Мир саги - Михаил Стеблин-Каменский

Вопрос о том, за что принимались "саги об исландцах", - это обратная сторона вопроса о том, за кого принимали себя те, кто их писали. Если тот, кто пишет, считает написанное своим вымыслом, то тем самым он считает себя автором написанного. Но если он думает, что передает просто правду, то как он может принимать себя за ее автора? Синкретическая правда - это то, что осознавалось как просто правда, т.е. нечто данное, а не созданное. Таким образом, синкретическая правда, или неразличение исторической и художественной правды, неизбежно подразумевает и неосознанность авторства. А неосознанность авторства - это неосознанность границ человеческой личности.

Неосознанность авторства в отношении древнеисландских саг очевидна прежде всего из данных языка. В древнеисландском языке не было слов, при помощи которых можно было бы выразить понятия "автор" или "авторство", и, следовательно, эти понятия не существовали для людей древнеисландского общества. Исландское слово hцfundur "автор" появилось только в XVIII в. Такие слова, как "писатель", "литератор", "романист", "историк" и т.п., т.е. слова, которые подразумевают авторство, - они обильно представлены во всех современных европейских языках - тоже полностью отсутствовали в древнеисландском языке. Существовали только слова ritari (от rita "писать") "писец", "переписчик", sagnamaрr (от saga "сага" и maрr "человек") или sagnameistari (от saga "сага" и meistari "мастер") "знаток саг", "умелый рассказчик саг", frжрimaрr (от frжрi "знания", "мудрость") "знаток саг", "мудрый человек" и т.п. [О значении разбираемых здесь слов см. прим. 5.]

Выразить понятие "автор" описательно как "тот, кто сочинил" или "гот, кто написал" и т.п. было, в сущности, тоже невозможно. В древнеисландском языке не было слова со значением "сочинять". Исландское слово semja "сочинять" приобрело это значение только в повое время, а слово dikta "сочинять" употреблялось только о произведениях на латинском языке. Что же касается древнеисландских глаголов rita (или rita) и skrifa, которые оба значат "писать", то значение их сильно отличалось от значений соответствующих глаголов в современных европейских языках. Дело в том, что эти древнеисландские глаголы никогда не подразумевали авторской активности как чего-то отличного от записывания, списывания или переписывания. Другими словами, значение "сочинять", "быть автором" не было вычленено в них. Если они, как видно из контекста, и относятся к человеку, о котором предполагается, что он действительно был автором, то это лишь частный случай их употребления в значении, которое само по себе не подразумевает авторской активности. Между тем, например, в русском глаголе "писать" значение "сочинять" четко отграничено от его других значений. Это видно из того, что данное значение может быть ясно выражено другими словами, такими как "сочинять", "быть автором" и т.п., а также из того, что глагол, о котором идет речь, встречается и в таких контекстах, где может подразумеваться только авторская активность, а не писание в первоначальном значении слова, например в предложениях: "Кто написал этот роман?" или "Этот автор давно ничего не пишет". Конечно, значения "сочинять", "быть автором" только в том случае могли бы развиться в древнеисландском глаголе с основным значением "писать", если бы прямым дополнением при нем могло быть обозначение литературного произведения, подразумевающее сознательное авторство, т.е. слова со значением "роман", "повесть", "статья", "исследование" и т.п., или подлежащим при нем - слово со значением "автор", другими словами, если по-древнеисландски можно было бы сказать "он написал роман", "автор пишет" и т.п. Но, как уже было сказало, таких слов в древнеисландском языке не было. То, что было сказано о древнеисландских глаголах со значением "писать", относится и к древнеисландским глаголам segja fyrir или sitja yfir "диктовать" и setja saman "составлять". В ряде случаев они относятся к лицам, которые, как предполагается, "были авторами". Но значение "быть автором" явно не отграничено в этих глаголах от значений "диктовать" в первом случае и "составлять" во втором.

Неосознанность авторской активности в отношении "саг об исландцах" следует, конечно, также из их последователей анонимности: те, кто их писали, никогда сами себя не называют, и никто их никогда не называет. Высказывались предположения, что последовательная анонимность "саг об исландцах" объясняется то ли "скромностью" их авторов, то ли "отсутствием в них стремления к оригинальности", то ли их "равнодушием к авторскому праву", то ли их "христианским смирением", то ли просто "традицией" и т.п. Но спрашивается, а чем же объясняется "скромность" тех, кто писал "саги об исландцах", их "равнодушие к авторскому праву" и т. д.? Очевидно, особым, непохожим на наше, отношением к авторству, неразвитостью представлений об авторстве, другими словами - его неосознанностью.

