Крымский тустеп или два шага налево... - Комбат Найтов

  - Я уже собирался их атаковать! Как вовремя кто-то из татарчат побежал!

  - Да это Кузнецов побежал. Накинул татарский пиджачок, отдал пулемёт и рванул в лес, а мы мимо стреляли! - рассмеялся второй взвод. - Вон он лежит!

  Но, через час над горами повисла 'Рама', а снизу начал подниматься батальон в боевом порядке. Немцы, всё-таки, догадались, что видели диверсантов. Поэтому опять рота изменила маршрут следования и двинулась на восток, перевалив в соседнее урочище. 'Рама' несколько раз кого-то обстреливала на старом маршруте. Через некоторое время стал слышен бой, яростный, но короткий. Так и отходили лесами в сторону фронта, а у Карасу-Баши свои чуть не обстреляли. Но, обошлось. Позже стало известно, что группа Старинова взорвала крупное бензохранилище в Сарабузе. А Манштейн куда-то переехал. 'Старик', уже в Ислям-Тереке, в расположении роты, прощаясь, сказал:

  - Ну, Дмитрий Васильевич, дай 'краба'! Как ты умудрился сформировать такую роту? Даже немецкий знают!

  - Это не я! Это Бархоткин выбил пополнение из спецшколы, после того, как у нас во взводе осталось восемь человек.

  - Из Саратова, что-ли?

  - Оттуда.

  - Так получается, что вы - наши! Эту школу я и организовывал, ещё до войны.

  - Ну, получается, что так.

  - Я тебе парочку инструкторов пришлю по минной подготовке. Мы тут много чего в Ростове придумали.

  - Не откажусь! Есть несколько задумок на тему: 'Как нам преобразовать рабкрин'. Так, чтобы удобнее было использовать силы специального назначения. Но, видите, весна началась, зима здесь короткая, хоть и злая. Лед растает, пойдём Вам навстречу, к Ростову. До свидания, Илья Григорьевич!

  - До свидания, Дмитрий Васильевич!

  Гибель, почти в полном составе, штаба армии несильно повлияло на положение на фронте, и, немцы довольно быстро восстановили управление. Но, значительно усилили части охраны тыла, сняв несколько частей с фронта. А это, в свою очередь, ускорило продвижение наших частей. Наступившая распутица остановила движение наших частей в направлении Черноморска. На Перекопе нас продолжала атаковать 22 пехотная дивизия, пытаясь прорвать там оборону. Немцы её переделали в танковую, вооружив её 48-ью танками Т-IV. К 28 января части 44-й армии сумели пополниться, прорвали фронт и продвинулись на 21 километр, заняв Зую. А 51-я заняла Пролётную и немецкое село Китай. Оба немецких аэродрома под Симферополем оказались под артобстрелом, и немцы были вынуждены перебросить авиацию оттуда в Евпаторию и в Новофедоровку. Черноморский флот закончил переброску одной пехотной дивизии и одной морской бригады в Севастополь, и севастопольский гарнизон, при поддержке Черноморского флота, взял Бельбек. Но, состояние дорог было таким, что вязло всё! Как у нас, так и у немцев. К сожалению, немцы наладили воздушный мост в Евпаторию, а у авиации фронта и флота не было возможности прервать его. Тем не менее, попытки сделать это не прекращались весь январь, а в первых числах февраля над расположением роты загудели незнакомые моторы. На аэродром Ичке село 32 истребителя 'Аэрокобра'. У них были подвесные баки, и они были предназначены для того, чтобы охотится за транспортниками немцев. Немцы контролировали около трети полуострова. Затем состоялся Евпаторийский десант: крайне неудачный, немцы сбросили его в море, но десантники значительно повредили порт в Евпатории, плюс флот обстрелял из крупнокалиберных орудий аэродромы в Каче, Новофедоровке, Евпатории и Донузлаве. В принципе, положение 11-й армии было катастрофическим, но Гитлер приказал держаться до последнего солдата, и Манштейн предпринимал всё для этого. Рота продолжала работать в интересах 51-й армии, но сделала два выхода для 44-й. Затем Батов вызвал Дмитрия и приказал выдвинуться в район Ангарского перевала, и попытаться провести диверсию на шоссе Симферополь-Алушта. Был тяжелейший переход по лесистым горам, где ещё лежал снег. Подходы к шоссе были плотно минированы немцами. Посты, собаки, полно фельджандармерии. Немцы не из тех, кто любит наступать на одни и те же грабли. А оборонялась здесь 132-я пехотная дивизия, уже знакомая с методами Дмитрия. Первый взвод сумел подобраться и заминировать дорогу у Курлюк-Баша, второй в районе Лаванды, третий взвод потерял семь человек, но подойти к Ангарскому перевалу не смог. Нанести серьёзные повреждения дороге не удалось. Места, где была вероятность это сделать, охранялись очень хорошо. А скрипучий снег выдавал движение собакам. Общие потери, в том числе и на отходе, были непривычно большими: двенадцать человек. Операция длилась десять суток. Вышли у Бурульчи. Однако, при отходе от перевала, бойцы третьего взвода Сагалаева обнаружили, а взводный нанёс это место на карту и нарисовал план, довольно обширную пещеру, имевшую несколько выходов на разные стороны хребта. Входы малозаметные. Боец прятался от карателей, заполз под камень, там оказался провальчик. Переждал. Там сухо, гораздо теплее, микроклимат. Походил немного, нашёл ещё один выход, вернулся к первому, нашёл своих и показал место. У Дмитрия родился план, с которым он подошёл к Бархоткину. Всё вроде оговорили, пошли к Горшкову. Иметь такую базу в таком месте было выгодно. Немедленно отправили отделение Мальцева туда, рядом небольшая площадка, куда организовали сброс продуктов, снаряжения и боеприпасов. Затем доложили об этом начальству. Батов недовольно пробурчал:

  - Вечно тебя на тот фланг тянет!

