Игра в кубики - Марина Крамер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Но я же не мог без него уехать, что за дичь? – в третий раз перерывая все вещи, бормотал Нифонтов. – Я вообще без удостоверения на работу не хожу, а уж чтобы в командировку укатить – ну, не смешно даже!
Но факт остался фактом – удостоверения нигде не было, и Борис так и не смог вспомнить, когда держал его в руках последний раз.
Фельдшер
– Я очень волнуюсь, когда ты на дежурство уходишь, – Светлана Александровна поставила перед Викой тарелку с драниками и придвинула блюдце со сметаной.
– Мама Света, мне уже не восемнадцать, я взрослая тетка, – Вика поправила тюрбан из полотенца на мокрых волосах и взяла вилку, – и потом – я же не пешком на вызовы хожу, со мной водитель, это как минимум, а теперь еще и стажер.
– Все равно ведь никогда не знаешь, кто вызвал. Вдруг какой-нибудь идиот…
– Тебе обязательно выдумывать эти страшилки? За столько лет работы на меня никто не нападал – и вдруг непременно должен?
– Ты как будто не слышала, что в городе какой-то маньяк объявился, – Светлана Александровна налила себе чай и присела напротив племянницы. – Сегодня опять по радио рассказывали, что труп обнаружили.
– Прямо сразу и маньяк! Кто вообще сказал, что эти убийства как-то связаны? – Вика откусила от драника и зажмурилась: – Все, ничего не хочу слышать, хочу только есть и наслаждаться… между прочим, опять лишний килограмм нажру, ты будешь виновата.
– Ешь, не оговаривайся. С твоей работой вообще надо есть всегда, когда возможность появилась.
– У машины просядет днище, – весело отозвалась Вика, но еще два драника в тарелку положила и залила сверху щедрой порцией сметаны.
Светлана Александровна крутила на блюдце чашку и – Вика это чувствовала – никак не могла начать какой-то разговор, к которому готовилась.
Настроение испортилось – тема для этого разговора могла быть только одна, и имя ей – Максим Митин, который, кстати, был очень недоволен сорвавшимися планами. Вика чувствовала свою вину за это – могла бы согласиться и поехать, но отказалась, сославшись на долгую дорогу и совсем короткий промежуток времени, который им достанется в результате. Максим не стал спорить, но лицо его при этом выражало все, о чем он в этот момент думал.
– Викуля, это, конечно, не мое дело… – аккуратно начала тетка, и Вика внутренне напряглась – такое начало разговора никогда не сулило ничего хорошего, именно этими словами всегда Светлана Александровна начинала воспитательные речи еще в те времена, когда Вика училась в школе.
– Тогда зачем ты об этом заговариваешь? Если не твое дело, и ты сама себе в этом отчет отдаешь?
– Потому что я растила тебя не для того, чтобы ты ошибалась.
– Мама Света, как можно жить, не ошибаясь, а? У тебя есть рецепт?
– Ты не сердись, сперва выслушай, – в голосе тетки явно слышалось нежелание ссориться, и Вика вздохнула:
– Ну, давай, все равно ведь не остановишься, готовилась же.
Тетка пару минут молчала, смотрела в чашку, словно подсчитывала количество чаинок на дне.
Вика напряженно ждала – с самого детства она предпочитала мгновенное наказание за провинность, чем длинные, выматывающие душу воспитательные беседы, на которые тетка была горазда.
– Дело в том, Викуля… словом, мать одной из моих учениц работает в Горздраве, и я не удержалась, попросила ее узнать, кто такой этот твой Максим, раз уж ты категорически отказываешься меня с ним познакомить.
Вика почувствовала, как стали ледяными ладони, а по спине пробежал холодок страха. Ясное дело, тетка узнала и о том, что Митин женат, и теперь выскажет ей свое «фу» – для нее роман с женатым всегда был чем-то максимально неприличным, порочащим.
– Как же ты могла, моя девочка? Как ты до такого дошла, как докатилась? В какой момент я ошиблась? Где проглядела, а?
– Ой, ну, ты еще раскачиваться начни, как ванька-встанька, и причитать в голос, – с раздражением сказала Вика, разрывая вилкой драник на волокна. – Подумаешь – женат… где их, свободных, возьмешь? И где у меня время на эти поиски?
– Вика! – тетка приложила к груди руку, и Вику сразу начала грызть совесть от этого жеста – тетке нельзя волноваться, собьется сердечный ритм, а это значит – препараты, «Скорая», возможно, снова госпитализация, а с момента последней прошло всего полтора месяца…
Виктория отложила вилку, встала из-за стола и опустилась на пол перед Светланой Александровной, положила голову ей на колени и пробормотала:
– Ну, мам Света… ну, что нам делать, а? Мы любим друг друга и понимаем, что поступаем нехорошо… но какой выход?
– Почему же он не разводится? Если любит и жить не может без тебя?
– Ну… там сложно все…
– Да, Вика, там сложно, – поглаживая ее по волосам, согласилась тетка. – Сложно – второй развод.
– Почему – второй? – не сразу поняла Вика.
– Потому, моя девочка, что доктор Митин впервые женился еще на втором курсе института, на пятом уже развелся и почти сразу женился на своей нынешней супруге. А ты не знала?
Вике показалось, что ей в затылок вбили раскаленный металлический прут, и теперь он медленно проходит через все тело, причиняя боль. Она боялась поднять голову, боялась сделать вдох – было ощущение, что в ту же секунду она расплачется и уже никогда не сможет остановиться. Второй развод… Максим никогда не говорил ей о том, что бы женат раньше. И если он умолчал о таком, то о скольких же менее важных вещах он ей не рассказывал? Что еще скрыл? Может, и дети у него есть, просто он не нашел нужным поставить об этом в известность ее, Вику?
Светлана Александровна осторожно поглаживала племянницу по волосам и молчала. Все, что хотела, она уже сказала, теперь наступила очередь Вики говорить и принимать решение. Конечно, тетка понимала, что едва ли это решение будет принято сию минуту, да этого и не нужно – под влиянием эмоций никогда ничего хорошего в голову не приходит, должно пройти время.
«Бедная моя девочка, – думала Светлана Александровна, заметив на макушке Виктории несколько седых волосков, – тебе и так досталось в жизни – ни отца, ни матери, а тут еще и этот хлыщ. Конечно, я все понимаю – где ей еще искать кавалеров, как не на работе, она ведь больше-то нигде и не бывает, времени нет. Но почему из всех она ухитрилась выбрать женатого? Да еще и с таким тестем. И, мало того… как жаль, что
