Помощница по вызову (СИ) - Вознесенская Дарья

- Пришлите мне её номер телефона. Я сам проинструктирую Искру, как действовать дальше.

Озадаченное молчание.

Я знаю что он думает - то же, что и большинство. Что я просто наглый мудак, которого не волнует, что говорят собеседники. Который не слышит ничего, кроме того, что хочет слышать. Вообще с самим собой ведет беседу... В целом, они не ошибаются. Я и не пытаюсь притворяться, вот только причина не во мне и не моем характере. Пока наивные девочки визуализируют мечты, представляя, что у них уже все есть, я разговариваю с людьми, считая, что они уже мне все дали. Выполнили то, на что я рассчитывал.

Минуя стадию запроса.

Прям слышу, как ворочаются заржавевшие шестерёнки в его голове. Искра явно не согласилась на мое предложение, но до тех пор, пока она мне не сообщит это по телефону, главный вроде как может держать лицо. Притворяться, что он имеет авторитет и вес в своей редакции.

- Против правил издательства сообщать личные данные сотрудников…  - думает, что нашёлся.

- Ну вы же дали сотруднику мой личный адрес, - возвращаю любезное.

Молчание.

То самое, за которым стоит: “Да пошел ты на хрен”. Но у него гонору не хватит сказать так. Или пойти со мной на открытый конфликт. Хотя, по факту, для издательства потеря одного из топовых авторов в моем лице не критична - не на мне они зарабатывали. Это я на них зарабатываю. Но для главного моей редакции это означало удар по имиджу. А репутацию свою он не хотел терять больше, чем приличные девочки - невинность.

Интересно, а Искра…

- Я вам сейчас все отправлю.

И не сомневался.

Отключаю телефон. В окно смотрю. Пробки эти дурацкие… второй день подряд я в городе, пусть повод  относительно нормальный. Но становиться частью человеческого муравейника никогда не доставляло мне удовольствие.

Друзья называют меня мизантропом. В глаза, в отличие от прочих. И я не отказываюсь от этого звания. Психически я достаточно устойчив, чтобы моя неприязнь к людям  - в целом -  не превратилась в расстройство. А то, что я тщательно отбираю тех, с кем общаюсь, скорее, плюс. Как и то, что открыто презираю распространенные человеческие ошибки и слабости.

К своим я тоже неумолим.

На телефоне всплывает окно входящего сообщения. Вот всегда бы так оперативно…

И тут же - звонок. По другому поводу.

- Ну ты где?

- Если бы ты женился пореже, приехал заранее. А так не вижу смысла торопиться - может к разводу успею. Все равно все в одном ЗАГСе делаешь…

- Козел ты, Поздняков,- смеется Тимофей.  - Все равно поторопись - я считаю твое присутствие хорошей приметой.

Отключается.

Невольно сам улыбаюсь. Мой друг - полная мне противоположность. Да хотя бы в том, что старается сделать людей счастливыми. В том числе девиц, с которыми спит. Четвертая будет  осчастливлена через полчаса - не удивлюсь, если на свадьбе будут присутствовать три предыдущие. Тимофей умудряется их не только подкармливать после расставания, но и дружить как-то. Я по-честному этого не понимаю. Может потому мы так долго и общаемся - все еще надеемся обратить друг друга в свою веру.

- Долго еще? - торопливостью невольно заражаюсь.

- Через пятнадцать минут будем на месте, - уверенно отвечает водитель.

Киваю молча. И снова телефон беру в руки.

Не привык без дела сидеть.

Чертов колдун

Он - чертов колдун.

Иначе как еще объяснить, что все мысли мои - о нем? Что я, когда наедине с ним - в своей голове, в его книгах - полностью отключаюсь? Когда я мечтаю о нем - ничего не вижу и не замечаю? Хотя уже поняла, насколько сложен... насколько не-мой Поздняков. Все равно ныряю в него, даже когда рядом нет...  И возвращение в реальный мир - автомобильный гудок, окрик, звонок телефона - как пощечина действуют. С размаху. Снегом и ветром в лицо. С ноги.

