам всего ничего! Пара серебра — и они ваши! А за полновесный соберете целый зал! Но мое время более ценно, чтобы тратить его на…

— Отец, он говорит, что императрица Отавия жива. И в безопасности, — встрял Торис.

Парис, который был готов уже все же дать сыну затрещину, на полуслове осекся.

— Как жива?! — выдохнул барон, всматриваясь то в лицо сына, то в лицо истигатора. — Невозможно!

— Возможно, — возразил маг. — И об этом я и хотел с вами поговорить.

— Об императрице Отавии? — спросил Парис.

— О ее восшествии на престол Дагерийской Империи, — уточнил Осиор.

Барон слегка засуетился, задергался, но уже через несколько мгновений взял себя в руки.

— А отчего мне это должно быть вовсе интересно? — спросил внезапно Парис.

— Потому что человек, которому я всецело доверяю, отзывался о вас, как о том редком представителе Западной Пресии, которому не чуждо слово честь, — ответил Осиор.

— Вы про келандку? — удивился Парис.

— Винефик предельно чиста и категорична в своих суждениях о людях, она свободна от наших… от всего этого, — Осиор демонстративно обвел окружающее пространство рукой.

— Я должен знать. Вы говорите, императрица жива. Где она? В Вашимшании? Синелитский дворец солгал?

— Они просто не знают правды, — ответил истигатор. — Нам пришлось убедить послов в том, что принцесса стала жертвой убийц, которых подослал Саин Торлорн, пусть он и отрицает это.

— Но на самом деле? — не унимался Парис.

— На самом деле императрица Отавия сейчас надежно укрыта и находится в безопасном месте, — уверенно ответил маг. — Я сам позаботился об этом, а ее охрану доверил своему ученику. Как вы знаете, Рей очень сильный и талантливый маг защиты, который сможет выдержать атаку небольшой армии…

Маг умолк, барон же пытался осознать услышанное.

Немного пожевав губы, Парис Варнал все же принял решение. Мужчина резко выпрямился, расправил плечи и вздернул подбородок, будто приготовился к драке.

— И как я могу послужить Ее Императорскому Величеству? — спросил барон.

— Пройдемте, Парис, выпьем вина. И все обсудим. И Ториса это тоже касается, — сказал Осиор.

Отец и сын переглянулись, но сделали шаг в комнату, в дверях которой все это время стоял маг. Законная наследница престола и правительница Дагерии жива! А значит их долг — сделать все для ее скорейшего возвращения на родину. Потому что Варналы всегда верны своей клятве.

Барон настоял на том, чтобы все трое переместились в его кабинет на втором этаже. Там, войдя первым, Парис лично плотно задернул шторы, разместил гостя, налив ему гоунского, и приготовился слушать послание истигатора.

Рассказ мага был удивителен. Мальчишка, Рей, умудрился довести Ее Величество до самой Лаолисы, где они объединились с истигатором и, к удивлению барона — с архимагом Виолой.

— Считалось, что она исчезла, — сказал Парис. — Говорят, ее след затерялся где-то на юге.

— Узурпатор прекрасно знает о том, где и с кем была Виола, поверьте, милорд, — покачал головой истигатор. — Он на самом деле подослал убийц, но их удалось ликвидировать, пусть и не без проблем.

— А как Рей? — встрял внезапно Торис.

По молодому вельможе было видно, что этот вопрос мучал его весь вечер и вот, когда пришло время расспросов — он не выдержал.

— Прекрасно! Прекрасно! Возмужал, здоров — как бык! Он-то и справился с убийцами Саина.

— Наверное, размазал их по стенке, — предположил Торис, сам же представляя, как щиты его друга расправляются с убийцами. — Его печати… Ух!

— Да, именно так, — кивнул Осиор. — Комната после его работы, конечно, выглядела страшно, но режущие щиты — они такие. В исполнении Рея — крайне эффективные.

Торис даже немного приосанился — так был горд