Рождественское желание - Алекс Стрейн

Дайана почувствовала, что сердце колотится где-то в горле. Перед глазами поплыли темные круги, а она все силилась вдохнуть и не могла… Она предполагала, что Райан — нежеланный, но чтобы с такой ненавистью отзываться о собственном ребенке!.. Аманда была просто чудовищем! Правда наконец открылась Дайане, она поняла, почему мальчик так жался к ней сегодня, лишь увидев вещи своей матери, которые ассоциировались у него с теми беспросветными днями без любви и материнской ласки, откуда взялись кошмары, мучающие ее сына…

Воображение сыграло с Дайаной злую шутку, нарисовав образ нежной и любящей матери, брошенной и отчаявшейся. Этот образ не имел с прототипом ничего общего. Аманда ненавидела Райана. Нежеланный, ненужный ребенок! Но почему, если мальчик был ей в тягость, она не отдала его на усыновление? У Райана могли быть заботливые любящие родители…

Дайана со стоном закрыла ладонями лицо. Райан помнил бездушие и неприязнь матери, холод и безнадежность той ноябрьской ночи, когда едва не замерз насмерть. Наверное, подсознательно он так и не поверил до конца в свое избавление… Дайана почувствовала, что не в силах прочитать последние записи этой отчаявшейся, ненавидящей и разочаровавшейся женщины. Схватив дневник, она швырнула его в камин. Тетрадь раскрылась посередине, листы разлетелись веером и тут же почернели, охваченные огнем. Пламя загудело, пожирая чужие откровения, боль, разочарования, давая забвение… Если бы так легко можно было бы избавиться и от тяжелого осадка, оставшегося в душе Дайаны…

Тревога и беспокойство охватили Дайану, она заметалась по комнате. Дайана вдруг подумала о Райане — после посещения склада мальчик несколько раз вздрагивал и передергивал плечами, словно от озноба. Эта поездка разворошила страшные воспоминания и его кошмары… Они опять выплывут, чтобы мучить ее сына…

Дайана бросилась к лестнице, но не успела преодолеть и нескольких ступенек, как ее настиг пронзительный крик. У Райана вновь начался ночной кошмар! Дайана сломя голову побежала в комнату сына. Райан извивался на кровати, слезы лились из его глаз.

— Мама, мамочка, не надо… не оставляй меня… Мне холодно… — причитал он так жалобно, что сердце Дайаны едва не разорвалось от боли.

— Я здесь, милый. Райан, проснись!

Мальчик неожиданно широко открыл глаза.

— Райан, — Дайана осторожно потрясла его за плечо, — я здесь, милый.

Мальчик вскинул руки и в мгновение ока обнял ее за шею, крепко прижавшись к Дайане всем телом.

— Мама, мамочка, — бормотал он, заливая грудь Дайаны слезами. — Не оставляй меня…

— Никогда, Райан, я всегда буду с тобой. Никогда и никто не разлучит нас, я тебе обещаю. Я люблю тебя, малыш, я очень люблю тебя…

Она осторожно гладила его по спине, бормотала ласковые слова, дорожа минутами немыслимой близости и боясь спугнуть ее.

— Ты правда любишь меня? — немного отстранившись и глядя в ее лицо заплаканными глазами, спросил он.

— Конечно… конечно, правда.

Дайана вдруг почувствовала небывалое спокойствие и счастье. Какое-то просветление, словно она долгое время двигалась в темноте, и вдруг неожиданно впереди засиял ослепительный свет долгожданного освобождения от плена отчаяния, страха и одиночества. Все кончено, вдруг поняла она, этот кошмар — последний, и я больше никогда и никому не позволю причинить боль моему ребенку.

Они долго сидели, обнявшись и прижавшись друг к другу. Потом Дайана вновь уложила мальчика. Райан уснул сразу же, как только его голова коснулась подушки. Дайана спустилась в гостиную. На ковре около кресла она увидела бумажный четырехугольник. Это была фотография отца Райана, выпавшая из тетради. Первым порывом Дайаны было отправить фото вслед за дневником в камин. Но словно неведомая сила сдержала этот порыв. Дайана постояла немного в задумчивости, а потом сунула фотографию между книгами.

Она вернулась в комнату Райана и до утра продремала в кресле возле его кровати. Утром из зеркала на нее глянуло серое лицо с обведенными темными кругами глазами. Но сами глаза сияли! Райан спал, раскинувшись на кровати с абсолютной безмятежностью. Раньше он всегда сворачивался в клубочек. Райан освободился от своих призраков. Он свободен.

Проснувшись, мальчик так посмотрел на Дайану, что у нее в носу защипало. Сначала он казался странно робким, словно боялся поверить в произошедшее. Впрочем, он быстро ожил, поверив в свое освобождение. И он перестал звать ее Ди — только «мама», «мамочка» или на худой конец «ма». Дайана чувствовала установившуюся неразрывную связь, настолько прочную, что она казалась почти сверхъестественной.

6

Зима наступила необычно рано. Однажды они проснулись, а за окном шел снег, пеленой из огромных белых пушистых хлопьев закрывая землю, деревья, дома. Увидев эту картину, Райан закричал так пронзительно-радостно, выражая буйный восторг, что у Дайаны даже заложило уши. Ей едва удалось впихнуть в сына завтрак. Райан ёрзал на стуле, всё порываясь броситься на улицу. А уж когда он увидел в окно гуляющих Майка и Сэма, Дайана поняла, что удержать Райана теперь просто не представляется возможным.

Райан на удивление терпеливо снес помощь в своем одевании и напутствия Дайаны, из которых, как она справедливо подозревала, он не слышал ни единого слова. С улыбкой наблюдая из окна игры детей, она рассеянно подумала, что Райану нужна собака. Большая, вроде сенбернара или ньюфаундленда. Но и лабрадор тоже неплохо…

Начало зимы, белый покров, накрывший землю, внесли в ее душу чувство обновления. Неприятные воспоминания о записях Аманды стали понемногу стираться, а в душу возвращались долгожданный покой и умиротворение. Она не вправе судить Аманду, Бог рассудит все по справедливости, а у Райана теперь есть она, а у нее — Райан. Это просто судьба — обрести друг друга после перенесенных страданий.

В конце ноября усилилось предчувствие приближающихся праздников — близилось Рождество, а за ним и Новый год. Дайана вместе с Райаном съездили в супермаркет, чтобы выбрать новогодние игрушки для елки. В магазине царила предпраздничная атмосфера. Они накупили столько игрушек, колокольчиков, рождественских венков, что все это богатство с трудом уместилось в большой коробке. Райан был так увлечен, так захвачен этими приготовлениями и желанием, чтобы «все было по правилам», что Дайана едва не прослезилась.

Вечерами они разговаривали о предстоящих праздниках: планировали торжество, репетировали рождественские гимны, придумывали варианты убранства комнат и эскизы рождественских букетов. Иногда Дайана улетала мыслями в свое прошлое, вспоминая волшебные празднования, которые родители устраивали для нее. И Селия, и Фрэнк до сих пор проводили праздники так, словно все еще верили в рождественские чудеса. Дайана еще не решила, где они с Райаном проведут праздники, но ей вдруг очень захотелось, чтобы это было здесь, в их новом доме, перед зажженным камином.