Пакет фирменный едва не роняю на асфальт, пытаясь одновременно телефон достать, шарф спадающий закрутить и понять, не мерещится ли мне сестра. Это - ее машина, и ее же вопль:  “Садись, скорее, здесь стоять нельзя!”. И сигналят другие автомобили, которые тоже знают - нельзя. А мама что-то говорит, я же на звонок отвечаю на автомате - раз звонят, то надо принять звонок обязательно, хоть ни слова не понимаю, не слышу. И это мама. И шарф все таки падает. Я наклоняюсь, подбираю, чтобы какофонию вокруг остановить, прыгаю в машину, которая тут же срывается с места. Увозя меня… да не знаю, куда увозит. В любом случае, подальше от кофейни, в которой я хотела и кофе, и пироженко...

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я даже вдохнуть не успеваю, только ошалело сижу, пакет, сумку и шарф прижимаю к себе. Как я здесь оказалась? Почему меня спрашивают со всех сторон требовательно? Как можно было встретить меня случайно в таком огромном городе?

- Ты что здесь делаешь? Посреди рабочего дня, а? - требует ответа сестра.

- Искра! Ты чего не говоришь ничего? Я не поняла, что за шум? Что происходит?!

Мамины вопли - хотя нет, она не вопит у нас, возмущается громко - Марьяна тоже слышит. Телефон забирает у меня. Требует пристегнуться - а то автомобиль пищит - и говорит матери, что перезвонит со своего. По громкой связи. И перезванивает тут же, не дав мне отдышаться.

- Ма-ам, Искра в машине.  У меня. Я представляешь, ее на улице встретила, возле торгового центра! Совсем на другом конце Москвы, чем ее работа!

- Как так? Что случилась? Ты что заболела? - мамин голос начинает сочиться неподдельной заботой, и мне вроде приятно должно быть - беспокоиться ведь - но почему-то неприятно.

- Здоровой как лошадь выглядит, - Марьяна не дает мне и рта раскрыть и не выбирает выражений, - А что она здесь делает сейчас разберемся. Ты прогуливаешь? Или что похуже произошло? Тебя  уволили?

- Как уволили? - ахает родительница, слыша, почему-то, только последние слова. И веря сразу в худшее.  - Что ты такого сделала?

- Вот и я пытаюсь понять, только Искра молчит...

Я молчу, потому что вы и слова не даете вставить!

Я молчу, потому что вы уже сами все решили, сами удивились, сами вынесли вердикт “виновна”, и даже моё присутствие не понадобилось. Оно и не помешало!

Пальцы стискиваю. Шарф в сумку запихиваю - пока удавкой на шею Марьяны не накинула. Пальто расправляю. Открываю рот… и закрываю. Нет уж, никому ничего доказывать не буду. Оправдываться. Объяснять. Им есть о чем поговорить- пусть разговаривают. Это они глупо будут выглядеть, когда расскажу, что происходит… А вообще, не буду рассказывать. Никого особо не интересовало, что именно происходит в издательстве, их интересовало только, почему я не сделала головокружительную карьеру. Вот пусть и дальше не интересует.

Я спустя какое-то время понимаю только, что в машине повисло молчание. Марьяна выжидательно на меня посматривает, а в телефоне не менее выжидательно мама дышит. Они похожи - мама и сестра. И внешне, и по характеру. Я больше в папу пошла, и вообще -  папина девочка. Мама шутила иногда, что они детей поделили.

Я не смеялась почему-то.

- Меня не уволили, - сказала спокойно. А потом соврала, да… ну пусть будет представила в несколько ином свете,  - Мне отгул дали. За одно  сложное дело. Вот я и пользуюсь.

- Ты не врешь? - хмурится Марьяна.

- У тебя точно все в порядке? - вторит ей мама.

- У меня все замечательно, - улыбаюсь через силу. - И можно меня, наконец, высадить, Марьян? Я еще планировала...

- Нет, погоди, - она меня не слышит. Как всегда не слышит - делает что сама считает нужным. Выруливает и вливается в поток машин на проспекте. Марьяна едет по своим делам, и плевать, что мне совсем не нужно в ту сторону. - Все это странным выглядит. И ты выглядишь странно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

- Это как? - раздражение прорывается. - Я чешуей покрылась?

- У тебя ПМС что ли? - мгновенно реагирует на мой тон.

- Девочки, только не ссорьтесь! - выступает миротворцем мама, - Я вам запрещаю!

Угу, всегда запрещала. Потому что раз мы сестры  - обязаны любить друг друга. И не имеем права ссориться. Делить что-то или кого-то. Игрушки, платья, парней. Потому всегда тот, кто понаглее забирал. Это не я…