Можно было бы еще предположить, правда, что последовательная анонимность "саг об исландцах" - это случайность. Ведь в отношении некоторых других саг, и в первую очередь некоторых "саг о королях", авторство известно. Но в том-то и дело, что именно в случаях, когда автор саги как будто известен, всего отчетливее проявляется неосознанность авторства. Как правило, автор саги считается известным потому, что в каком-то древнеисландском памятнике сказано: эту сагу "написал" или "продиктовал", или "составил" такой-то. Но, как уже говорилось, значение этих слов совсем не тождественно значению современных слов "сочинять", "быть автором" и т.п. Кроме того, само сообщение о том, что такой-то "написал" или "составил" данный памятник, всегда сделано вовсе не с целью атрибуции данного памятника определенному автору, но из совсем других побуждений, например, чтобы объяснить написанное кем-то другим, тем самым называя его имя, и т.п. Наконец, все те многочисленные древнеисландские произведения, авторы которых считаются известными, как "Сага о Сверрире" аббата Карла Йонссона, "Круг Земной" Снорри Стурлусона, "Сага о Хаконе Хаконарсоне" или "Сага об исландцах" Стурлы Тордарсона, явно претендуют на то, что они правда, а не вымысел их авторов, т.е., конечно, синкретическая правда, или правда, подразумевающая неосознанность авторства.

Все древнеисландские слова, которые можно было бы заподозрить в том, что они в известных случаях все же подразумевали авторство, слова rita или skrifa "писать", setja saman "составлять" и т.п. - явно не древнее письменности. Отсюда как будто следует, что до возникновения письменности вообще не было никакой возможности выразить принадлежность произведения определенному автору. Любопытно, однако, что это верно только в отношении прозаических произведений. Словам skбld "скальд", "автор стихов" и yrkja "быть автором стихов", "сочинять стихи" несомненно существовали задолго до возникновения письменности. Таким образом, в продолжение долгого времени существовали слова "автор стихов" и "быть автором стихов", но не было слов "автор" и "быть автором". Это, конечно, значит, что авторство стало осознаваться в поэзии гораздо раньше, чем в прозе. Вместе с тем несомненно, что в поэзии скальдов тоже господствовала синкретическая правда и даже в еще большей мере, чем в сагах. Скальды явно считали, что они сообщают в своих стихах и, в частности, в хвалебных песнях не свой вымысел, а только просто правду, как это видно, например, из известных слов Снорри Стурлусона: "Мы признаем за правду все, что говорится в этих стихах о походах или битвах королей, ибо, хотя у скальдов в обычае всего больше хвалить того правителя, перед лицом которого они находятся, ни один скальд не осмелился бы приписать ему то, что - ложь и небылица, как всем известно, кто слушает, в том числе самому правителю".

Таким образом, получается, что синкретическая правда господствовала и в таких произведениях, которые явно были продуктом осознанного авторства, а именно в поэзии скальдов, и это как будто противоречит тому положению, что синкретическая правда подразумевает неосознанность авторства. Однако если разобраться в характере авторства в поэзии скальдов, то господство в ней синкретической правды окажется, наоборот, одним из важнейших свидетельств в пользу положения, высказанного выше. Крайний формализм, характерный для поэзии скальдов, - несомненно проявление того, что творчество в этой поэзии могло быть направлено только на форму, но не на содержание. Будучи синкретической правдой, содержание в поэзии скальдов не могло быть продуктом сознательного авторства. Скальд явно сознавал себя автором только формы, но не содержания. Таким образом, авторство в поэзии скальдов не было осознанным авторством в современном смысле этого слова.

Неосознанность авторства не подразумевает, конечно, отсутствия авторства или творчества вообще. Но она несомненно подразумевает особый характер творчества. Авторство в отношении произведений, представлявших собой синкретическую правду, должно было быть чем-то совсем непохожим на авторство в современном смысле этого слова. Поэтому, если и употреблять слово "автор" в отношении "саг об исландцах", то, может быть, следовало бы ставить его в кавычки. Авторство проявлялось в "сагах об исландцах" прежде всего в скрытом вымысле, или .вымысле, который позволяли себе "авторы" саг, оставаясь в пределах того, что представлялось правдой и поэтому не осознавалось как вымысел или авторское творчество. Скрытый вымысел был, конечно, художественным творчеством, но поскольку он не осознавался, ему не придавалось того значения, которое ему придает современный человек. Поэтому тот, кто писал сагу, так же как и тот, кто ее рассказывал, не стремился непременно внести в нее скрытый вымысел, т.е. быть "автором". Тем самым авторская активность того, кто писал или рассказывал сагу, могла быть значительно меньшей, чем активность автора в современном смысле этого слова. Она могла и приближаться к нулю, и тогда тот, кто писал сагу, был просто более или менее точным записывателем, если у него был устный источник, или, если у него был письменный источник, - списывателем.