  - Местность там удобная для диверсий. А оттуда оседлаем шоссе, и доставим много неприятностей Манштейну. И потом, Пал Иваныч, я туда один взвод отправлю, только.

  Тут выяснилось, что район 'занят'! Крымский обком заявил, что в этом районе действует его партизанский отряд номер 12. В 14 километрах от этой точки. За последние два месяца провёл три операции. Уничтожил до взвода фашистов.

  Горшков не выдержал и брякнул от всего сердца:

  - Если бы моя флотилия так воевала, я бы со стыда сгорел. Там будет действовать моя рота разведки. Там рокадная дорога, по которой противник перебрасывает значительные объёмы грузов и войск. Дорога хорошо охраняется, и партизанам она не по зубам. По докладу командира роты, даже его людям было сложно проводить там диверсии. К тому же погода не позволяла. А имея такую базу, где можно держать значительные объемы взрывчатки и продовольствия, роту можно использовать более эффективно.

  После короткого спора, вопрос был решён, Сагалаев с бойцами отправился туда уже ночью. Через неделю, туда прибыл и Дмитрий с остальными. Пещера оказалась довольно солидных размеров. Антон Сагалаев, увлекавшийся историей, показал Мите наскальные рисунки древних людей и их стоянку. Особое внимание уделили обработке следов на отходе. Немцы активно использовали собак для охраны и во время преследования. Готовился штурм Симферополя, перед ротой была поставлена задача: не допустить переброски резервов с юга на помощь Симферополю. Рота скрытно подготовила проходы в минных полях немцев, и сделала закладки зарядов на протяжении семи километров. Заминировала двадцать мостов, установив радиоуправляемые взрыватели Старинова. 23-го февраля начался штурм Симферополя. 25-го 132-я дивизия получила приказание передислоцироваться в Симферополь, и не допустить его сдачи. Выполнить приказ она не сумела. Её зажали на дороге, обе стороны которой были заминированы самими немцами, а оставленные проходы заминировали разведчики. Колонна, растянувшаяся на 40 километров, была остановлена и блокирована. Хорошая погода позволила разведчиками и авиации разгромить её на месте. Одновременно с освобождением Симферополя, были взяты Алушта и Ялта. Севастопольцы доложили, что немцы прекратили обстрелы города: у 11-й армии начался снарядный голод, была урезана продовольственная норма, так как вместе с Симферополем большая часть продовольственных запасов армии перешла в руки Крымского фронта. Казалось, что всё уже сделано, но, в этот момент в Черноморск прорываются три румынских и два болгарских транспорта со снабжением для немцев. Черноморский флот зевнул в тумане этот караван. Попытка потопить транспорты в порту не удалась: 'Красный Кавказ' получил 210мм снаряд во время обстрела города, и был вынужден уйти в Севастополь, а плотнейший зенитный огонь не дал возможность нашим самолётам даже подойти к порту. Немцы понимали, что это их шанс на спасение. Пароходы назад они не отпустили и реквизировали их на случай эвакуации из Крыма. И Манштейн издал приказ, что фюрер помнит и заботится об Одиннадцатой армии, и требует от её солдат и офицеров до конца выполнить свой долг. Гитлер, прочитав приказ командарма, прослезился, закатил пафосную речь по радио и присвоил генерал-полковнику Манштейну звание фельдмаршала. А линию фронта перешла та самая неприметная девчонка, которую рота выручила под Сарабузом. Её доставили в штаб 51-й армии. Там она и рассказала, что фельдмаршал живёт в Саках, в пустом селе Горопашник. Его жители были расстреляны 21 ноября 41 года, так как по национальности они были евреи. Всё село забито войсками. Дом, в котором живёт Манштейн, находится у дороги в вишнёвом саду. С обратной стороны дома - площадка МТС. Он не каждый день бывает там, иногда остаётся ночевать в штабе фронта, который находится в Саках на улице Куротной на берегу Тобе-Чакпака или Сакского озера. Там в парке санатория есть музей, в нём часто ночует командующий. Теперь штаб занимает не одно здание, а несколько, чтобы исключить такие диверсии, как в Сарабузе. Анечка ещё не отошла после перехода линии фронта, поэтому рассказывала всё сбивчиво. Она была слегка контужена. Приходилось направлять её рассказ. В этот момент у командующего армией появился армейский комиссар Мехлис. Дмитрия аж передёрнуло, когда он его увидел. Выслушав доклад Батова, Мехлис с интересом подключился к допросу Ани, сел рядом с ней, поздравил с возвращением, очень умело направил ход её рассказа, достал из шинели шоколадку и дал ей. Через полчаса выжал из неё всю информацию. Вызвал своего адъютанта и вручил девчонке орден Боевого Красного Знамени, напомнив ей, что это самый первый орден СССР, и что он, от имени Верховного Совета СССР и всего советского народа, благодарит её за тот подвиг, который она совершила. Проводил её до дверей, передал своим адъютантам, чтобы позаботились о ней и переправили её в Новороссийск в госпиталь на отдых и лечение. А сам повернулся к Батову, и задал вопрос: