Литературная Газета 6373 ( № 21 2012) - Литературка Литературная Газета

Жевал с похмелья клюкву и глядел

В пустое небо, как шахтёр в стакан,

Как в межконтинентальный беспредел.

Страна пустот и газовой заслонки,

Страна господ, как говорил один поэт,

Ты мне простишь дешёвые коронки

И мой недорогой менталитет.

Не беспокойся! Пачку сигарет

Я приобрёл на средства синекуры

И не оставил самобытный след

В контексте мировой литературы.

Что энтропия! Мифология фактуры,

Натуры в морозилках этих моргов.

Мне всё равно - бутылка политуры

Безвредна для бессмертных йогов.

Мне не хватило суффикса и слога

С фигурой своевольного покоя,

Когда я тоже вышел на дорогу

Один - как говорится, без конвоя.

Александр РУДТ

ИЗ ПОЭМЫ "ПЛОТИНА"                                                                                               

Это 28-е. Над Волгой стоят облака.

Некурящий отец у соседа стрельнул папиросу.

И лежат их две тени на бочке, на куче песка,

И едва шевелит своей кроною ясень белёсый.

Это 28-е. С утра объявили указ:

"Немцев выслать. Они все - предатели.

В спину ударят.

Только смену белья. И к вокзалу

в указанный час".

Это август палящий. И сумерки свежесть

не дарят.

- Что, твои собрались?

- Подпоясаться много ли дел?

- У меня-то вон трое. А младший -

двухмесячный вовсе.

- Потому военком в добровольцы

нас брать не хотел,

Что указ сочиняли. Теперь - хоть

к расстрелу готовься.

- С нами ясно: на зоны. А Вилька

с Карлушкой? Они?

Из-под Бреста, где служат -

сам помнишь - нам слали приветы.

(Да о чём ты, отец? - и архив это

не сохранит!

И Смирнов никакой никогда не напишет

про это!).

Ты попробуй пока хоть разок

папиросой пыхнуть.

Мать уложит детишек, помолится -

утром в дорогу.

Но и сад свой прощально не дали

до сердца вдохнуть:

Глянь-ка - Мойша-портной припадает

на левую ногу.

- Слышал, гонят вас завтра.

- Ну, гонят. А ты-то при чём?

- Да хочу застолбить твой диванчик

и библиотеку.

- Вон! Уедем - бери с потрохами хоть мебель,

хоть дом.

А пока - пропади! Не сдержусь -

измочалю, калека.

[?]Бросил житель Кремля свою трубку

на карту страны.

Разломал папиросу. Взял трубку опять,

а под нею -

Нет на карте республики! Даже следы

не видны! -

Воплотили уже дорогого владыки идею.

* * *

..Вот и посты усиляются на ночь..

только какой тут, родимые, сон?

Нестор Иваныч, Нестор Иваныч,

самое время рвануть за кордон..

вот и прошло Гуляй-польское счастье..

и от трудов, от свобод - ничего..

не по пути с большевистскою властью..

орден сорвать - и в болото его..

Троцкий спокойно людей расстреляет..

надо - использовал - и на прицел..

хватку железную не ослабляет..

только могилы махновцам в удел..

а за рекой на румынских просторах

можно исчезнуть иголкой в стогу..

вытравят правду наветами скоро -

не пожелаешь такого врагу..

деток пугать будут именем на ночь,

образ оболганный в книги войдёт..

Нестор Иваныч, Нестор Иваныч,

кони готовы и время не ждёт..

вот и опять хлебороб подневолен..

всяк колосок строго взят на учёт..

но растворилось в крови Гуляй-поле,

рано ли, поздно - ещё полыхнёт..

Нестор Иваныч, что было, то было..

зёрна от плевел ещё отделят..

может быть, правнукам будет по силам..

звёзды тускнеют.. ни взгляда назад..

* * *

[?]гуси забивали вожака..

яростно и весело, и дружно..

будто подлеца и чужака.. -

перелёт не одобряя южный..

пусть над ними - мимо - косяки, -

здесь тепло и сыто, и спокойно..

зёрна, потроха, в пруду - мальки,

а враги - за частоколом стройным..

в холода - в тепле и при еде..

ну, зарежут парочку - не боле..

погибают родичи везде..

вот и здесь.. такая, значит, доля..

разверзались раны на боку,

сердце кровь последнюю толкало..

и смотрел вожак вслед косяку..

и беспечно рабство гоготало..

* * *

Я с Митей Карамазовым напился,

Ноздрёву морду наглую набил,

в Каренину влюблённым притворился,

у Лариных в усадьбе погостил -

и - нет в России счастья без щербинки,

надрыва, драк, раскаянья, тоски..

и целого искрятся половинки,

и сын кусает матери соски..

бедою осенённая Россия!

что я тебе? Мне эта боль зачем?

зачем в разлив вошли леса босые?..

и этот вздох: "кому печаль повем?"

и почему, как прежде - обездолен?

и не крещусь, хотя со всех сторон

с поспешно возведённых колоколен

плывёт. живёт перерождённый звон?..

а что сболтнул про человека Сатин?..

был Данко.., кто-то лёг на пулемёт..

опять, Россия, чувствую некстати,

как в венах моих кровь твоя течёт..

ВЫДОХ

..Из Гамбурга мою прислали книгу..

издали эмигранты - текст гласит..

поскольку сопричастны вздоху, мигу,

и всё ещё Россия в них болит..

но я-то понимаю: это эхо..

оно во внуках стихнет навсегда..

в германскую уютность, как в прореху,

уйдут надрыв и давняя беда..

в истории сотрётся закавыка..

притушится, а после канет суть..

что было харей, станет светлым ликом,

но все пылинки всё же не стряхнуть..

однажды кто-то, книги разбирая,

раскроет старый томик не спеша -

кричащая, болящая, живая

проклюнется забытая душа..

и строки - так их факты замесили -

прольются кровью, потревожат слух..

я, живший, похороненный в России -

кольну тевтонский подостывший дух..

тем, что с толпой в Германию не рвался,

деля беду и радость с той землёй,

где был рождён, где до конца остался

поволжским немцем с русскою судьбой..

и суть не в том, что это я конкретно,

а в том, что есть и будут - мир таков -

кто сохраняет огонёк заветный,

не убегая от могил отцов..

ах, всё иное в жизни современной?

ах, каждый роком собственным влеком?

друзья, я тоже гражданин Вселенной,

но есть Россия.. есть Урал.. там - дом..

Юрий ГОДОВАНЕЦ

КАМЕНЕЦ-ПОДОЛЬСКИЙ                                                                                                     

когда я скорбно

складываю губы

я превращаюсь

в своего отца

о как тогда

себя я ненавижу

когда задумаюсь

и к зеркалу приближусь